Страница 23 из 25
– Встретимся на банкете, Лидок, – сказал Юрий Белов и вышел из дома, одев на себя маску сосредоточенного и вежливого делового человека.
Днем Лидия бродила по магазинам, купила себе ярко-красное платье с декольте, сделала прическу. Вечером она вошла в ресторан «Джулия» и с наслаждением вобрала в себя все его запахи: жареного мяса, специй, соусов, терпких мужских одеколонов, нежных женских духов. Она любила входить в рестораны как неприступная королева, именно в ресторанах она чувствовала пульс жизни, отмечала капризы моды, ловила на себе вожделенные взгляды и отмечала, что у нее, как у женщины, еще много сил и возможностей.
– Добрый вечер, господа! – сказала она, приветливо обращаясь к русским ученым.
–Добрый вечер, королева! – ответили они. Мужчины были одеты в праздничные костюмы, яркие галстуки, они возбужденно разговаривали, громко смеялись.
– Кажется, все хорошо? – спросила она, стараясь придать своему голосу максимум непринужденности.
– Даже лучше, чем мы могли ожидать! – улыбаясь, ответил Валерий Валерьевич Калинин, руководитель русской делегации. Чуть наклонившись к ней, через стол, Валерий Валерьевич стал рассказывать девушке о приеме у ректора университета, о встрече в Администрации городка, где они познакомились с любопытным человеком – русским эмигрантом в третьем поколении, Петром Блудовым. В английском варианте его имя и фамилия звучат так: Питер Блудофф. Канадцы не понимали, с чем ассоциируется эта фамилия, а русские всегда улыбались.
– В Хельсинки я пил знаменитое пиво «Синебрюхофф», а у Блудова еще более рекламная фамилия, – рассказывал Валерий Валерьевич. – У этого Блудова дед был духобором и принял эмиграцию из религиозных соображений. Блудов сообщил, что секта мормонов невероятно сильна здесь, в Канаде. И вообще у Канады с Россией существует некая духовная мифическая связь, считает Питер. Это его мысль, но я с ней соглашусь. Кто такой, например, принц Джордж? Есть версия, что это брат-близнец последнего русского императора, именно поэтому он, принц мечтал русскую культуру сделать наиболее сильной в Канаде. А могила цесаревича Алексия в Ванкувере? Тоже загадка истории – был ли эстонский издатель и миллионер Таффер-Романов, действительно, сыном самодержца Николая? Или он был талантливым авантюристом? Одним словом, Блудов рассказал много интересного – сильный, начитанный человек. И, главное, разумный – видит, что хорошо и что плохо в обеих странах.
Лидия общалась с Валерием Валерьевичем и потихоньку наблюдала за Юрием. Ее мужчина тоже старался, держался раскованно, делал вид, что всем кругом доволен, улыбался. Но Лидия видела, что его нервы напряжены, он, видимо, хотел, но никак не мог до конца расслабиться. Разумеется, что только Лидия понимала истинное умонастроение Белова.
Принесли салаты, изысканно украшенные, вино и сразу кофе, причем, в огромных не очень эстетичных чашках – так было принято во многих канадских ресторанах, кофе могли подать вместе с супом, здесь не было культуры употребления этого напитка богов и интеллектуалов. Физики оживились, начали шутить, видно было, что они устали от серьезных тем и явно хотели нести какую-нибудь милую чепуху. Компания распалась почему-то на три группки – в одной группке начали говорить об охоте и рыбалке в Канаде и России; во второй «компашке» решили рассказывать смешные истории, казусы и Юрий стал это усиленно переводить; а в третьей, в которой сидела Лидия, стали рассуждать о том, что собственно сближает Канаду и Россию.
– Я думаю, страсть к хоккею, холодная зима, северный темперамент и поиски золота, «золотая лихорадка» – вот что сближает Канаду и Россию, – сказал Борис Носов, молодой доктор наук, которому было всего 35 лет. Он сказал это вначале на русском, потом – на английском. Носов говорил на иностранных языках просто блестяще. Канадцы в знак согласия замахали головами.
Борис Носов был явлением. У него было несколько десятков патентов, несколько книг, он был оптимистичен и дружелюбен, к тому же одет изысканно и по моде. Лидия всю поездку невольно любовалась им. Носов тоже оказывал ей знаки внимания, но только по долгу службы – как даме. «Бывают же такие мужчины», – думала Лидия. При этом, она поймала себя на мысли, что больше всего ей нравилось сочетание у мужчин ума и оптимизма – это то сочетание, которое было у ее деда, отца – прекрасных русских моряков, и то сочетание, которое она никогда не находила у Юрия.
– А что, вас, русских тоже потрясли «золотые лихорадки»? – заинтересованно спросил один из канадских преподавателей.
– Да еще как! – ответил Борис. – У нас, на Крайнем Севере, в Якутии, тоже в двадцатых годах ХХ века организовывались старательские артели, бородатые мужики со всей России рвались на Север, чтоб намыть золотишка, разбогатеть… У нас, русских был свой Клондайк – это золотой Алдан. А, кстати, Юрий, – обратился он на русском к переводчику, как всегда приветливо улыбаясь, – а где конкретно находится Клондайк и «Дорога жизни»? Извините, господа, что прервал беседу в вашей группе …
Юрий повернулся к Борису с недовольным, даже злым выражением лица. Физиономия Юрия была просто искажена от нескрываемого раздражения. Лидия поразилась такой реакции. Куда же подевался интеллигентный вежливый человек, радушный представитель принимающей стороны?
– Клондайк? – язвительно переспросил Белов. – Стыдно не знать-с, господин-профессор. Это на Аляске, рядом с их столицей Фэрбэнксом, – высокомерно соизволил ответить он.
– Да нет, что ты?! – добродушно парировал Носов. – В том году я был в Фэрбэнксе, на Международном конгрессе физиков и Клондайка рядом не просматривалось… А, кстати, столица Аляски – Джуна, извините-с.
– О-о-о, я очень благодарен вам, Борис Евгеньевич, за ценные сведения. Джуна – не Джуна, – начал ерничать Юрий. – Мне в сущности наплевать, где находится столица Аляски. Подумаешь, важность! Вы, Борис Евгеньевич, в течение всего визита задавали мне каверзные вопросы, постоянно, вы делали это специально, чтоб продемонстрировать свой якобы блестящий интеллект и посадить меня в лужу. Предполагаю, что это было вашей целью. Конечно, кто я перед вами? Жалкий эмигрантишка! Но я достаточно долго прожил в России и отлично знаю, как там вовсю раздают кандидатские и докторские степени – за бутылку водки и монгольские дубленки. Я знаю, какие дутые, пустые диссертации там пишут…– «Влияние компартии на произрастание кукурузы и картошки», «Расцвет и сближение наций» и др. Чушь собачья! Никто никогда не востребует эти работы, никто их не процитирует. Так что не надо делать меня в глазах группы дураком, посмотрите на себя, – закончил Юрий нервным, надтреснутым голосом.
Воцарилось молчание. Хорошо еще, что канадцы ничего не поняли. Кроме того, что Носов и Белов поспорили по какому-то поводу. Сцена была настолько безобразной, что никто из россиян не знал, как выйти из трудного положения. Умница Носов, и вправду, задавал много вопросов, но, конечно, не затем, чтобы унизить Юрия, а из природной ненасытной любознательности. Лидия догадалась: Юрий не любил успешных привлекательных мужчин, которые не стремились выглядеть циниками, которые всего достигали честным путем, ни перед кем не унижаясь. Носов был его антиподом, и за это Юрий его ненавидел с самого начала.
Носов не обиделся на бывшего соотечественника, но все же был уязвлен: не столько за себя, сколько за державу стало обидно. Он хотел было разразиться ответной тирадой, но тогда мог бы произойти скандал, не хотелось портить праздник. Борис уже чувствовал себя виноватым, что затеял этот разговор.
– Предлагаю компромисс, Юрий Павлович, – сказал он, стараясь придать голосу приветливость. – Свой Клондайк был и на Аляске, и в Канаде, и в России. Давайте остановимся на этой мысли! Крепкие мужики везде хотели найти золото, как мы хотим найти истину в наших научных исследованиях. Так давайте, за это и выпьем! – провозгласил он. И перевел для канадцев: За Клондайк, за поиски золота и за поиски научной истины, которая для нас не менее ценна, чем желтый металл! Пусть нам всем повезет!