Царь-дедушка

-- Сыновья? -- чуть слышно спросил я Железную Руку.

-- Они самые, государь. -- ответил капитан столь же тихо. -- Близнецы.

Отец их, и соискатель на звание гвардейского тестя, оказался весьма импозантным мужиком. Роста чуть выше среднего, плечистый, кряжистый, в талии тоже достаточно объемный, но не жирный, а, что называется, пикнической конституции, с лицом широким, казалось бы простецким, но хитрющими, глубоко посаженными под кустистыми бровями глазками. И, пускай в архитектуре негоциант и проявил благоразумную умеренность, в том что касается ашшорского «бородатого права» ходил он, что называется, по грани. Волосы по длине у него находились ровно на границе дозволенного (хотя может это мне из-за короткой шеи так кажется), русые усы системы «Тарас Бульба» свисали до той же отметки, а что касается бакенбард, так их было бы правильнее охарактеризовать как «борода Хоттабыча, вставленная в голову поперек».

-- И чего он ко двору поставляет? -- полюбопытствовал я у Караима из Золотых Колпаков, покуда хозяин с отпрысками отвешивали неторопливый, степенный поясной поклон.

-- Много чего, повелитель. -- отозвался церемониймейстер. -- Да, например, хотя бы и ваше седло.

Вот ведь сказал, а?! Прям можно подумать, что это я под ним хожу, а не Репка.

-- Славен будь, государь. -- пробасил Пузо, распрямляясь.

-- И тебе поздорову, достопочтенный Вартуген. -- я приложил руку к сердцу и чуть склонил голову в знаке приветствия. -- Дело у нас к тебе есть, архиважное. Я бы даже сказал -- где-то и серьезное. У тебя, понимаешь ли, товар, а у нас, видишь ли какое дело, есть на него купец. Обсудим?

-- Большая честь моему дому, повелитель. -- купец с сыновьями, каждый, плавно поднесли правую ладонь к левому плечу, явно собираясь вновь поклониться.

-- Ну полно тебе усами-то пол мести. -- усмехнулся я. -- Не как правитель приехал к тебе, как сват. В дом-то зайти пригласишь?

-- Прости мою нерасторопность, о, царь -- растерянность от столь высокой чести тому виной. -- Вартуген указал рукой на вход. -- Прошу почтенных сватов в мой дом.

-- Ну вот, теперь осталось лишь хозяйку миновать, чтобы она на нас пыль мести не начала. -- пробормотал я, спешиваясь.

-- Не должна. -- придерживавший стремя и, под уздцы, Репку, Тумил задорно сверкнул глазами. -- Я перед отъездом в дворцовые ворота иглу вколол. Верное средство от отказа.

-- Будешь портить казенные врата, сосватаю вторую дочку Вартугена тебе.

-- Мне не выйдет. -- с ироничной ухмылочкой ответил мелкий паршивец. -- Монахам и лицам послушнического звания брак строго воспрещается.

И самым нахальным образом перебросил свою, уже изрядно отросшую косичку через правое плечо.

Пороли его в детстве мало...

Когда мы с Латмуром поднялись по лестнице, Пузо с сыновьями предприняли очередную попытку начать гнуть спины, на что я только погрозил хозяину дома пальцем.

-- А представь-ка, достойный Вартуген, мне своих сыновей. Так случилось, что мы с ними еще не знакомы.

-- Ако и Наль, повелитель. -- молодые люди по очереди поклонились -- не поясно на этот раз, а под скромным углом в сорок пять градусов, приложив ладони к сердцу. -- Мои наследники, надежда и опора.

-- Толковый сын -- правый глаз отца. -- ответил я расхожей ашшорской поговоркой, и с благостным (надеюсь) видом кивнул. -- А у тебя их сразу два.

-- Это, пожалуй, уже некрасиво. -- иронично заметил Латмур.

-- Зато практично, князь. -- я усмехнулся, представив купца с двумя правыми глазами. -- Ну да полно, хотя Ако и Наль -- достойные молодые люди, дело наше касается не их.

-- Прошу в мою скромную лачугу, государь. -- Вартуген снова поклонился, теперь едва-едва, демонстрируя обычную вежливость, и второй раз указал на вход. -- Слуги уже подготовили для нас фрукты, сладости и вино.

Вот, блин! Похоже, привет понос -- давненько не видались. А отказываться нельзя -- проявлю неуважение к дому...

«Лачуга» изнутри впечатляла ничуть не меньше, чем бакенбарды ее хозяина. Если снаружи архитектор, видимо, выполнял задание показать, что Вартуген свое место в этом жестоком мире знает, и на прыжок выше головы не претендует, то внутреннее убранство должно было продемонстрировать всякому вошедшему все то богатство, которым купец обладал. Обширный атриум -- так, вроде бы, эта здоровенная комната сразу после входа называется, -- с мозаичным полом, все теми же изразцами, мрамором, малахитом (кажется), панелями резного дерева, гобеленами, статуями, позолотой... Не скажу, что это выглядело как-то безвкусно или создавало впечатление варварской роскоши, которую так любят нувориши -- отнюдь, вкус и у архитектора, и у заказчика явно имелся, смотрелось все крайне эффектно, покои Валиссы в чем-то напоминало, -- но жить в такой обстановке я бы не смог. Красиво, пафосно и неуютно в высшей степени.

Впрочем, первый этаж (или второй -- поди знай, ведь «цокольный», в ашшорской архитектуре отводившийся под склады, погреба и каморки для слуг, надземною своей частью в этом доме превосходил человеческий рост), как я быстро выяснил, носил в обиталище Вартугена сугубо парадную роль, где просители и контрагенты впечатлялись да проникались, а вот второй этаж, куда мы поднялись по мраморной лестнице, оказался вполне себе уютным, жилым, без всей этой показной богатости. Даже ковры на полу имели легкие следы потертости.

Нет, там тоже все было отнюдь не дешево, но без бросающейся в глаза помпезности, по-домашнему.

-- Вот тут я веду свои дела, государь, здесь и переговорим, если будет на то ваша воля. -- Пузо распахнул передо мной двустворчатую дверь (сыновья, покуда мы шли и обменивались дежурными любезностями куда-то незаметно исчезли) и сделал приглашающий жест.

-- Смотрю, ты не чужд новых веяний. -- я кивком указал на лакированный предмет, напоминающий противоестественную помесь бюро и каталожного шкафа из библиотеки.

-- Один из моих людей ездил в Обитель Святого Солнца на богомолье, и там углядел необычную систему, коей пользуется библиотекарь для скорейшего поиска книг. -- ответил купец. -- Мне она показалась интересной, и я применил ее в своих делах, изменив под собственные нужды. Иной раз надобно что-то из переписки срочно найти, к примеру, а опираться тут только на память...

Он пожал плечами.

-- Ну, -- крякнул я, располагаясь в кресле у столика, -- а как же исконно-посконные традиции, отцы-деды-прадеды де делали так, и нам завещали?

Латмур от такого моего спича аж ухмыльнулся.

-- Мне вот отец завещал дело, повелитель. -- невозмутимо ответил Вартуген, также усаживаясь в кресло. -- Не очень большое, но уж сколько нажил. Как скажешь, государь, неправедно ли я поступил преумножив его богатства, а не только лишь сохранив?

-- Скажу, что мы с князем в тебе не ошиблись. -- я устроился поудобнее и отщипнул виноградину от грозди в золотой тарелке. -- Ну, раз ты человек просвещенный, деловой, то, пожалуй, давай обойдемся без традиционных славословий и ритуальных фраз, а сразу к делу приступим. Не возражаешь?

-- Но ведь для домочадцев мы ритуалы соблюдем, ваше величество? -- встревожился Латмур.

-- Ну, разумеется! -- я что же, за двое суток на троне уже успел обзавестись репутацией потрясателя основ и попирателя традиций? -- Как может быть иначе? Эдак слуги почтенного Вартугена могут решить, что я у него Мортишу не сватаю, а в рабыни покупаю. Сейчас, обговорим все, и начнем соблюдать. Прямо сразу.

Купец и князь выжидательно уставились на меня. Я тоже их взглядом одарил -- умильным, надеюсь, -- сложив ладони домиком.

-- Понимаешь ли, какое тут дело, достопочтимый Вартуген... Намечается великое деяние, и в его свершении потребуется участие всех знатных и богатых людей. Что касается князей, как их организовать в единую силу, это мне разбираться, а вот людей привязанных не к земле, а связанных в своих поступках лишь границами их предприимчивости, -- о, таких должен возглавить подобный им. Подобный, сказал я, но это не совсем верно -- кроме прочего, он должен быть и лучшим! -- на этой пафосной ноте я замолк, и, после короткой паузы, скучным тоном добавил: -- Мне рекомендовали тебя.