Страница 90 из 100
Миклухо-Маклай принадлежал к числу людей широко образованных, изучавших основы нескольких наук, а также философии. От него можно было ожидать смелых сопоставлений фактов и глубоких обобщений, например, в области развития цивилизаций и формирования — в историческом аспекте — человеческой личности. Он не решался приступать к подобным теоретическим исследованиям. По-видимому, полагал, что ещё не собрал достаточного количества фактов.
Однако наука вовсе не ограничивается накоплением фактического материала, собирать которые можно без конца. Она не должна ограничиваться и классификацией фактов. В конечном счёте требуется на этой основе обнаружить законы природы, общества, человеческой личности, чтобы разумнее взаимодействовать с окружающей природной и социальной средой, с другими людьми.
Миклухо-Маклай в частных письмах позволял себе философские суждения. В своих сочинениях избегал подобных «вольностей», ограничивался только конкретными узкими темами. Для посредственного научного работника это вполне оправдано. Когда этим ограничивается незаурядный мыслитель, которым был, судя по целому ряду высказываний, Миклухо-Маклай, фактов становится всё больше, а идей — меньше. Теоретизированием частенько занимаются люди, не имеющие для этого соответствующей подготовки и способностей.
Он жил безоглядно, будто у него впереди целая вечность. Отчасти так и получилось: его образ остаётся в памяти поколений, переходит из века в век. Но учёный мог бы более щедро поделиться с нами своими сокровенными мыслями, предварительными выводами и обобщениями. Конечно, наука требует убедительных доказательств, в этом её главное отличие от философии и религии. Однако путь к таким доказательствам заключается не только в накоплении фактов. Он требует выработки руководящих идей, гипотез и теорий — хотя бы предварительных.
В своих наблюдениях и исследованиях Миклухо-Маклай выходил, сам того не желая, за рамки конкретных наук. Осуществлял синтез знаний о человеке, результаты которого имеют огромное, возможно даже решающее значение для земной цивилизации.
Нравственный выбор
Нередко утверждают, что великих людей признают посмертно. Это не совсем так. Многие были прославлены при жизни (и далеко не всегда справедливо). Характерно другое: их творческое наследие десятилетиями, а то и столетиями остаётся актуальным, вызывает дискуссии, продумывается и переосмысливается.
Судьба Миклухо-Маклая в этом отношении показательна. Личность учёного и при жизни вызывала острые споры: одни сурово хулили, другие хвалили. В конце XIX века его вроде бы стали забывать. Казалось бы, этому имени суждено оставаться в забвении, представляя интерес только для ограниченного круга специалистов, изучающих этнографию и антропологию Новой Гвинеи, Малаккского полуострова и Океании.
Всякая новизна стареет; любое открытие становится достоянием истории, смелое путешествие переходит в разряд архивных материалов. Техническая цивилизация изменчива; новые времена выдвигают неожиданные проблемы, стирая память о прошлом.
Миклухо-Маклай словно бы сам содействовал своему забвению. Ведь в общественном мнении наивысший успех выпадает на долю мудрецов, теоретиков, создателей научных теорий и философских систем. А он избегал мудрствований и теоретических обобщений, хотя в молодые годы учился на философском факультете.
И что же? Философствовал он редко и только в частных письмах (не исключено, подобные заметки он уничтожил сам или завещал это сделать друзьям). Выполнял достаточно узкие специальные исследования, даже не стремясь придать им законченный вид. Проводя в нелёгких условиях сравнительное изучение головного мозга некоторых животных, а также человеческих рас, ограничился небольшими сообщениями, хотя имел возможность написать интереснейшую теоретическую работу, затрагивающую основы эволюционной теории. (До сих пор развитие головного мозга — цефализация — остаётся одной из наименее разработанных проблем биологии; постоянное, последовательное и закономерное усложнение нервной системы животных и, в частности, головного мозга вряд ли можно объяснить теорией естественного отбора).
Словно делая вызов научному сообществу, совершенно пренебрегал академической карьерой, которая дала бы ему возможность безбедно существовать и более плодотворно заниматься теоретическими обобщениями; отвергал принципиально обычный путь в профессиональную науку с защитой диссертации, работой на кафедрах, изданием солидных монографий. Не мудрено, что со стороны добропорядочных учёных он выглядел этаким «вольным художником», не желающим приспосабливаться ни к текущей политической ситуации, ни к правилам «хорошего тона», принятым в научной среде.
Николай Николаевич был путешественником-одиночкой и таким же одиночкой-учёным. Такие личности обычно не пользуются популярностью среди профессионалов. По этой причине имя Миклухо-Маклая было обречено на забвение.
А вышло совершенно иначе. Немногим русским учёным посвящено научно-популярных книг больше, чем ему. Даже судя по названиям некоторых из этих работ, достижения его оценивались по достоинству: «Труды и подвиги Миклухо-Маклая», «Знаменитый русский путешественник», «Замечательный русский путешественник, друг диких»... Однако научные организации не торопились признавать его заслуги.
Только при советской власти в России были собраны и опубликованы почти все научные труды этого замечательного человека с обширными квалифицированными комментариями. Его творчеству посвятили свои работы учёные разных специальностей. Писатели постарались рассказать о его жизни и детям, и взрослым.
Что же произошло? Почему спустя полвека после смерти Миклухо-Маклая возник такой интерес к его жизни и деятельности? А зачем сейчас, в начале XXI века, продолжать писать и читать о нём? Чему он может научить нас, людей эпохи атомной энергии, освоения космического пространства, компьютеров и всемирной паутины Интернет?
На мой взгляд, на судьбе творческого наследия учёного сказались прежде всего главнейшие особенности противоречивого XX века и современной технической цивилизации. Сыграли свою роль острейшие политические и военные конфликты между разными цивилизациями и крупнейшими державами, между колонизаторами и угнетёнными народами, между эксплуататорами и трудящимися.
XIX век был преимущественно гуманитарным. Тогда творили величайшие писатели и поэты, бурно развивались науки о человеке и жизни. Расцвет технических и тесно связанных с ними физико-математических и химических наук начался чуть позже. Например, наивысшие достижения теоретической физики последних двух-трёх столетий приходятся на первую треть XX века.
В те годы, когда складывался характер и формировались научные интересы Миклухо-Маклая, в европейских странах проходили бурные философские и политические споры, вспыхивали революционные выступления. Однако политическая деятельность не увлекла Миклухо-Маклая. Возможно, интерес к творчеству Канта способствовал решению юного студента заняться антропологией и этнографией. Человек для Канта был вершиной творения природы — разумным и свободным существом, изучающим себя для самоусовершенствования. А один из важнейших источников антропологических знаний, по Канту, — путешествия и наблюдения (сам великий философ предпочитал мыслить в привычной и постоянной бытовой обстановке).
Кант считал вершиной антропологии и философии учение о поведении человека — о нравственности (этику). Он постарался обосновать всеобщие этические принципы. Они просты и понятны.
Каждый должен стремиться приносить окружающим наивысшие блага. Недопустимо использовать человека как средство для достижения своих целей, ибо человек, зависящий от другого, уже не вполне человек: он лишён главного достояния — свободы.
Надо поступать так, как желал бы, чтобы поступали другие. Поступай так, чтобы твоё поведение могло быть всеобщим законом. Наш долг: собственное совершенство и чужое счастье.