Страница 39 из 100
Молодой исследователь, который по образованию не был ни географом, а тем более гидрологом или океанологом, сумел провести очень важный эксперимент и осмыслил его обстоятельно, не боясь опровергнуть общепринятое среди специалистов мнение. Разве это не сопоставимо с открытием новых земель? Разве для выполнения такой работы не требуется упорство, целеустремлённость и мужество первооткрывателя?
На Филиппинских островах Миклухо-Маклай постарался выполнить одно из поручений академика К. М. Бэра: отыскать остатки первобытного населения, обследовать их, обращая особое внимание на строение черепа. По некоторым данным, филиппинские негритосы — широкоголовые (брахицефалы) в отличие от длинноголовых (долихоцефалов) папуасов. По этому признаку делался вывод, что эти племена принадлежат к разным расам.
Когда 21 марта 1873 года клипер «Изумруд» встал на Манильском рейде, Миклухо-Маклай, не теряя времени даром, на другой день в туземной рыбацкой лодке пересёк обширный Манильский залив, переночевал в прибрежной деревне и рано утром отправился с проводником в горы. Интересующие его негритосы вели полукочевой образ жизни. После двухчасовой ходьбы по залесённым горным склонам они вышли к поляне, где находилось несколько небольших примитивных шалашей.
Население этой стоянки насчитывало всего около полусотни мужчин, женщин и детей, которые радушно приветствовали гостей, за четверть часа соорудив для Маклая шалаш. Проведя среди приветливых негритосов три дня, учёный провёл необходимые антропологические измерения, обращая главное внимание на строение черепов этого племени. У него не было сомнений, что местные жители по облику, манерам, обычаям, быту очень похожи на папуасов. Это представители единой расы.
А вот по конструкции черепа филиппинские негритосы круглоголовы, тогда как папуасы Новой Гвинеи длинноголовые.
Приверженцы популярной в первой половине XIX века френологии были убеждены, что основные особенности психики и интеллекта людей зависят от особенностей строения черепа, вместилища головного мозга. Форма черепа предполагалась важнейшим расовым признаком.
В письме К. М. Бэру Миклухо-Маклай на основе проведённых наблюдений сделал вывод: «Между многими разновидностями папуасского племени находятся и такие, которые, подобно негритосам Люсона, брахикефальны или у которых размеры черепа приближаются к брахикефальной форме».
Вроде бы частный вывод, касающийся особенностей папуасов. Однако на его основе напрашиваются более широкие обобщения, опровергающие один из предрассудков расистов, придающим чрезмерно большое значение форме черепа. Оказывается, внутри каждого племени или каждой расы разнообразие индивидуальных признаков очень велико; оно более значительно, чем различия между осреднёнными показателями племён или рас. Иначе говоря, для людей принципиальное значение имеет индивидуальность, личные качества, а не принадлежность к тому или иному народу, племени, роду.
...Большинство европейцев отправлялись на острова южных морей в поисках пряностей, драгоценных камней и металлов, рабов, а также приключений и острых ощущений. На этих островах находили пристанище и пираты, безжалостные морские хищники.
Для Миклухо-Маклая и людей его типа путешествия были не самоцелью, развлечением или средством разбогатеть. Их влекла и вдохновляла романтика познания, вторжения в Неведомое.
Испытание благополучием
Сообщения о трагической гибели отважного русского исследователя были опубликованы во многих газетах, преимущественно английских. Тем больше шума наделало известие о его «воскрешении» из мёртвых. Сам того не желая и не ведая, он стал знаменитым.
«Все стараются знакомиться со мной, — записывает он, — что доставляет мне иногда изрядную скуку».
Вот ведь человек! Иные мечтают прославиться, быть в центре общественного внимания, принимать поздравления и чествования. А его всё это утомляет и ничуть не радует. Или он немножко, хотя бы чуточку кокетничает? Люди не прочь признаваться самим себе в собственных достоинствах.
Нет, вряд ли он кокетничал или лицемерил. У него, как свидетельствует его жизнь, было высокое чувство собственного достоинства. Он не нуждался в восхищении со стороны почтеннейшей публики, которая преклоняется перед знаменитостями, в числе которых слишком часто оказываются ничтожные люди. Для Миклухо-Маклая имело значение не мнение толпы, а собственная оценка и признание со стороны специалистов. Хотя и к ним он относился без подобострастия, по-деловому, на равных.
Быть знаменитым для умного человека — в тягость, но для путешественника в малоизученных краях, исследователя, не имеющего средств для существования своих грандиозных планов, известность очень даже полезна. Он получает возможность воспользоваться помощью влиятельных людей.
Только вот Миклухо-Маклай не мог себе позволить обратиться за «подаянием» к состоятельным людям и власть имущим. Он не умел и не желал пользоваться своей популярностью. Другое дело — принять предложение генерал-губернатора Нидерландской Индии господина Джемса Лаудона посетить Яву и погостить в его дворце Бейтензорге. Это был шанс продолжить исследования.
«Изумруд» шёл намеченным маршрутом, направляясь на Дальний Восток. Учёному была предоставлена отличная каюта, где он мог заниматься обработкой дневников и составлением отчёта о своём пребывании на том участке Новой Гвинеи, который назван им Берегом Маклая. Однако с каждым днём всё настоятельней требовалось принять решение: что делать дальше? Возвращаться в Россию, где ожидает триумф, скорее всего недолгий, а затем хождения по высокопоставленным лицам с просьбой предоставить возможность продолжать начатые исследования? Или остаться здесь в расчёте на благоволение и покровительство местных правителей, а также на получение денежных средств из России, о чём постоянно хлопочет его верный друг князь Мещёрский?
Странное, однако, название резиденции генерал-губернатора Явы: Бейтензорге, что означает «Беззаботный». Что-что, а уж забот на родине будет предостаточно. А здесь? В этих краях он человек весьма уважаемый, и называют его не иначе как де Маклай. Тот факт, что сам русский император распорядился отправить на поиски этого человека военное судно, свидетельствовал в глазах местной публики, что Миклухо-Маклай не только знаменитый натуралист, но и значительная персона. Во время стоянки клипера в Гонконге к Николаю Николаевичу пожаловал с визитом сам вице-король Кантона.
На Тидоре местный султан пригласил в свой дворец «султан Мак лая из Новой Гвинеи». И хотя в этой стране сохранялось рабовладение, пренебречь приглашением было бы недипломатично.
Торжественный приём во дворце тидорского султана завершился неожиданно: кормилица принесла малыша. Это был новорождённый принц Тидорский.
— В честь нашего знаменитого гостя из России, — провозгласил султан, — бесстрашного натуралиста де Маклая мы называем своего наследного принца его именем, да принесёт оно ему славу и успех во всех начинаниях.
На этот раз Маклай, побывавший в сложнейших передрягах, был обескуражен. Он вспомнил, как папуасы нередко предлагали ему дать своё имя их младенцам, а он всегда отказывался. Но тут был местный владыка, цивилизованная личность, и действовать следовало соответствующим образом.
— Я польщён этой высокой честью, — отвечал Маклай, — и желаю тидорскому принцу Маклаю долгих лет жизни, а народу Тидора процветания... — Он едва не сказал: «И свободы».
Целую неделю пробыл учёный в гостях у султана. Возможно, правитель Тидора на всякий случай решил завязать добрососедские отношения с тем, кого считал султаном Новой Гвинеи, который признан папуасами и послан, по-видимому, русским правительством для колонизации части острова.
Дабы скрепить дружеские отношения с Маклаем, султан подарил ему маленького папуаса-раба по имени Ахмат.
«Я получил Ахмата, — писал позже Маклай, — 11- или 12-летнего папуаса от султана Тидорского... Пробыв около 4 месяцев на клипере «Изумруд», он выучился говорить по-русски, и на этом языке мы объясняемся. Ахмат сметливый, непослушный, но добрый мальчик, который делает усердно и старательно то, что ему нравится делать, но убегает и скрывается, как только работа ему не по вкусу».