Царь-дедушка

Отсрочивать закладку полусекретной верфи -- окрестности Чаячьего мыса каменисты и неплодородны, живет там едва ли не полтора человека и смотритель маяка, -- мне не хотелось, ибо деньги, которых сейчас в казне пока еще хватает, очень скоро могли бы иссякнуть, поддаваться же на вымогательства этого прохвоста, означало бы не только ухудшение отношений с остальными владетельными, но и демонстрацию собственной слабины, на что идти мне ну никак нельзя. Съедят-с.

И вот тут на помощь мне, неожиданно, пришел Утмир.

Мальчик, поначалу слушавший все споры и препирательства предельно внимательно, с приближением обеда от всей этой болтовни уже изрядно устал, к тому же деятельная и кипучая его натура требовала выхода, так что в какой-то момент он, насупившись, вдруг стукнул кулаком по подлокотнику и довольно громко произнес: «Никак такое неможно, дедушка-государь!»

-- Что ты имеешь в виду, царевич? -- мне и самому было крайне любопытно это узнать.

-- Ну как же? Ведь владения делят те, у кого их и так немало, а вот князь, у которого и нету ничего, кроме твоей милости, не получит, выходит ничего! -- младший сын Тыкави скорчил недовольную рожицу.

-- Да о ком ты говоришь-то? -- искренне удивился я.

-- О твоем, государь, коте. -- ответил мальчик. -- Служит он тебе верно, статус имеет союзного князя, а тут Вовк Зорийский норовит себе все захапать, ни кусочка земли для князя Мышкина не оставляет!

Немая недоуменная сцена, которую изобразили все собравшиеся во время обличительной речи Утмира, продлилась недолго -- почти сразу после того, как мальчик закончил зал совета взорвался хохотом и восторженными восклицаниями, в общем и целом сводившимися к требованию «поперед царского кота этому прохвосту земли не давать».

Забегая вперед надо сказать, что царские владения в Большой Степи с чьей-то легкой руки начали именовать не иначе как «Мышкино княжество», а витязи из этих земель ходили в бой исключительно под клич «Во славу царского кота!»

После эдакого афронта Вовку настаивать на раздаче слонов особой упитанности было уже как-то не с руки, -- он даже добродушно посмеялся вместе с прочими владетельными, -- но внутренне, зуб даю, наверняка костерил младшего из царевичей последними словами.

Ну еще бы, он-то полагал, что у него сильные позиции для торга, а тут такой литовский праздник Обломайтис...

Что интересно, Утмирова эскапада и Валиссе, судя по кислой роже царевны, не сильно-то по душе пришлась. Вот послал же Солнце в невестки такую курицу... Нет, ну Солнце бы такую не послал!

-- Полно, полно князья. -- начал угомонять я разошедшихся владетельных. -- Посмеялись и довольно. Сейчас объявляю в заседании совета перерыв -- время-то обеденное, -- а через пару часиков давайте уже снова соберемся, и закончим обсуждение.

Я человек пожилой, мне режим соблюдать надобно.

***

Перед обедом (на который напросился князь Хатикани) я заглянул к себе в кабинет. Просидевший всю первую половину дня на приеме Тумил тут же явился туда же, и начал раскладывать по стопочкам всевозможные челобитные, доклады и прочие прошения, комментируя, в какой стопке что находится. Причем больше всего это действо в его исполнении напоминало предъявление справок паном Гималайским из «Кабачка 12 стульев».

-- Смотрю, ты справляешься. -- отметил я бюрократические успехи своего стремянного.

-- Деды помогают. -- нехотя признался парень. -- А я так, на особо надоедливых просителей рявкаю. Величество, ты бы уже подыскал бы себе нормального секретаря, а? Не мое это, бумажки перекладывать.

-- Не спеши. Мудрость рождает смирение, смирение порождает терпение и спокойствие. -- наставительно произнес я, затем, оценив выражение скепсиса на его мордашке, добавил. -- Я уже отцу Тхритраве отписал, пускай мне Люкаву пришлет.

Тумил озадаченно поглядел на меня.

-- Величество, а ты часом не заболел? Он же гнида конченная!

-- Для царского секретаря сие скорее большое достоинство. -- флегматично ответил я, проглядывая корреспонденцию. -- Это ты, добрая душа, непочтительного надоеду пошлешь ко всем друджам, да и забудешь. А он и запомнит, и припомнит, когда время придет, и о подозрительном поведении непременно накляузничает.

-- А Мировая Гармония от такого его поведения, она как, не нарушится? -- хмыкнул Тумил.

-- Да ни в коем случае. -- ответил я, не отрываясь от документов. -- Наоборот, лишь укрепится, ибо такая сволочь как Люкава, она нам богами в качестве испытания послана.

-- Испытания терпения? -- покривился мой лейб-порученец.

-- Какого терпения? Испытания того, сможем мы всякую гниду к ногтю прижать, или нет. К тому же Люкава честолюбец и чинодрал, спит и видит себя настоятелем обители... А тут его р-р-раз, и в царские секретари! Да он от радости будет выше монастырских шпилей скакать! И отцу Тхритраве малое облегчение -- не придется интригана возле себя держать.

-- Одному тебе, величество, радости никакой. -- со скепсисом отозвался парень.

-- Ну отчего же? -- не согласился я. -- Брат Люкава опытный делопроизводитель, к тому же по гроб жизни будет мне обязан. Благодарности от него не дождешься, конечно, зато на собственную выгоду чутье у него просто звериное. Положение его напрямую будет зависеть от меня, так что служить будет верно -- никуда не денется. Ну и будет кому с Йожадату грызться, а то мне вроде бы как по статусу не положено. А Люкава, если ему только намекнуть на возможность занять место первосвященника, горы свернет.

-- Вот не любишь ты примаса, величество. -- Тумил цокнул языком.

-- А чего его любить? Не девка, чай. -- я поднял взгляд на молодого человека и уже серьезно добавил. -- Власти много взял и влияния, а хочет ещё больше -- не только простонародьем, но и князьями с царем помыкать. Ну да ништо, я его окорочу аккуратненько...

-- Величество, а тебе не стыдно? Ты ж монах. -- хитро улыбнулся парень.

-- Что ты такое несешь, балда? Мне -- и стыдно. Новый анекдот.

Тумил искренне рассмеялся.

-- Ладно, затащи все это добро -- я указал на стопки документов, -- в мои покои и иди обедай. От занятий во второй половине дня я Асира с Утмиром не освобождал.

***

Шедад Хатикани, оказывается, напросился на совместную трапезу не как владетельный князь, а в качестве министра царского двора. За те считанные дни, что прошли с момента его назначения на должность, он умудрился уже продумать и оформить в письменном виде организацию и штатное расписание для царского двора (на пару с Валиссой, но все равно -- проделал впечатляющую работу), а также культурную программу примерно на месяц. Вот этим талмудом князь меня, вместо основных блюд, и решил нынче попотчевать.

Ну это он, скажем так, напрасно рассчитывал оставить меня с пустым брюхом -- до того как уйти в World of Warships я в World of Tanks был профильным артоводом и не из последних -- есть не отрывая взгляда от монитора могу, одной левой, а уж за чтением-то и вовсе никакой проблемы.

Так что с результатом мысленных терзаний князюшки я за время обеда ознакомился. Не совсем так у него выходило, как я это представлял, несколько более патриархально, но по зрелым размышлениям на полный желудок решил проект утвердить. Все же резко менять устоявшиеся обычаи, это даже для царя чревато.

-- Ну что же, полагаю возможным оформить это царским указом. -- произнес я, прочитав все до конца. -- Завтра же и обнародуем -- сегодня писцам отдай, для создания потребного количества копий, а я подпишу вечерком. Валисса, надеюсь для первого обеда с вельможами вы с князем Шедадом подберете нужных людей и без меня.

-- Мы обсудим это с ним после окончания совета. -- кивнула Шехамская гадюка, и повернулась к своему старшенькому. -- Асир, отчего ты так мало ешь сегодня?

-- Что-то не хочется, маменька. -- отозвался наследник престола.

-- Ты случаем не заболел? -- обеспокоилась Валисса.

-- Конечно же заболел. -- фыркнул я. -- Они вчера с Тумилом, Энгелем и Нвардом выпросили у князя Шедада его слугу-лирника, заперлись в покоях, пили вино и на половину дворца орали песенку про ежика. Я князю Папаку велел дополнительно им из погребов ничего не выдавать, так эта братия умудрилась из какого-то трактира притащить еще по кувшину на каждого. Какое ему сейчас есть? Он и сидел-то на совете с трудом. Ничего, после обеда пойдут упражняться, Вака из него винные пары вместе с потом-то выгонит. А там, глядишь, и до дури в башке дело дойдет.