Страница 69 из 120
В красотке я узнаю Машу, девицу из клуба Сержа, а в парне — Принzzа. Он смотрит на меня, не отрываясь, и я не знаю, как прочитать этот взгляд. Но он мне не нравится, это совершенно точно. Как и эта встреча.
Я отстраняюсь от Игоря и смотрю в его темные, похожие на ночь, глаза.
- Зачем ты это делаешь? - спрашиваю я. - Зачем ты меня сюда привел? Добить? Ты ведь знал, что он здесь будет.
В глубине души я надеюсь, что Крестовский сейчас удивленно нахмурится, обернется, выругается и уведет меня прочь, но он и не собирается отрицать, что привел меня специально, чтобы увидеть Сашу с новой красоткой.
- Шишки набивать надо самому, - наконец говорит он, - но лучше, чтобы при этом кто-то страховал. Чтобы падать было не больно.
Я не знаю, что на это ответить. Иногда я не понимаю его. И себя не понимаю, себя даже чаще, потому что казалось бы — вот она, открытая книга, все мысли мне доступны, все чувства известны. Но все равно никак не разобраться.
- Уйдем? - спрашивает Игорь.
Я киваю. Когда мы проходим мимо Саши, он едва заметно кивает мне и тут же смеется над чем-то, что Маша говорит ему на ухо. Эта картина вызывает во мне горечь, но одновременно с этим облегчение. Я же все равно ему отказала, так хотя бы не буду мучиться, что обидела человека, спасшего меня своими песнями. В общем-то, распространенная ошибка — я куда серьезнее воспринимала наши отношения. Без каких-либо на то оснований.
Игорь расплачивается по счету и мы выходим на улицу. Стоит очень теплый приятный вечер, солнце уже клонится к закату. Не сговариваясь, идем гулять по широкой набережной. Ветер почти растрепал косу, и я ее расплетаю, чтобы не выглядеть неряшливо.
Думаем каждый о своем и удивительно, но в молчании нет никакой неловкости. Мне даже хорошо вот так идти рядом, рассматривать старые дома, людей, попадающихся на пути. Даже когда Игорь берет меня за руку, я не сопротивляюсь. Портить такой вечер у реки совсем не хочется.
И вдруг я слышу:
- Аня? Анечка! Анюта Калинина!
Женский голос кажется мне знакомым, я оборачиваюсь и вижу тетю Свету — мамину давнюю подругу. И хоть мы с тетей Светой в последний раз виделись еще до маминой смерти, ездили вместе в Санкт-Петербург, я жутко рада ее видеть!
Мы обнимаемся, а муж тети Светы и Игорь тактично стоят в нескольких шагах от нас.
- Как же ты выросла, Анечка! - Она осматривает меня. - И красавица какая, только посмотри! Володь, смотри, как Маринкина кнопка выросла!
- А я думала, вы в Америке живете, - говорю я.
- Ну да, мы и жили, вот вернулись три дня назад. Как же я переживала, что потеряла с вами связь! Анечка, как дела у мамы? Я до вас так и не дозвонилась, и на письма вы не отвечали...
Я напрягаюсь и инстинктивно отступаю на шаг в сторону Игоря. Потом тихо говорю, делая над собой усилие:
- Теть Свет, мама... умерла. Давно. И папа.
Последние слова получаются шепотом.
Они дружили с института, две красавицы-подружки. И вышли замуж почти одновременно, только ребенка тетя Света родила позже, я помню ее Павлика маленьким и забавным карапузом в синей коляске. Когда ему был годик, они переехали в штаты. Мама периодически созванивалась с тетей Светой, а после ее смерти контакты потерялись, и я даже не знала, помнят ли они еще нас.
Сейчас в глазах женщины блестят слезы, но она быстро их смахивает тыльной стороной ладони.
- Вот как... - Голос звучит глухо. - Не знала, Анютка, не знала. Ох, Маришка. Бедная ты моя.
Она вдруг крепко меня обнимает, и я понимаю, что еще чуть-чуть и разревусь. Это привет из прошлого, легкое дыхание счастливой и беззаботной жизни. Меня словно касается мир, в котором не было смерти близких мне людей, в котором мы были одной семьей, здоровой и счастливой.
Горло болит от подступающих слез.
- Муж твой? - спрашивает тетя Света, кивая на Игоря.
- Нет, - качаю головой, - это так... длинная история.
- Игорь, - представляется Крестовский.
- Светлана, а это Владимир. Очень приятно познакомиться. Анечка, нам бы поговорить. Расскажешь?
- Конечно, теть Свет. - Я грустно улыбаюсь. - Встретимся...
- Приходите к нам, - вдруг говорит Игорь. - Как договоритесь, скажите, пришлем водителя.
Надо же, но я ему благодарна. Мне кажется, сидеть в Светланиной квартире, пить ее любимый лотосовый чай и разговаривать о маме будет невыносимо. А зная сентиментальную и эмоциональную мамину подругу, мне еще придется рассматривать их фотографии, что в буквальном смысле вытрясет из меня душу.
Мы обмениваемся телефонами и снова обнимаемся напоследок. Меня буквально разрывают противоречивые чувства. Я рада встретиться с близким, которого давно считала утраченным, но в то же время мне хочется свернуться в клубочек и выть, потому что вернулась боль, которую я так долго в себе давила. Когда Светлана и Владимир скрываются из виду, я не могу больше улыбаться, отхожу на пару метров в сторону и опираюсь на перила.
Меня трясет и слезы сами катятся из глаз, душу буквально рвет на части. Я закусываю руку, чтобы не реветь в голос. А меж тем оказываюсь в теплых объятиях. Цепляюсь за Игоря, как утопающий цепляется за спасательный круг.
- Это не пройдет, да? - спрашиваю я без особой надежды на ответ.
- Пройдет, - мягко говорит Игорь. - Не сразу, но пройдет.
- Почему твой отец не оставил мне наследство раньше? Почему не нашел меня хоть на год раньше! Я бы, может, успела помочь папе.
- А мой отец никогда ничего вовремя не делал. Такое вот у него проклятье. Везде опаздывал. И жену спасти опоздал. И детей воспитать тоже не успел. Только бабла нагреб и помер, жутко довольный этим фактом. Что уж теперь его вспоминать.