Капкан

— Алан, что ты делаешь?! — закричала я, барахтаясь под ним.

— Заткнись, сучка! Я устал смотреть, как ты дразнишь меня и сводишь с ума! Я отберу твою силу прямо сейчас! — орал он, нанося удары по моему лицу.

Его руки жадно шарили по моему телу, вызывая приступ паники и страха. Его смрадное дыхание, отравленное винными парами, вызывало во мне тошноту. Я не знаю, как у меня получилось дотянуться до лампы, которой я огрела его со всей силы. Я плохо помнила, что было дальше, только отрывочными картинками: кровь Алана на лампе и моих руках, дождь, собачья конура за которой я пряталась несколько часов, потом руки Катарины, которые вытащили меня оттуда.

— Это ты виновата во всём! — сказала она жёстко, когда я пришла в себя уже в своей комнате.

— Но он напал на меня… — проговорила я охрипшим голосом.

Мои губы дрожали, а руки тряслись.

— Не прикидывайся невинной дурой! Ты всегда соблазняла парней, чёртова малолетка! И зачем я пошла на поводу у матери и взяла тебя на летние каникулы из-за очередной любовной драмы! И вот как ты мне отплатила?! Алана я тебе не отдам никогда. Он мой муж!

— Мне не нужен Алан и никогда не был нужен!

— Вот и отлично! Ты поедешь домой завтра же, и мне не нужно тебе напоминать, что тебе здесь больше не рады!

Вот так я стала обладательницей замка номер два, но самый первый на моё сердце повесил ОН. Я поклялась, что больше никогда не произнесу его имя или даже подумаю… забавно… имя… я даже не знала его настоящего имени… Он повесил на меня замок в то душное лето и унёс весь жар моего сердца с собой во тьму. Я не могла ни есть, ни пить, и моя мама не на шутку испугалась за моё состояние. Поэтому она попросила Катарину позволить мне пожить у неё, чтобы сменить обстановку и избавиться от депрессии.

После возвращения из Лондона я изменилась. От депрессии не осталось и следа, и мама решила, что я, наконец-то, взялась за ум. Я была всё той же Минако Айно, но я как будто застыла. Со временем я вновь стала улыбаться и печальные события, как будто стёрлись из моей памяти. Я вновь поверила в любовь и захотела встретить когда-нибудь свою половинку… Так уж я была устроена: грязь не пачкала моей души. Я всегда смотрела только вперёд, не оглядываясь… Но ни один мужчина за три года никогда не вызвал во мне хоть какой-либо эмоции или желания. Я думала, что просто ещё не встретила свою судьбу, поэтому ничего не чувствую… но, видимо, всё оказалось гораздо сложнее.

Ятен Коу стал первым, к кому я испытала такую бурю страстей. Вновь пробудившаяся чувственность зажгла огонь в моей крови. Она бурлила во мне, словно пузырьки шампанского, и разносились по венам, проникая в каждую клеточку моего тела. Вот почему сегодня утром в зеркале на меня смотрела богиня Венера, а не Минако Айно.

Внезапно я ощутила прикосновение ладони к своей щеке. Я повернула голову и увидела, что Ятен касается меня и смотрит настороженно.

— Я думала, ты спишь… — удивилась я.

— Я спал, пока не услышал твой всхлип. Ты плачешь?

— Тебе показалось. Я просто вспомнила одну шутку и хихикнула. Прости, что разбудила, — улыбнулась я, как можно беззаботнее.

— Интересная же шутка была… — сказал Ятен и поднёс мою ладонь к щеке.

Мокро… Выходит, я заплакала при воспоминании об Алане и… и о НЁМ, и не заметила, как слезы полились из глаз… вот чёрт! Поклялась же, что больше никогда не единой мысли у меня не будет по этому поводу!

— Я… просто вспомнила кое-что… не очень приятное… но это давно в прошлом…

— Настолько в прошлом, что не замечаешь, как плачешь?

— Это не имеет никакого значения.

— Ты поклялась не врать своему хозяину. Ну, так в чём же дело?

— Дело… в Алане… я вспомнила тот случай в Лондоне…

— Неправда! Сегодня утром ты рассказала об этом довольно легко, и я не видел ТАКОГО выражения лица, как сейчас. Я предупреждал тебя, насчёт вранья мне! — прошипел Ятен сжав кулаки так, что костяшки пальцев побелели.

Ох, черт! Придётся ему рассказать… только бы не расплакаться! Вдох. Выдох.

— Я вспомнила кое-кого… я любила его давно… и это была безответная любовь, — ответила я дрожащим голосом.

Ятен впился в меня недоверчивым взглядом, скрестив руки на груди.

— Давно это было? — спросил он уже спокойным тоном.

— Три года назад… до моей поездки в Лондон. Я встретила одного человека по имени… хотя я не знаю его настоящего имени, только кличку… Кунцит.

Ну, вот… я произнесла его имя. Моё сердце болезненно сжалось, и вновь воскресило поблёкший было образ с поразительной точностью, как будто где-то глубоко в моём подсознании хранилась его фотография. Длинные прямые белёсые, почти бесцветные волосы до плеч и такие же бесцветные глаза бледно голубого оттенка, которые светились, как у хищного животного, смуглая кожа, мужественное лицо, сильное тело с литыми мускулами и большие кулаки, которые покрывали бесчисленные царапины и ссадины. Это были руки человека, который привык драться.

— Кличка? Он что состоял в банде? — Ятен удивлённо на меня посмотрел.

— Не то чтобы… просто все его так называли. Он был старше меня на пять лет, перебивался мелкими заработками, хотя я думаю, он занимался ещё чем-то незаконным… Я как-то вечером возвращалась от подруги, и ко мне пристали несколько пьяных парней. Кунцит спас меня и в награду потребовал мой поцелуй… Мой первый поцелуй. Я влюбилась в него с первого взгляда, но он сказал, что никогда не будет встречаться с малолеткой, потому что я стану для него обузой, и он никогда не возьмёт ответственность за меня. Каждый день я бегала к нему в “берлогу”, так он называл свой полуразвалившийся дом, носила ему обеды, убиралась у него… Но он гнал меня от себя. И вот однажды Кунцит связался с одной женщиной по имени Берилл. Она завербовала его к себе в банду. Они готовились совершить крупное ограбление выставочного центра, где был представлен уникальный бриллиант безупречной чистоты в пятьдесят карат под названием “Серебряный Кристалл” стоимостью в десять миллионов долларов. Камня они не получили. Банду Берилл поймала полиция… а Кунцита застрелили при попытке скрыться.

— И ты что, до сих пор сохнешь по этому уголовнику? Ну и дура же ты. Я считал тебя умнее, — усмехнулся Ятен, смерив меня презрительным взглядом.

— Может он и оступился в своей жизни, но внутри Кунцит был очень добрым, гордым и благородным… А я предала его… это ведь я сообщила полиции о готовящемся ограблении.

— Ты?! — удивился он. — Что, захотела отомстить за то, что он тебя оттолкнул? — хмыкнул Ятен.

— Нет. Ничего такого. Моя мама работала в службе, отвечающей за сохранность Серебряного Кристалла… Кунцит знал об этом… Я стащила для него схему системы безопасности, которую разработала моя мама… Он обещал, что как только он получит деньги за камень, мы сможем сбежать вместе… Но когда наступил день ограбления, я поняла, что не смогу бросить и подставить свою мать. Ведь если бы камень украли, она лишилась бы работы и возможно даже попала под следствие… Я умоляла Кунцита отказаться от затеи с камнем, но он ничего не хотел слушать… Мне пришлось позвонить в полицию… при осмотре личных вещей банды Берилл, была обнаружена, украденная мной схема безопасности. Поскольку Кунцит был единственным, кто знал, какую роль во всем этом сыграла я, с моей мамы сняли подозрения, и она сохранила работу, хоть и с понижением в должности.