Страница 5 из 100
— Хорошо. Но я прошу задаток в пятьсот долларов.
— Для чего?
— Я закрываю школу. Отказываю клиентам. Мне надо оплачивать кое-какие счета. Покупать продукты. Я не хочу думать о чем-то еще, кроме как об обучении вашего сына.
— Разумно. Хорошо, мистер Бенсон. Вы получите пятьсот долларов, если считаете, что это необходимо.
— Считаю.
— И вы полагаете, что мой сын станет снайпером?
— Вы же сказали, что сейчас век чудес. Я обдумал ваши слова и теперь верю в чудеса.
— Понятно. — Снова долгая пауза. — Я хотел бы еще раз переговорить с вами, мистер Бенсон. У вас есть машина?
— Конечно.
— Не могли бы вы приехать ко мне в отель сегодня вечером… в десять часов? — Он откашлялся и продолжил: — Мы окончательно оформим наше соглашение. Деньги я приготовлю.
— Я приеду.
— Благодарю вас, мистер Бенсон. — И он положил трубку.
Люси на кухне резала сандвичи. При нынешнем состоянии наших финансов мы решили, что сандвичи — самая дешевая еда. Днем раньше я подстрелил четырех голубей, и Люси сварила их. Мясо по качеству ничуть не уступало куриному.
Я прислонился к дверному косяку.
— Сын мистера Саванто поживет у нас девять дней. Мне придется заниматься с ним восемнадцать часов в сутки. Поселим его в комнате для гостей, хорошо?
Она подняла голову, ее синие глаза чуть затуманились. Тревога никому не прибавляет красоты. Впервые после нашей первой встречи я заметил, что лицо у Люси простовато.
— Он обязательно должен жить у нас, Джей? Нам так хорошо вдвоем… Это наш дом.
Я вспомнил разговор с отцом. Он вообще любил поболтать и очень гордился тем, что семейная жизнь удалась ему как нельзя лучше.
Женщины хитры, говаривал он, когда я был еще слишком молод, чтобы обращать на них внимание. Мои родители, бывало, ссорились, и мне казалось, что верх всегда брала мать. Когда мы с отцом оставались наедине, он стремился выговориться, возможно, пытаясь таким образом оправдать свое поражение. Один из его монологов мне запомнился.
«Женщины хитры, — начал он тогда. — Их надо гладить по шерстке, если хочешь с ними поладить. Придет время, когда тебе захочется поладить с одной женщиной, которую ты выберешь, поэтому запомни, что я тебе говорю. Если ты правильно выберешь женщину, она станет стержнем твоей жизни: все остальное будет как бы вращаться вокруг нее. У женщины могут возникать идеи, которые будут отличаться от твоих, и к ним нужно прислушиваться. Но вот возникает ситуация, когда ты знаешь, что прав, а она не согласна с тобой. И приходится выбирать одно из двух: или ты тратишь кучу времени, чтобы убедить ее в своей правоте, или переступаешь через нее. Оба пути ведут к одной цели. Но в первом случае она видит, что ты уважаешь ее мнение, пусть оно и ошибочное. Во втором — ты показываешь, кто в доме хозяин. Впрочем, женщины любят подчиняться».
Времени на убеждение у меня не было, поэтому я переступил через Люси.
— Да, он должен переехать к нам. Мы можем заработать пятьдесят тысяч долларов. Если он не будет жить здесь, мы их не получим. Через девять дней мы разбогатеем и забудем его. А завтра он приедет сюда.
Люси хотела что-то возразить, но потом передумала и кивнула.
— Хорошо, Джей. — Она положила сандвичи на тарелку. — Давай ужинать.
Мы вышли во внутренний дворик. Я никак не мог понять, почему ее совсем не волнует открывшаяся перед нами перспектива заработать кучу денег.
— Что с тобой, дорогая? О чем ты думаешь?
Мы сели на парусиновые стулья, заскрипевшие под тяжестью наших тел. В который раз я напомнил себе, что давно пора выкинуть это старье.
— Эта затея — безумие! — взорвалась Люси. — И ты это знаешь! Эти деньги! Этот толстый старик! Ты же должен понимать, что он врет!
— Хорошо, это безумие, но ведь изредка случаются чудеса. Почему же не с нами? Этот человек купается в деньгах. Он поспорил… Он…
— Откуда ты знаешь, что он купается в деньгах? — Люси повернулась ко мне.
Гладить по шерстке, говорил мой отец. Но терпение у меня иссякло.
— О господи! Я же тебе все рассказал. Он привез с собой две облигации по двадцать пять тысяч долларов. Я уверен, что у него полно денег.
— Откуда ты знаешь, что они не украдены или не фальшивые?
— Дорогая, мне предложили работу, которая мне по силам. Обещали заплатить за нее сумму, о которой я даже мечтать не мог. Я должен отработать эти деньги. Понимаешь? Второго такого шанса может не представиться. Он сказал, что я могу показать облигации в банке, чтобы убедиться в их подлинности. Разве преступник пошел бы на такой риск?
— Так почему ты не проверил их?
— Позволь мне самому решать, что нужно делать, а что — нет, — я сказал это тем тоном, которым говорил с новобранцами, когда учил их стрелять. — Я стараюсь для нас обоих. И хватит об этом… Давай поедим.
Люси посмотрела на меня, затем отвела взгляд. Мы начали есть. Я обнаружил, что у меня пропал аппетит. Кусок не лез в горло. Люси тоже едва притронулась к сандвичу.
— Ты хоть понимаешь, что мы можем заработать пятьдесят тысяч? — Молчание стало невыносимым. — Ты понимаешь, что означают для нас такие деньги?
— Пойду приготовлю постель для гостя. Когда он приедет? — Она встала. — Ты уже поел?
— Люси! Пожалуйста, прекрати! Говорю тебе, такой шанс выпадает раз в жизни. Пятьдесят тысяч долларов! Подумай, с такими деньгами нам будет не о чем волноваться.
Она взяла со стола тарелку с недоеденными сандвичами.
— Звучит прекрасно… Не о чем волноваться, — сказала Люси и ушла в бунгало.
Стемнело. Луна поднялась из-за моря, забираясь все выше и выше в безоблачное небо. Впервые после свадьбы я злился на жену.
В спальне, в которой я собирался поселить Тимотео, вспыхнул свет. В любой другой день я бы помог Люси застелить постель. Мне нравилось хлопотать по дому вместе с ней. Я вообще стремился к тому, чтобы мы чаще были вместе. Но в тот вечер я не сдвинулся с места. Сидел и смотрел на луну, пока не подошло время ехать к Саванто.
Я поднялся со стула. Люси на кухне молола кофе к завтраку.
— Мне надо поехать в «Империал». — Я прислониться плечом к дверному косяку. — Саванто хочет покончить с последними формальностями. Я вернусь в половине двенадцатого. Хорошо?
За четыре месяца нашей совместной жизни я ни разу не оставлял Люси одну. Я знал, что она пугается каждого шороха, и злился на себя, потому что не подумал об этом, когда обещал Саванто приехать к нему в отель.
Люси улыбнулась, хотя в ее глазах мелькнул страх.
— Хорошо, Джей. Я тебя подожду.
Я подошел к ней, обнял, крепко прижал к себе.
— Дорогая, для меня это очень важно. Я люблю тебя.
— Ты пугаешь меня. Я еще никогда не видела тебя таким. Ты стал грубым, холодным… Я тебя боюсь. — Она говорила, уткнувшись лицом мне в шею, и я чувствовал, как дрожит ее тело.
— Ну что ты, Люси, — сказал я, оторвав ее от себя. — Я совсем не такой страшный, чтобы меня бояться. — Я взглянул на часы. Почти четверть десятого. Пора ехать. — Закрой дверь на замок и жди меня. Я приеду, как только освобожусь.
К отелю «Империал» я добрался в начале одиннадцатого. Портье сказал мне, что мистер Саванто живет на четырнадцатом этаже в номере «Серебряная форель». Напыщенный коридорный в кремовой с алым ливрее открыл мне дверь и предложил пройти в роскошно обставленную гостиную. На дальней стене, подсвеченная рассеянным светом, серебрилась большая форель.
Саванто сидел на балконе, выходящем на набережную, пляж и море, залитые лунным светом. Он назвал меня по имени, едва я вошел в гостиную, и предложил сесть в стоящее рядом кресло.
— Благодарю вас, мистер Бенсон, что вы смогли приехать. Ведь для этого вам пришлось оставить вашу очаровательную жену одну. Мне следовало подумать об этом раньше.
— С ней ничего не случится. Вы поговорили с сыном?
— Дело прежде всего? — Саванто улыбнулся. — Я доволен тем, что вы не подвели меня.
— Вы поговорили с сыном?
— Хотите виски… или чего-нибудь еще?