Destroyed. Падшие ангелы

Подойдя к двери, приоткрываю ее. Стараюсь действовать как можно тише, чтобы не разбудить малышек. Вот только никто и не думал спать. Две разбойницы заняты игрой. Переговариваются хитрюги шепотом, дабы не быть никем услышанными. Повернув головки на звук открывающейся двери и увидев меня в проеме, девочки подскакивают с мест и со всех ног несутся в мою сторону.

– Клис!! – восклицает Алиса, успев первой добежать до меня и запрыгнуть на шею.

– Клистина! – смеется Ариша, запрыгивая сверху Алисы, после чего мы, весело смеясь, дружно валимся на пол.

Следующие несколько минут щекочу малышек, наслаждаюсь их заливистым смехом. Зацеловываю их пушистые головки, пухлые щечки. Вдыхаю их аромат. Аромат безмятежного безграничного счастья. Эти девочки для меня – самая сладкая в мире сладость.

– Кристина! – внезапно за спиной раздается голос Кая. Передышка оказалась до обидного короткой. Поднимаю на него взгляд, вижу, что мужчина настроен серьезно, поэтому трусливо оттягиваю момент, продолжая ворковать с ангелочками.

– Девочки, поиграйте сами. Кристина скоро подойдет к вам, – не выдерживая долгого ожидания, говорит Кай.

– Ну, па-ап, мы так соскучились по тете, можно, мы поиграем с ней в гелоев в масках? – протестует Алиса.

– Клис, ты будешь Геко, – подает мне фигурку человечка Ариша. Героя их любимого с Алисой мультфильма. – Алиса будет Ает, а я буду Кэт-боем, – радостно восклицает Ариша.

– Котеночек мой, – целую ее в щечку. – Давай, я с твоим папой поговорю, и вернусь. Тогда и поиграем. Поднимаюсь с пола и направляюсь в сторону ожидающего меня Кая.

– Только сколее, Клис! – кричит Алиса мне вслед.

***

– Кристин, нам все равно придется поговорить об этом, – произносит Кай тихим голосом. Я вижу, что ему тяжело просить меня об этом. Он винит себя во всем случившемся. А мне так хочется их успокоить. Хочется, чтобы уже поскорее мы оставили все это в прошлом и продолжили жить дальше. Ничего ведь не поменялось за эту ночь? Разве нельзя ее просто вычеркнуть из памяти? Стереть подчистую? Чтобы и намека на ее существование не было.

– Девочка моя, – присаживается ко мне Ева, приобнимая за плечи, – мы с тобой. Если ты не хочешь о чем-то говорить, не нужно. Нам просто необходимо знать, не нужна ли тебе помощь…

– И кто это сделал, – рычит Кай, а Ева одаривает его хмурым взглядом.

– Нет, все в порядке, – набрав полную грудь воздуха, стараюсь, чтобы голос был твердым, уверенным, – на вечере ко мне подошел парень, лет 25. Он… приставил к моему боку пистолет и велел следовать за ним. У меня не было ни единого шанса дать вам знать… – подняв глаза, вижу, как напряжено тело Кая. Он весь – словно струна натянутая. Лицо каменное, а во взгляде столько злости, что даже Руслан по сравнению с ним – пай-мальчик.

Я рассказываю им о времени пребывания в доме с бандой Руслана. Упускаю только особо неудобные и волнительные моменты… Не хочу давать лишний повод к волнению и злости. Кай и так еле в руках себя держит, а у беременной Евы глаза на мокром месте.

– Он назвал себя как-то, твой похититель? Для чего он это сделал? – спрашивает Ева, как только я заканчиваю свой рассказ.

– Его все называют Хищник… я так поняла, он главарь банды. Сказал, чтобы за похищение я поблагодарила своего отца, – поднимаю глаза на Кая, вижу, что лицо мужчины сосредоточено, брови нахмурены, губы сжаты в тонкую полоску. Рассуждает, пытается вспомнить, кто из его многочисленных врагов мог покуситься на его семью. – Я так поняла, он тебя ненавидит, и хочет отомстить за что-то, – пожимаю плечами, не отводя от него взгляда.

– Хищник… – повторяет Ева, задумчиво глядя в окно. – Я не знаю никого с таким прозвищем, – переводит удивленно-взволнованный взгляд на Кая.

– Руслан, – слетает с моих губ прежде, чем я понимаю, что назвала его имя. Кай и Ева, словно по команде, одновременно переводят на меня удивленные взгляды.

– Руслан? – переспрашивает Ева, приближаясь ко мне.

– Да, его так зовут, – зажмуриваюсь, пытаюсь унять дрожь в руках. Даже при одном звучании ненавистного мне имени накрывает паникой. Перед глазами, словно призрак – его образ. Темный, будто безлунная ночь, взгляд мужчины, проникающий в самые потаенные глубины моей души. И снова накрывает лавиной незнакомых эмоций, пугающе сильных, противоречивых. Распахнув глаза, делаю глубокий вдох. Пытаюсь успокоиться. Поднимаю взгляд. В первые секунды даже замираю от шока. Вижу, как буквально на глазах темнеет лицо Кая, а на лбу мужчины проступает испарина. Он неотрывно смотрит на Еву, а она – на него. И кажется мне, что они знают намного больше меня.

***

Весь оставшийся вечер я провожу вместе с малышками. Стараюсь не думать ни о чем. Абстрагируюсь. Рядом с сестренками это получается лучше всего.

Ева словно замыкается в себе после нашего разговора. Прячется в кухне, прикрываясь готовкой ужина. Кай, конечно же, не дома. Уверена, спустил всех собак в поисках моего обидчика.

Искупав девочек, укладываю их в кровать. Но маленькие шалуньи никак не хотят отпускать меня без сказки на ночь. Я с огромным удовольствием, когда гощу у Евы с Каем, рассказываю им истории, которые знаю наизусть с самого детства. Сказки, что читала мне моя мама перед сном. Малюткам очень нравятся мои истории. В них добро – сильное и прекрасное, а зло – мелочное, алчное и жалкое. Вот только сегодня, как ни стараюсь, не могу выдавить из себя хорошей истории. Ловлю себя на мысли: я с упоением описываю завораживающе-притягательную внешность главного злодея моих сказочных грез.

Перед сном захожу в кухню. Ева сидит, повернувшись к окну, нервно перебирает пальцами по корпусу телефона.

– Все в порядке? – спрашиваю ее, подходя поближе. Она украдкой вытирает слезы с глаз, улыбается, поворачиваясь ко мне.

– Все в порядке, милая. Может, ты все-таки поешь?

– Нет, спасибо. Я не голодна, – пожимаю плечами, посылая ей виноватую улыбку.

– Хорошо, милая, – она встаёт со стула, придерживая живот. – Я приготовила тебе лекарство. Ничего серьезного, просто успокоительное на травках. Я пью его иногда, – протягивает мне стакан, наполовину заполненный янтарного цвета жидкостью.

Без единого слова принимаю его, осушаю до дна. Больше всего на свете мечтаю упасть и забыться спасительным сном. Хотя понимаю, что, оставшись наедине в темной комнате, буду метаться по кровати без единого намека на сон, одолеваемая неприятными воспоминаниями.

Дойдя до своей комнаты, залезаю в кровать, накрываясь с головой покрывалом. На удивление, в голове непривычно тихо, спокойно. Мысли, словно в тягучем киселе, представляют собой незаконченные бессвязные образы. Что-то абстрактное.

Только вот одно не дает покоя. Долго не могу понять, что именно. А когда наконец-то дохожу своим заторможенным от лекарств умом до истины, подскакиваю на месте от удивления.

Я чувствую его. Я дышу им. Он везде: вокруг меня, внутри. Я, словно поролоновая губка, впитала его в себя, и сейчас он сочится из каждой моей поры.

Его запах.

Ни душ, ни Евино успокоительное не в силах справиться с мощью влияния на меня этого аромата. Вслед за пониманием на меня, словно из прорвавшейся плотины, нахлынули чувства. Странные, пугающие, незнакомые, развратные… Я будто чувствую прикосновения его рук. Наш поцелуй… отобранный у меня, но такой, после которого прежним уже не будешь. И темнота в глубине его глаз, пугающе непроходимая, пропитанная обжигающей ненавистью.

Вскочив с постели, отодвигаю дверцу шкафа. Присев на корточки, протягиваю руки к самой стенке шкафа, в самый дальний угол. Из-под вороха белья достаю маленький комочек ткани. Приподнимаю и расправляю его. Смотрю, словно завороженная, на футболку с разорванным воротом, хранящую его запах… Дурманящий, грешный. Запах из моих самых потаенных эротических грез. Грез, в которых даже самой себе стыдно признаться.

***

Ночь прошла на удивление спокойно. Уснуть получилось не сразу, конечно, но когда, наконец-таки, долгожданное забытье накрыло меня, стало хорошо. Разбудили меня звонкие голоса малышек, доносящиеся из коридора. Поднявшись с постели, я накинула на плечи халат и направилась к выходу, желая поскорее увидеть моих крошек.