Страница 4 из 6
Фон Нейман справедливо утверждает, что нейроны способны выявлять закономерности во входных данных, которые, как мы теперь знаем, закодированы в соответствующих концентрациях нейротрансмиттеров. Во времена фон Неймана другие способы – создание и разрушение связей между нервными клетками – еще не были известны.
Фон Нейман отмечает, что скорость обработки информации нейроном чрезвычайно низкая, порядка 100 вычислений в секунду, однако мозг компенсирует это массовым параллелизмом. Все его 1010 нейронов обрабатывают информацию одновременно (это число является достаточно точным; современные оценки колеблются между 1010 и 1011). На самом деле правильнее говорить даже не об отдельных нервных клетках, а об их связях, количество которых в среднем составляет около 103 на 1 нейрон.
Описания механизмов функционирования нейронов, предложенные фон Нейманом, на удивление точны, учитывая «первобытное» состояние нейронауки в то время. Единственное, с чем я не могу согласиться, – это оценка емкости памяти мозга. Фон Нейман полагает, что мозг хранит поступающую в него информацию на протяжении всей жизни человека. Шестьдесят лет – это примерно 2 × 109 секунд. Если допустить, что каждый нейрон из 1010 принимает 14 единиц информации в секунду (на самом деле эта цифра в три раза меньше), то емкость памяти мозга будет составлять около 1020 бит. Однако реальность такова, что мы помним лишь очень небольшую часть наших мыслей и опыта. Кроме того, эти воспоминания сохраняются не в виде конфигураций битов низшего уровня (такого, как видеоизображение), а скорее как последовательности более высокоуровневых шаблонов. Кора головного мозга представляет собой иерархию распознавателей шаблонов. Некоторые из них распознают определенные топологические формы, например перекладину в заглавной букве «А». На следующем уровне распознаются конкретные буквы, например буква «A». На еще более высоком уровне распознаются слова, например «арбуз». В другой части коры может происходить распознавание предметов (арбуз); в третьей части – услышанного слова («арбуз»). На гораздо более высоком концептуальном уровне распознаватель может заключить: «Это было забавно». Наши воспоминания о событиях и мыслях кодируются в рамках этих высокоуровневых распознаваний. Допустим, мы хотим вспомнить некий опыт. Происходящее в нашей голове не будет иметь ни малейшего сходства с воспроизведением видеосигналов. Скорее, мы вспоминаем последовательность высокоуровневых шаблонов. Фактически мы вынуждены заново, шаг за шагом, воссоздавать прошлый опыт, ибо наша память не сохраняет подробности в явной форме.
Вы можете с легкостью убедиться в этом сами. Например, попытайтесь припомнить свою последнюю прогулку. Что вы помните? Как выглядел пятый человек, которого вы встретили? Вы видели детскую коляску? А почтовый ящик? Что вы увидели, когда свернули за угол первого дома? Если вы проходили мимо нескольких магазинов, что было во второй витрине? Возможно, вам удастся восстановить ответы на эти вопросы, руководствуясь теми единичными подсказками, которые сохранила ваша память, однако большинство из нас не могут в подробностях вспомнить прошлые события. Машины, напротив, вспоминают легко. В этом и заключается одно из преимуществ искусственного интеллекта.
В настоящей книге очень мало сведений, которые в значительной степени расходятся с тем, что известно сейчас. На сегодняшний день мы не в состоянии дать исчерпывающе полное описание мозга, а потому не можем ждать этого и от работы 1956 года по обратной инженерии мозга. С учетом данной оговорки формулировки фон Неймана поразительно точны, а сведения, на которых он основывает свои умозаключения, до сих пор сохраняют актуальность. Описывая механизмы работы мозга, фон Нейман показывает, каким образом современный компьютер, несмотря на очевидные различия, может выполнять те же самые операции. Так, аналоговые механизмы мозга можно реализовать через цифровые механизмы, поскольку цифровые вычисления способны эмулировать аналоговые величины с любой желаемой степенью точности (а точность аналоговой информации в мозге довольно-таки низкая).
Массовый параллелизм мозга также поддается имитации, учитывая высокую скорость последовательных вычислений, на которую способны вычислительные машины (причем с момента написания книги эта скорость увеличилась в разы). Кроме того, мы можем добиться параллелизма посредством подключения сразу нескольких машин фон Неймана, работающих независимо друг от друга. Именно так устроены современные суперкомпьютеры.
Отметив, как быстро мы принимаем решения и как медленно обрабатывают информацию нейроны, фон Нейман приходит к выводу, что работа мозга не может быть построена на длинных последовательных алгоритмах. Когда бейсболист на третьей базе решает бросить мяч на первую, а не на вторую базу, он принимает данное решение за долю секунды. За это время каждый нейрон успевает пройти всего несколько циклов возбуждения (период, по окончании которого нейронные цепи могут воспринимать новые данные). Фон Нейман справедливо заключает, что своими потрясающими возможностями мозг обязан десяти миллиардам нейронов, способным обрабатывать информацию одновременно. Он абсолютно прав. Недавние достижения в области обратного проектирования зрительной коры подтверждают: чтобы обработать зрительные образы и на их основе вынести сложные суждения, человеку требуется всего три или четыре таких цикла возбуждения.
Мозгу присуща изрядная пластичность, что позволяет нам учиться. Но пластичность машины гораздо выше. Она способна полностью перестроить свои методы работы – для этого достаточно изменить одну или несколько программ. Таким образом, компьютер может эмулировать мозг, но не наоборот.
Когда фон Нейман сравнил производительность параллельной организации мозга с (немногими) вычислительными машинами своего времени, стало ясно, что в этом отношении мозг во много раз превосходит машины 1950-х годов. Лишь недавно появились первые суперкомпьютеры, быстродействие которых более или менее сопоставимо с некоторыми консервативными оценками скорости, необходимой для функциональной имитации работы человеческого мозга (около 1016 операций в секунду). Полагаю, в начале 2020-х годов оборудование для такого уровня вычислений будет стоить 1000 долларов США. Хотя лекции написаны фон Нейманом на заре компьютерной эры, он не сомневался: рано или поздно мы создадим как техническое, так и программное обеспечение, которое позволит имитировать человеческий интеллект. Именно поэтому он и подготовил эту рукопись.
Фон Нейман в полной мере осознавал темпы прогресса и его значение для будущего человечества, что подводит нас к пятой ключевой идее информационной эры. Спустя год после смерти фон Неймана в 1957 году его коллега, математик Стэн Улам, напомнил нам следующие его слова: «Непрерывно ускоряющийся технический прогресс и перемены в образе жизни людей создают впечатление приближения к некой важной сингулярности в истории человечества, за которой все человеческие дела в том виде, в каком мы их знаем, не смогут продолжаться». Это первый известный случай употребления слова «сингулярность» в контексте человеческой истории.
Предисловие ко второму изданию
Эта тоненькая книжка на первый взгляд выглядит весьма невинно, но на самом деле она находится в самом центре громадного урагана – на небольшом островке ясности и спокойствия, вокруг которого бушуют вихри конкурирующих теорий и исследовательских программ. Она тем более примечательна, что была написана в 1956 году, в самом начале бурного развития компьютерных технологий, определившего вторую половину XX века. В своей последней серии лекций, опубликованных в данной книге, Джон фон Нейман пытался дать объективную оценку механизмам работы мозга, рассматриваемым, с одной стороны, сквозь призму современной теории машинных вычислений, а с другой – в свете компьютерных технологий и эмпирической нейронауки в том виде, в каком они существовали в тот период.