Страница 14 из 16
При этом я довольно быстро переварил это поражение. Строго говоря, оно не стало для меня таким уж ударом. Куда важнее была огромная волна позитива в наш адрес за игру, которая вызывала восхищение у людей по всему миру. Почти каждый, кто не был немцем, считал, что мы должны были победить. В финале мы не выдали лучший перфоманс, но зато послужили примером для миллиардов людей. Кроме того, мы подарили надежду всем игрокам, которые были, как я, далеко не большими и не сильными. Целая философия того, как нужно играть в футбол, подверглась изменениям по ходу того турнира.
Эта философия была на самом деле очень простой и остаётся таковой сегодня. Вот есть мяч, и либо он у тебя, либо у соперника. Если он у тебя, они не могут забить. Если хорошо обращаешься с ним, то шанс на положительный исход выше, чем шанс на провал. Это смещает акценты в сторону качества игры и техники, тогда как раньше упор всегда делался на борьбу и тяжёлую работу на поле.
Чемпионат мира для меня прошёл на высокой ноте. Всё внимание было сконцентрировано на мне, но я также нёс на плечах самую большую ответственность. К счастью, меня все поддерживали, и, говоря откровенно, всё для меня прошло очень легко. Пресс-конференции и вся эта болтовня никогда не виделись мне большой проблемой и не казались утомительной формальностью. В конце концов ребята из команды порой говорили мне: «Давай покороче, чтобы мы могли убраться отсюда побыстрей».
Посему все эти басни о том, что я якобы сказал после турнира, что этот чемпионат мира будет последним для меня, так как поражение в финале было слишком тяжёлым ударом, полный вздор. Это решение я принял позднее и по совершенно другим причинам. Во время чемпионата мира я постоянно чувствовал прилив адреналина, а значит, никакого стресса не испытывал вовсе. Не забывайте, что мы выигрывали много матчей и почти не знали разочарований. Даже в самом коллективе всё было позитивно, такая атмосфера стала результатом того, что от футбола мы все получали искреннее удовольствие.
Нам пришлось впервые в жизни столкнуться с нелицеприятной критикой в прессе. Перед самым финалом турнира бульварная немецкая газетёнка Bild-Zeitung опубликовала фотографии и репортаж о том, как голландские игроки веселились с голой немкой в бассейне нашего отеля. Якобы я тоже там был, и Данни об этом узнала. Позже журналистам удалось вытянуть несколько цитат из некоторых наших резервистов, которые сообщили им, что в преддверии финала я долгие часы разговаривал по телефону со своей разъярённой женой. Это событие стало чем-то совершенно новым для меня в мире профессионального футбола: СМИ пытались манипулировать ситуацией. Вот только меня это совершенно не тронуло. Даже годы спустя, будучи тренером, я никогда или очень редко позволял публичности как-то влиять на меня, и я определённо не дал бы ей это сделать перед финалом чемпионата мира. Обвинения в том, что мы сыграли плохо, потому что я был отвлечён этой историей, – чепуха. Полный бред. Что же касается правды, то Данни в тот момент пребывала в нашем втором доме в горах неподалёку от Андорры, а там даже телефона не было, так что мы никак не могли с ней контактировать, не говоря уже о том, чтобы ругаться долгие часы. Только после финала я смог поговорить с ней и рассказать, как подобные сплетни могут жить своей жизнью.
В наши дни вечно гоняющаяся за сенсациями и грешащая неточной подачей информации пресса уже давно, к сожалению, стала неотъемлемой частью игры, но на нашу игру она тогда не оказала никакого эффекта. Истинные причины нашего поражения в финале просты. Мы упустили слишком много моментов, Зепп Майер провёл матч всей своей жизни, защищая немецкие ворота, а Германия получила право на пенальти несправедливо. Несмотря на поражение и ложь в прессе, чемпионат мира до сих пор остаётся приятным воспоминанием для меня. Иногда бывает так, что ты не поднимаешь над головой трофей, но тебя все равно считают победителем. Куда бы я ни отправился, в какой бы части света ни оказался, люди всегда хотят поговорить со мной о команде тех лет. Думаю, что мы заслужили больше похвалы и уважения на том турнире, чем большинство команд, становившихся чемпионами мира. И я этим горжусь.
Чемпионат мира превратил нас всех в культовые фигуры по всему миру. Людям был по душе наш имидж смелой бравады. Наша сила крылась в нашей честности. Мы не притворялись; такими мы на самом деле были. Голландцы по рождению, амстердамцы по характеру.
Кроме того, во мне стали видеть человека, задающего тренд. Всё больше и больше людей стало обращать внимание на мой внешний вид, на мою одежду, на то, какая у меня была причёска. Это всё влияние Данни. С ней я проводил больше всего времени. И чтобы сразу прояснить, я никогда сам не покупал себе одежду. Я понятия не имел о том, как её надо выбирать. Я не обращаю внимания на цвета, вообще ни на что в том, что касается одежды. Я просто хватаю то, что ближе всего оказывается ко мне в гардеробе. Я даже не в курсе, сочетается ли то, что я надел, или нет. Без понятия. Вот почему я никогда не беспокоился о своём внешнем виде. То же касается и волос. Я отращивал их, потому что Данни так нравилось. Я не мог ещё равнодушнее относиться к тому, как выгляжу, – дальше уже некуда. И хотя я был игроком сильных клубов, выигрывавших трофеи, по-настоящему звёздный статус я обрёл только после того чемпионата мира. Всё, что я делал и о чём думал, внезапно приобрело смысл. И стало интересно не только людям в Голландии, но и во всём мире. Это влияние турнира до сих пор часто удивляет меня.
Чемпионат мира 1974 года оказался особенным не только для меня одного, он стал важной датой в истории нации. То, что началось в «Аяксе» в 1965 году, получило всемирное признание в 1974-м, когда Нидерланды показывали лучший футбол в своей истории. К сожалению, жизнь такова, что после взлётов двигаться дальше можно только по наклонной.
Несмотря на фантастический опыт, полученный на турнире 1974 года, и высокий уровень футбола, что я показывал в последующих сезонах в «Барселоне», я принял решение не ехать со сборной на ЧМ-1978. Поначалу я сомневался, хотя всегда думал, что закончу с футболом в 1978 году. Если спросите у меня, почему я так решил, отвечу, что не имею ни малейшего понятия. Перестать играть в 31 год казалось мне отличной мыслью ещё с тех пор, как я был ребёнком. Поэтому, как мне кажется, я и решил, что не буду в достаточной мере подготовлен ментально, чтобы заслужить место в составе сборной на чемпионат мира, ведь осознание того, что после него всё закончится, не покидало меня. После разочарования на Евро-1976, когда мы столкнулись с Чехословакией в том кошмарном полуфинальном матче, сомнения начали крепнуть. Позитивные предчувствия вернулись ко мне в 1977 году. Голландская сборная провела несколько великолепных матчей против Англии и Бельгии, и я всерьёз начал задумываться над перспективой отправиться в Аргентину в составе столь сильной команды.
Потом случилось кое-что ужасное. Было 17 сентября, я находился дома в своих апартаментах в Барселоне, смотрел по телевизору баскетбольный матч, как вдруг мне кто-то позвонил в дверь: показалось, что приехал какой-то курьер с посылкой. Когда я открыл дверь, мне в лоб уткнулось дуло пистолета, а человек приказал мне лечь на живот. Все родные были дома. Дети были у себя в комнате, а вошедший человек приказал лечь на пол и Данни.
Я попытался поговорить с ним. «Вам нужны деньги? Чего вы хотите?» Он связал меня и привязал верёвкой к мебели. Чтобы сделать это, ему пришлось ненадолго положить пистолет, и в этот момент Данни вскочила и выбежала из комнаты, а потом и из здания. Ублюдок побежал за ней. Я смог высвободиться и схватил его пистолет, чтобы он сам больше не смог до него добраться. Было столько криков, что жители всех соседних квартир в комплексе начали открывать двери. Он быстро сбился со следа Данни.