Страница 5 из 10
Вздрогнув, оглянулась на парня. Скука с его лица спала, заменившись опасением. Нервозность передалась мне. А как не занервничать, когда жуткий старик в сюртуке концом трости тыкает сначала тебе в грудь, а потом твоему похитителю? Парень склонил голову, будто поклонившись, и развернулся. Он уходил, оставлял меня с жутким стариком и даже не попрощался. Он мне ничего не должен. Хоть предупредил о явных проблемах, и то славно.
Дедушка лет восьмидесяти с короткой бородкой, пышными усами и огромной залысиной во всю макушку. Прямой нос с непропорционально широкими крыльями отбирал на себя внимания от хмурого лица и маленьких бледных глазок с нависшими над ними и разросшимися бровями. Если бы на нем был не модный сюртук, а деревенские шмотки, то ни за что бы не отличила от настоящего сельского пастуха.
Привратник не ждал. Он молча обернулся, и периодичный стук его трости вновь оглушил, отдаваясь эхом. Поспешив за стариком, подтянула к груди вещи, чтобы ненароком не уронить. Ждать меня никто не будет, и перспектива остаться в темноте одной не прельщала. Стоило только углубиться в туннель на метр, как ворота за спиной закрылись, глухо треснув по пазам. Тьма обволокла окружающее пространство. Остался только тихий стук трости, благодаря которому шла, не боясь сбиться с пути.
Но идти в кромешной темноте было жутко. Время тянулось, как тело жены главгероя из «Суперсемейки», я-таки боялась заблудиться «в трех соснах», и ничто не могло убедить меня в том, что все хорошо. Или, по крайней мере, не все так плохо. И не надеясь получить какую-либо помощь от местного населения, ускорилась, нагоняя проводника. Каждый его шаг отдавался стуком его трости все громче и громче, а значит не так уж и сильно я от него отстала, задумавшись.
Солнце ослепило неожиданно. Зажмурившись, попыталась поднять руки и прикрыть ослепленные светом глаза, напрочь забыв о тяжелой сумке и толстенькой куртке. Не вышло, только куртка выскользнула из рук. Пока поднимала ее, старик успел пересечь две трети пути до ворот второй крепостной стены, чем подтвердил сравнение с садоводом. Только старички-садоводы рьяно и яростно размахивали локтями, выискивая место в автобусе попривлекательней, в тени.
Второй туннель был абсолютно точно таким же, как и первый: темный, безмолвный и будто бы бесконечный. Только в нем кроме стука трости я слышала еще какие-то шорохи, опознавать которые не хотелось совсем. Кто бы не скребся или что-бы не шелестело, мне оно точно не понравится, как и все остальное, связанное с сегодняшней незапланированной прогулкой в мир иной. То есть в другой мир! Разница принципиальна, как нахожу.
Предстояло пройти всего три темных и длинных туннеля по количеству замеченных мною с воздуха стен, пока наконец вместо очередной стены передо мной не распростерся золоченный осенью сквер с белокаменным отключенным фонтаном диаметром примерно два-три метра. Здесь же под раскидистым ветвистым деревом, похожем на плакучую иву, разбита беседка человек на двадцать. «Озеленение на пять с плюсом, ничего не скажешь… Только стены покрасить забыли», – снова я ударилась не в те дебри и привратника опять пришлось догонять.
Глава 2
Внутри академия шумела. Старик петлял по закоулкам, куда гам веселья доносился издалека, и это напрягало. Почему нельзя пойти короткой «центральной» дорогой, а не обходить по широкой дуге? Складывалось впечатление, что первостепенная задача привратника не довести похищенную новенькую до местного ректората, а не допустить ее случайных столкновений с преподавателями и студентами. Нервозность усилилась до дрожи кончиков пальцев, которую унять не получалось.
Зачем надо было скрывать мое появление от других людей, которых в замке явно немало? Обладала ли я какими-то волшебными свойствами, необыкновенными или редкими и даже невозможными для местного населения? От того мне и хуже будет, если ничего не найдут во мне или найдут не то.
Будущее, описанное парнем-похитителем, настораживало и будоражило до жути. Он обещал, что вне стен академии ждали голод, холод, издевательства и надругательства. Разве местный аналог полиции не должен будет арестовать за отсутствие документов, подтверждающих личность? Или здесь нет ареста за бродяжничество, практикующегося в некоторых странах? Лучше угодить за решетку правоохранительных органов, чем за решетку продавцов вполне себе реальных органов из плоти и крови. Что-то я снова ударилась не в ту степь.
От худшего варианта развития событий передергивало, и скручивало пустой желудок. С утра успела перехватить только наспех собранный бутерброд из куска нарезного хлеба и сардельки, в буфете трансагентства выпила три стаканчика кофе «три-в-одном», планируя заскочить в магазин или в университетскую столовку.
Мы с привратником остановились у непримечательной двери. Старик ударил в нее кончиком трости два раза и поспешил удалиться. Задержав дыхание, толкнула дверь, и она беззвучно раскрылась.
Внутри теплился огонь в камине. В полутьме, освещаемой лишь небольшим огоньком, можно рассмотреть только массивный деревянный стол, несколько кресел вокруг и ковер с длинным ворсом. Ноги утопали в нем, передвигались тяжело, и мне самой крайне неуютно чувствовать себя загнанным в угол зверьком.
В кресле за столом восседала сухонькая старушка. Седые волосы, собранные в шишечку на макушке; на длинном, как у Буратино, носу с горбинкой висели на тонкой переносице очки-половинки. Сгорбленная спина и сведенные вперед плечи напоминали больше Карлика Нос, чем пожилую женщину. Внешнее уродство еще больше напугало, будто я – маленькая десятилетняя девочка, а не взрослая дееспособная девушка.
Пальцы старухи Шапокляк скрюченные, морщинистые, венозные. Запястья тонкие, как у анорексички. Шея непропорционально длинная, как у страуса. Пышное жабо вываливалось из пиджака, винтажная камея на горловине выглядела как удавка. Пересилив себя, сделала еще несколько шагов на сближение с преклонного возраста женщиной, более чем похожей на грозного ректора магической академии.
Вздрогнув от блеска ледяного взгляда, остановилась у кресла для посетителей и опустила голову. На подлокотнике лежала рука, определенно принадлежавшая мужчине. Пальцы в золотых кольцах, запястье сдавливал змеиный браслет с красными глазками-рубинами. Бледные, слегка желтоватые пальцы лежали обездвижено, будто мертвы, или рука оторвана от тела вовсе. Спинка кресла мешала увидеть развалившегося в нем мужчину.
Дрожа, сделала еще один шажок и повернула голову вправо. Мужчина с идеально выпрямленной спиной и гордым профилем смотрел в одну точку перед собой. Обе его руки неподвижно лежали на подлокотниках. Прямые светлые волосы перетянуты лентой в низкий хвост, завязанной чуть выше, чем за десять сантиметров до кончиков. Мужчина резко повернул голову, и я от испуга отскочила назад, выронив куртку. Сумку держала, будто та – естественное продолжение рук.
– Ректор Лунн, – голос мужчины звучал ровно и холодно, – мы долго ждали. Мои адепты остались без присмотра.
– Фиар, не спешите, – осадила ректор. – Наша академия впервые принимает иномирянку. К этому стоит подойти с большей ответственностью. Тем более, вина полностью лежит на ваших плечах. Ольга, – старуха перевела взгляд на меня, – отдайте мне, пожалуйста, договор. Мальчик из Воздушной Академии должен был передать вам его.
Кивнув, зашуршала сумкой. Руки дрожали, отказываясь слушаться. Тем не менее нашла силы и маленькими шажками приблизилась к столу, оставив подозрительного и не менее пугающего мужчину за спиной. Пальцы старухи наудивление мягко приняли желтый конверт и вынули из него стопку листов. Чем больше листов перебирала старуха, тем сильнее хмурилась.
– Вы не подписали договор, – заметила она.
– Не подписываю непонятные документы, – осмелев, вздернула подбородок. – Там… на шестнадцатой странице… говорится об оплате. У меня таких денег нет. Отказываюсь брать на себя долг.
Старуха по-доброму улыбнулась и опустила нос. Ее очки-половинки тоже поползли вниз к кончику носа. Нервы сдавали, психика летела к чертям, но я держалась: натужно выпрямила спину и по максимуму втянула живот. Только раздражитель позволял держать разум в узде и не срываться по мелочам. Нервная изжога царапала горло.