Страница 70 из 100
Я не думаю, что какой-то из трёх наций, составивших мою особу, мне следует отдать предпочтение. Кровные узы я, конечно, признаю и отношусь к ним, насколько мне кажется, с должным уважением, но состав крови, на мой взгляд, не определяет национальности. Важно, где, кем и на каких идеалах воспитан человек. Если вы возьмёте малайского ребёнка и воспитаете его в английской семье и среди англичан, разве он останется малайцем! У него сохранятся только антропологические черты, то есть внешность малайца, но образ мышления, вкусы и запросы будут совершенно английские, и потому по духу этот человек будет англичанин.
Весь вопрос в том, что называть национальностью, биологическое начало или духовное содержание человека. Лично я склонен думать, что решающее значение имеет духовное содержание. Деды основателя русской антропологии академика Бэра происходили из Германии и Швеции, но однако же по образу жизни и всему своему содержанию он был человеком положительно русский и отечеством своим почитал Россию. Точно так же имя моё и дело моё принадлежат России».
Мысль его убедительна и верна. Безусловно, следует разделять национализм культурно-исторический от национализма и расизма биологического. Эта простая, казалось бы, идея чужда для большинства представителей западноевропейской цивилизации, которые поддерживали расистские теории, а уже в XX веке в массовом порядке стали приверженцами фашизма и нацизма.
В России, а затем в ещё более ярком выражении — в СССР — всё было совсем иначе. И даже глава государства, Иосиф Виссарионович Сталин, который был, как известно, грузином Джугашвили, называл себя русским, уточняя, что он человек русской культуры. Развал единого многонационального государства Советского Союза вызвал не расцвет, а, напротив, упадок экономики и культуры отделившихся племён, народов.
Об этом приходится упоминать, потому что в современном мире вновь возродилась идеология нацизма и расизма, но уже на иной основе — экономической... Впрочем, вернёмся к высказываниям Миклухо-Маклая.
Австралийский журналист подметил некоторую странность в патриотических рассуждениях учёного-путешественника, который работал почти исключительно вне России, утверждал равенство всех наций и рас, представляя собой яркий образец гражданина мира, сына человечества. Более того, как естествоиспытатель Миклухо-Маклай был приверженцем истины, которая должна быть единой для всех не только людей, но и вообще мыслящих существ.
«Всё зависит от того, — отвечал Маклай, — какую вы ставите перед собой цель: что-то опровергнуть или доказать. Ваше изначальное намерение предопределит, а разум определит и необходимыми случаю фактами подтвердит конечный результат. Но будет ли это истина? Нет, даже будучи как будто очевидной. Потому нет, что истина никогда не бывает однозначной.
Если вы смотрите на дерево, оно кажется вам реальным и воспринимается как очевидная истина. Но это только часть истины, а не вся истина и, значит, вообще не истина, так как большая или малая часть чего-то не может представлять собой нечто целое в его законченном виде.[...]
Кроме видимой глазу кроны, у дерева есть корневая система, есть почва, давшая дереву устойчивость и корм, то есть подземные воды, растворившие этот корм и сделавшие его доступным корням, есть впитанная живым листом тепловая солнечная энергия, которая через посредство химических реакций превращается в растении в механическую силу, необходимую дереву для подъёма кормов и влаги из земли к ветвям, есть, наконец, воздушная среда, которая тоже питает дерево и во многом определяет его жизнь.
Так вот, всё это в совокупности и есть истина, целая система, а не только то, что видно глазу и потому воспринимается часто как вся реальность.
Мы видим отсталого в своём развитии островитянина и спешим сделать вывод о принадлежности данного субъекта к будто бы худшей части человечества. Между тем существует множество причин, обусловивших отсталость островитянина. Не учитывать все эти причины — значит не быть объективным. Быть же объективным, в моём понимании, значит отрешиться от всяких тенденций и подчинить себя только поиску истины во всей её совокупности. В моём положении исследователя, поставившего своей целью доказать миру, что все люди — люди, и сделать невозможным само стремление оправдать колониальные захваты, грабежи и насилия, первым условием для этого является чувство ответственности перед всем человечеством, одинаково беспристрастное отношение ко всем народам и расам, так как иначе меня обвиняет в необъективности и все мои старания окажутся напрасными.
Но чувствовать себя сыном человечества не значит забыть родной дом. Я ещё не встречал человека с нормальной психикой, который был бы холодно беспристрастен к матери. Поэтому над своими хижинами в Новой Гвинее я всегда поднимал русский флаг».
О русской мысли
Человек, не способный любить с благодарностью свою родину, малую часть Земли и человечества, не может искренне возлюбить всю свою планету и весь род людской. Они будут для него категориями абстрактными, использовать которые удобно в своих личных целях. Подобные космополиты слишком часто оказываются тайными приверженцами какого-то одного народа или племени, каких-то вполне определённых социальных групп и политических партий.
Миклухо-Маклая и самого занимал вопрос: почему он, в своих убеждениях и поступках всегда оставаясь гражданином мира, абсолютно чуждым национализма и расизма, в то же время был приверженцем конкретно русской культуры, с гордостью считал себя её представителем?
На эту тему он, тяжело больной, лёжа на больничной койке, незадолго до смерти диктовал жене «Заметки о природе русского гуманизма». Кстати сказать, диктовать ему приходилось на английском языке (русский Маргарита практически не знала). Она сохранила в своей тетради этот черновой набросок:
«Русская мысль, если говорить о мысли плодоносящей, рождающей новые идеи и новые взгляды на природу вещей, — явление замечательное и потому уже, что оно существует, кажется как будто противоестественным. Ведь мысль, способная ниспровергнуть общепринятое и утвердить что-то новое, — искра, возникающая от столкновения мнений, от сомнения, побуждающего искать истину. Чтобы такие искры высеклись, людям нужна внутренняя духовная свобода и нужно общество, позволяющее свободу мнений. На Руси же, если мы проследим историю Русского государства от Иоанна Грозного до наших дней, за вычетом, может быть эпохи Петра I, не допускалась под страхом смерти или тюремного заключения не только разница во мнениях, но даже попытка усомниться в чём-то, что являлось установленным и принятым в государстве.
Дикая татаро-монгольская орда с её свирепой жестокостью, презрением к духовным ценностям и разделением общества на рабов и вождей принесла и укоренила на века в Русском государстве положение, при котором право думать получили только те из нижестоящих, кто, думая, в мыслях своих угадывал желание вождя...
...Границы Русского государства всегда служили не только оборонительными рубежами, но и как бы второй Великой Китайской стеной, ограждавшей русский народ и подчинённых ему инородцев от «дурного» влияния неугодных русским вождям примеров. И с той же целью была введена строгая система видов на жительство, дабы каждый гражданин постоянно находился под государственным контролем и наблюдением лиц, назначенных отвечать за сохранность установленного единообразия в мыслях и настроениях.
И вот при всех этих порядках, которые ведут лишь к всеобщему отуплению, животворящая русская мысль, вопреки всем насилиям и царящей нравственной тьме, всё-таки произрастает и всему свету на изумление приносит замечательные плоды.
Когда заходит разговор о русской науке и культуре, людей, мало знающих Россию и привыкших смотреть на неё как на одно из самых деспотических государств, бесправный народ которого, казалось бы, не может дать ничего хорошего, поражает в русской мысли её неизменный гуманизм. А она, страдалица, пройдя через все испытания, пробившись сквозь тернии, не может нести в себе зло.