Страница 17 из 71
– Я не дурак, – буркнул Дастин едва слышно.
Я не знала, что за песня играла, но было близко к поп–року. Джек потер раздраженно глаза.
– Уже выбери что–нибудь и оставь.
Тревор покачал головой.
– Это фигня, – он нажал на кнопку. Заиграла новая песня Эйкона. Я села прямее.
– Мне нравится эта песня.
Тревор вскинул брови.
– А машине – нет, – он переключил станцию в миллионный раз.
Джек возмутился:
– ТРЕВОР! Выбери что–нибудь!
Заиграла странная музыка, какой я никогда не слышала. Кто–то хрипло пел, пока скрипки, барабаны и другие инструменты играли на фоне. Тревор улыбнулся и сел рядом со мной.
Я нахмурилась, не зная, что Тревор слушает такую музыку. Музыка была мирной, безмятежной. Почему–то я всегда думала, что Тревор слушает панк–рок.
– Что, ты не слышала хорошей музыки?
– Что это? – спросила я.
– Инди–рок, – ответил он. – Только такая музыка помогала мне выжить в этих тупых поездках. Но после «Arcade Fire» заиграет какая–то фигня, мне вечно так везет.
Песня закончилась, и ведущий сообщил:
– Дальше «Fall Out Boy» с песней «This Ain’t a Scene, It’s an Arms Race»
Тревор застонал и прижал ладони ко лбу.
– Нет.
Я слушала разную музыку, но не инди. «Fall Out Boy» не раздражали меня как Тревора.
– Мне нравится эта песня, – сказала я.
Тревор хмуро посмотрел и указал на меня.
– Не в этой машине, – он склонился, но Джек ударил его и выключил радио.
– Сядь и заткнись, – рявкнул он.
Тревор скрестил руки и плюхнулся на место. Он посмотрел на крышу машины.
– Можно мне хоть мячик?
– Нет, – парировал Джек.
Я смотрела в окно, мы проезжали людей в других машинах. Женщина говорила по телефону, петляя на дороге. Ее тревога была все сильнее. Стало хуже, когда все машины вдруг остановились в пробке.
– Черт, – выругался Джек, качая головой. Он закрыл глаза рукой, не веря, что путь стал еще дольше.
Я стучала пальцами по колену, тревога женщины усиливалась в моей голове. Эмоции леди вызывали у меня раздражение. Я ощущала только ее тревогу. Я зажала уши руками, пытаясь закрыться от чувства, но знала, что это не сработает.
Дастин оторвал взгляд от книги и повернул голову, едва взглянув на меня. Он видел мои нервные движения ногами и пальцами. Он выглянул в окно на машину женщины. Он посмотрел мимо нее, легко читая ее мысли.
– Та женщина, – сказал он вслух. – Ее сын в больнице.
– Чувак, – сказал Тревор, – не говори мне об этом. Я не хочу такое знать, – я посмотрела на Тревора, он играл рукой, пытаясь попасть пальцами по пальцам. Я закатила глаза, едва ощущая его скуку за паникой женщины.
Доджер сжал мою руку. Его эмоции были вдали, по сравнению с женщиной.
Джек посмотрел на ее машину, а потом на дорогу.
– Мы ничем не можем помочь.
Дастин кивнул и открыл книгу. Если бы я нормально говорила с ним, я могла попытаться уговорить его. И ему не нравилось знать, что не так в жизнях других людей. Человек не должен слышать мольбы – нужду в утешении – когда не мог ничего сделать. Он просто слушал, зная, что не ответит.
Тревор посмотрел на меня. Он нахмурился.
– Ты хочешь пописать?
Я пронзила его мрачным взглядом.
– Нет ничего хуже матери, которая потеряет ребенка, так что отвали. Я раздражена, нервничаю и расстроена.
Доджер потер мою спину.
– Похоже на критичные дни, – улыбнулся Тревор.
Я хотела ударить его, но Доджер удержал меня, а Джек обернулся и крикнул:
– Эй! Не заставляйте снова на вас кричать, – брат посмотрел на меня. – Тебе что–то нужно?
– Быть подальше от нее, – слезы выступили на глазах. Это были ее слезы. – Блин, – я вытерла глаза ладонью и посмотрела на женщину, вопящую в машине.
– Ох, – пробормотал Тревор. – Джек, ты довел ее до слез, – Джек хмуро посмотрел на Тревора, призвал мячик и бросил ему.
– Заткнись.
Тревор умело поймал красный мячик.
– Да, – обрадовался он, стал подбрасывать мячик и ловить. Он бросил мячиком в подголовник Джека и поймал.
Джек покачал головой, прижимая ладонь ко лбу.
– Я пожалею, что дал ему это.
Дастин посмотрел на машину женщины, пробка чуть подвинулась. Он открыл дверь и вышел.
– Дастин, – Джеку не нравилась его идея. Брат тряхнул головой. Я знала причину. Мы были в крупной машине, рост и тело Дастина придавали ему грозный вид рядом с женщиной. Порой даже добрые жесты в Америке воспринимали плохо. Люди слишком много боялись, ведь люди причиняли много зла в мире.
Я прижала ладонь ко лбу, смотрела в окно, ощущая, как нервы женщины смешивались со страхом. Дастин склонился к ее окну. Она опустила стекло, любопытство придавило тревогу.
Я была связана с женщиной. Ее глаза были в слезах, тушь текла по щекам. Ее голос обрывался. Она была раздавлена, и я тоже так себя ощущала. Я хотела, чтобы слезы прекратились, но этого не произойдет, пока она плакала.
– Все в порядке, мэм? – спросил Дастин, он искренне переживал за нее.
Она покачала головой, вытащила платок из дверцы и вытерла глаза.
– Нет… но я… б–буду, – пролепетала она и не смогла закончить.
Дастин оглянулся на меня.
Женщина проследила за его взглядом.
– Вы… она… в порядке? – спросила она.
Дастин повернулся к женщине с сочувствием в глазах.
– Она потеряла недавно родителей. Вы напоминаете ей маму.
Женщина разрыдалась, всхлипывая. Дастин просунул руку в окно и коснулся ее плеча.
– Он вас очень любит, – сказал ей Дастин.
Женщина нахмурилась, не понимая его слова.
Джек прижал ладонь ко лбу и смотрел на панель приборов.
– Это плохо, – буркнул он.
– Как вы… – она утихла.
Он не хотел отвечать. Дастин выпрямился, голова возникла над машиной. Он был выше среднего роста мужчин, это было в обеих семьях.
Женщина перестала плакать от шока. Дастин открыл дверцу машины и сел.
Джек смотрел на него, как на безумного.
– Так нужно было делать?
Дастин поднял стекла, не глядя на женщину. Он закрыл рукой рот и отклонился на сидении.
– Ты не понимаешь, – тихо сказал он. Я едва услышала его.
Женщина взяла телефон и набрала номер.
– Просто скажи, – рявкнул Джек.
Дастин повернулся к моему брату с болью в глазах.
– Ее сын только что умер.
Ее лицо исказилось от эмоций. Женщина ударила по рулю и разрыдалась, словно лишилась своей части.
Дастин сказал то, что я никогда не забыла бы:
– Когда конец близко, мысли становятся потоком сознания. Там только любимые.
Я посмотрела на Дастина опухшими словами. Он говорил мне похожее. Как родители всегда любили меня. Хоть только в их мыслях, но это могло быть до конца.
– Да, – выдохнул Дастин в моей голове. – Так и было.
Я притянула ноги к груди. Мои страдания смешались с болью женщины, и я зарыдала, ощущая десятикратно боль от потери любимого человека.
Доджер обвил рукой мои плечи, часть меня хотела прислониться к нему и плакать в его грудь, но что–то удержало меня.
– Теперь еще и это, – буркнул Тревор. Он бросил мячик в потолок машины, поймал. От каждого удара по металлу Джек раздражался все сильнее. Он склонился и поймал мячик в полете. Тревор не успел схватить его, Джек заставил мячик исчезнуть.
Тревор хмуро посмотрел на него.
– Может, поедим?
Джек бросил в его лицо пачку чипсов. Брат повернулся ко мне.
– Аманда… поговоришь со мной? Что тебе нужно?
– Наружу… – рыдала я.
– Джек, – Дастин смотрел на пробку. Она разъезжалась, и Джек нажал на газ, радуясь движению.
Эмоции женщины оставили меня. Я думала, слезы высохнут, но – нет. Частично они были моими. Мне нужно было продержаться до Миссури. Миссури. Миссури. Я смогу. Должна.
Через час Тревор снова пристал насчет музыки.
– ЧТО?! – заорал Тревор. – Как можно было не слышать новый альбом «Coldplay»?
– Я редко слушаю музыку, – парировал Джек.
– Это видно, – проворчал Тревор. – Нужно жить под камнем последние пять лет, чтобы не знать о «Coldplay», но понимать, кто такие «Simple Plan». Это ужасно в отношении музыки.