Страница 23 из 54
- Полость надо будет оставить здесь. Тори. Она слишком тяжелая, чтобы я мог нести и ее. Теперь мы быстро доберемся до дома. Она решительно сбросила покрытые снегом шкуры.
- Воздух такой холодный, что даже трудно дышать, - вырвалось у нее, когда она нетерпеливо сошла к нему на руки.
- Держись за меня. Это недолго, - успокаивал ее Рис.
Снег облепил ее длинную юбку и пальто. Тори стала стряхивать его, чтобы облегчить Рису путь к терпеливо ожидавшему Бруно.
- А теперь давай побыстрее поедем, пока новый шквал не закрыл луну. Держись, - повторил он, ухватившись за гриву Бруно руками в рукавица; Он вспрыгнул на спину неоседланной лошади, потом сжав ногами бока мерина, посадил Тори впереди себя. Поддерживая жену, он обнял ее и пнул в бок лошадь, пошедшую неторопливым шагом.
Чувствуя, как она дрожит, он нашептывал ей:
- Знаю, что раздевание мужчины может оскорбить дамскую чувствительность. Тори, но если ты все же расстегнешь мое пальто и закутаешься его полами, то нам обоим, будет теплее.
Она неуклюже начала дергать пуговицы своими меховыми варежками, потом, как котенок, прижалась к его груди. Он улыбнулся и потерся подбородком о мягкий горностаевый мех ее капюшона.
Когда они подъехали, Фуллер широко раскрыл парадную дверь и стал давать отрывистые указания служанкам, незамедлительно выполнявшим их.
- Скажите Ли, чтобы он позвал пару крепких ребят. Наша коляска застряла у подножия холма и осталась там вместе с другой лошадью. - Озябший Рис с трудом слез с лошади и взял на руки Тори.
Когда они вошли в прихожую, он поставил ее на ноги и помог ей снять пальто и варежки, потом сбросил свое пальто и отдал намокшую одежду терпеливо ждавшему дворецкому.
- Я распорядился, сэр, приготовить грелки для вашей постели. Нужно ли вам что-нибудь еще? - вежливо спросил Фуллер, когда Рис понес продрогшую жену вверх по лестнице. - Спасибо, Фуллер, больше ничего не надо.., впрочем, пришлите нам второй бокал для бренди. И прикажите Руфусу затопить камин.
- Огонь в нем уже разведен, сэр. Я распорядился, когда услышал, что вы подъезжаете. Бокал я принесу сам. - Он тут же направился к буфету с хрустальной посудой.
- Пунктуален до мелочности, но мне он все больше нравится, философски заметил Рис.
- Второй бокал? - зубки Тори стучали. - Но я никогда не пила крепких напитков.
- До сегодняшнего вечера ты никогда не расстегивала и мою одежду, весело отозвался он. - Я совсем продрог и ты тоже. - Он остановился посередине лестницы и сказал с дьявольским сладострастием. - Мы поможем друг другу снять намокшую одежду, не то простудимся!
Она с подозрением взглянула на мужа.
- Для этого у меня имеется горничная, - прошептала она, поджав губы.
- Ну, а у меня-то ее нет. Если ты не хочешь, чтобы меня раздевали Мэй или Зения, то думаю, тебе придется самой заняться этим делом. У тебя восстановится кровообращение, если ты займешься физической работой, дразнил он ее.
Продолжая стучать зубами, она пробормотала что-то неразборчивое. Он открыл дверь в спальню, в камине потрескивало яркое пламя, освещая золотистым светом большую комнату. Рис посадил Тори на край кровати и начал снимать с нее туфли.
- Ты вся посинела от холода, - воскликнул он, сердясь на себя за то, что подверг ее опасности. Он спустил ее шелковые чулки и начал руками натирать маленькие изящные ножки.
- Прости меня. Тори, любовь моя. Там в снегу ты могла бы погибнуть. И все из-за моей...
Стук в дверь прервал его хриплые извинения. Рис встал и быстро подошел к двери. Открыв ее, он увидел Фуллера, принесшего большой коньячный бокал. Тори ощущала, как тепло комнаты оживляет онемевшие руки и ноги, как в них появилось покалывание. Она смотрела, как Рис ставит бутылку бренди и два бокала на низенький столик у камина. Его лицо, обычно такое непроницаемое, когда он не подтрунивал над ней, выглядело теперь необычайно уязвимым. Он чувствовал себя виноватым за то, что повез ее домой в пургу.
- Рис, я чувствую себя нормально, - мягко произнесла она, глядя, как он наливал бренди в бокалы. - Вся тяжесть пришлась на тебя. Мне оставалось только за тебя держаться.
Он повернулся к ней, в глазах отразилась мука.
- Я подверг риску твою жизнь. Тори! Я - твой муж. Я обязан охранять тебя, а не подвергать твою жизнь опасностям из-за своей гордыни. Нам следовало бы остаться в городе.
- Даже если бы нам пришлось спать в разных комнатах? - теперь она подтрунивала над ним. Что заставило ее сказать такую бесстыдную вещь? Лишь один взгляд на его лицо дал ей ответ на этот вопрос. Прежний, знакомый ей дьявольский огонек засверкал в его глазах, на губах заиграла соблазняющая улыбка.
Он принес бокалы с бренди к кровати и один подал ей.
- Даже если бы наши спальни оказались в разных концах дома твоей матери. - Он помолчал, подумал. - Или ты считаешь, что она вообще не пустила бы меня к себе на порог? Возможно, мне пришлось бы провести ночь в конюшне. - Теперь подтрунивал он. - Выпей бренди. Он согреет тебя.
Она осторожно взяла бокал, стала смотреть на жидкость приятного янтарного цвета, которая напоминала расплавленную лаву. Тори понюхала ее и закашлялась. Почувствовала обжигающий запах, как будто это действительно была расплавленная лава.
- Я не смогу выпить это. Рис.
- Не волнуйся, сможешь. Тебе станет легче. Поверь мне, любовь моя. Он успокаивал ее, отпил один глоток сам. - Когда пьешь, не дыши, иначе закашляешься. Выдохни. - Он поднес бокал к ее губам, поддерживая ее руку и показывая, как надо пить. Тори отпила небольшой глоточек. От удивления у нее расширились глаза. По пищеводу как будто побежал огненный ручеек, достигнув желудка.
- Обжигает, - сказала она, а он улыбнулся.
- Еще глоточек, - уговаривал он ее. Она послушалась и осторожно сделала еще один глоток. Он продолжал раздевать ее.
- Твои юбки промокли. Встань, вот так, любовь моя.
Он помог ей встать и повернул ее кругом, потом ловко расстегнул все пуговицы на ее платье и снял его через голову. Ничего не говоря, он взял у нее бокал и поставил на столик возле кровати рядом со своим бокалом. Она не успела оглянуться, как не только парчевое платье, но и почти все белье было с нее снято. Рис опять подал ей бокал, упрашивая выпить еще немного. И сам он пил бренди. Тори выпила вслед за ним. Каждый глоток нес с собой звенящую теплоту, вызывая странную слабость во всем теле.