Страница 58 из 94
— Брат Глеб, вели грести быстрее, поможем мы ныне сроднику своему, князю новгородскому Александру, — негромко проговорил Борис.
Глеб кивнул гребцам, и ладья стремительно направилась на Пелгуя. Он упал, боясь, что она его раздавит, но лишь шелест пронёсся над головой. Когда старейшина оборотился и поднял глаза к небу, он увидел, как судно уносится к звёздам и превращается в одну из них.
Ижорец долго не мог прийти в себя, столь явственным и зримым было это видение. Он оглянулся вокруг, надеясь, что кто-нибудь из его дозорных находится рядом и подтвердит небывалое явление, но никого не нашёл. Получается, ему одному Господь доверил это откровение. Пелгуй перекрестился, ещё раз оглянулся по сторонам: тихо, лишь мелкая рябь накатывает на берег. Благостная тишина.
Шведы разожгли костры и, громко переговариваясь, стали готовить варево. С залива, точно вслед за ладьёй, пришёл густой туман, и всё в нём потерялись.
Шведский посол прискакал через два часа после посланника Пелгуя. Новгородцы уже не спали, город гудел, дружина собиралась в поход. Бряцая новенькими доспехами, гонец приблизился к Александру, успевшему, несмотря на раннее утро, также принять ратный вид, отвесил церемонный поклон и на ломаном русском языке проговорил:
— Мой ярл Биргер просил передать князю новгородскому Александру: «Ратоборствуй со мной, если смеешь; я уже стою в земле твоей».
Посол любезно поклонился, надел шлем с чёрным султаном и вышел.
— Дозволь мне его... — сжал кулаки Ратмир.
— Послов нельзя трогать, — остановил его Александр. — А вот в бою делай, что хочешь. Поезжай-ка за ним следом да до нашего прихода всё высмотри: как расположились, какое оружие, где дозоры поставили, тут любая весть пригодится, а мы часа через два следом будем...
— Ты разве помощи от великого князя дожидаться не будешь? — удивился Ратмир. — Шведов же втрое больше.
— От отца помощь придёт через трое суток, не раньше, если вообще придёт, — нахмурился Александр. — Ты помнишь, как он спешил, когда мы Батыя ждали. Потому и времени нечего терять. На Господа да на свою отвагу уповать придётся. Ну да если ты немного подсобишь...
Ярославич улыбнулся, и они обнялись.
— Не лезь только на рожон, нам твои сведения весьма полезны будут.
Ратмир уехал, а князь зашёл проститься с женой. Три месяца назад она разродилась первенцем, которого нарекли Василием, немного пополнела после родов и ходила счастливая в широком розовом летнике, который так её красил, что Александр не мог на жену налюбоваться. Увидев мужа в ратном облачении и с мечом, княгиня со слезами бросилась к нему на шею.
— Ну вот, так и знал, расплачешься! — притворно рассердился он. — Я скоро вернусь, Сашенька! Побью ворога да стрелой обратно, к тебе под бочок, верь!
Он обнял её и поцеловал. Княгиня смахнула слезу и улыбнулась.
— Верю, как не верить!..
К следующему утру Ярославич с дружиной прибыл на берег Невы. Из-за густого тумана их прибытие осталось незамеченным.
Пелгуй отвёл его в сторону, рассказал о видении.
— Пока не говори никому. Мне сейчас важнее, чтоб ратнички мои на свои силы надеялись, а не на Бориса с Глебом. Хотя и их заступничество не помешает.
— Ещё как не помешает, ваша светлость...
— Вызови-ка мне Ратмира.
Пелгуй закрякал по-утиному, и через несколько мгновений из тумана вынырнул торопецкий дружок князя. Глаза его сияли, он что-то жевал.
— У свея прямо из плошки кусок утки стянул, тот даже не заметил.
За эти пять лет, что Ратмир служил Александру, они успели подружиться. Всё схватывающий с полуслова, с полувзгляда, соображающий на лету, он быстро стал незаменим. Даже Шешуня подчас завидовал острому уму торопецкого разбойника, как с усмешкой называл его.
— Ну что свей?
— Ленивые и тупые. Я хоть и не ведаю по-свейски, но понял, что они нас раньше завтрашнего дня не ждут. Потому никаких особых мер предосторожности пока не предпринимали. Три дозорных отряда выставили за версту, на каждый надо по дюжине таких крепких ратников, как Гавриил Алексия, и мы без шума их уберём. Через час они сменятся. Потом вечером. А далее мы налетим, как коршуны, и пойдём крошить. В том и будет наша победа. В открытом же поле проиграем. Они не робкого десятка воины, и силы в них не меряно. Паника же нагонит страху...
— Я понял, так и сделаем! — оборвал его Александр.
Он призвал воеводу Мишу, сам отобрал ратников.
— Желательно, братья мои, чтобы и мышь не пискнула.
Через полтора часа все три заставы были уничтожены.
— А теперь, други мои, ключи победы в наших руках, — выстроив дружину, обратился к ней князь. — Ворогов втрое больше, но на нашей стороне святая правда, натиск и быстрота. Если каждый из вас упокоит по три-четыре свея, то мы победим! Я сам поведу дружину на честный бой.
— Тебе бы поберечься, Ярославич, — посоветовал Ратмир.
— Ныне каждый меч на счету, а я пока что не однорукий, — отрезал Александр. — Лучше скажи, где твой конь?
— Убежал куда-то, — рассмеялся слуга. — Я пешцем пойду, меня не одолеть им!
Новгородцы обрушились на лагерь шведов с такой яростью, что воины Биргера растерялись, передние полки даже запаниковали, бросились врассыпную, но задние успели прийти в себя, дружно двинулись было на русичей, но в гущу врагов ворвался Гавриил Алексии и с такой силой принялся крошить неприятеля, что железнобокие рыцари, не ожидав столь яростного напора, дрогнули и попятились назад. К Алексичу тотчас присоединились Сбыслав Якунович, Савва, Яков Половчанин, и эта четвёрка богатырей одна сражалась с целым полком, укладывая одного вражеского ратника за другим, и никого из них шведы не могли одолеть.
Ярославич, завидев свейского ярла с пышным султаном, сам проложил мечом к нему дорогу, уложив трёх его слуг, и ударил наотмашь по лицу. Шлем спас Биргера, но его лицо оказалось рассечено. Оруженосцы бросились на помощь ярлу. В этот миг Яков Половчанин неотразимым ударом свалил на землю молодого принца, сына Биргера. Спасённый слугами шведский полководец сел на коня и помчался к своей ладье.
Гавриил Алексия, увидев, что главный неприятельский воевода удирает, бросился за ним в погоню. Ярл успел заскочить на судно, а когда на деревянном помосте появился Алексия, ладья отошла от берега, и русский богатырь вместе с конём полетел в воду.
Через час всё было кончено. Ещё высился златоверхий шатёр Биргера со столом, уставленным лакомыми яствами: верченой дичью, заливной рыбой, дорогими винами. Нападение русичей застало шведского князя в разгар ужина, ярл трапезничал вместе с принцем, поджидая русскую дружину лишь завтра. Зять короля строил радужные замыслы, предвкушая победу. Однако начавшееся сражение сразу же перечеркнуло все надежды. Теперь его мёртвый сын лежал на берегу, а сам полководец с позором бежал. Савва, подъехав к шатру, одним ударом перерубил столб, его поддерживавший, и он рухнул под радостные вопли новгородцев.
Немногих уцелевших в той сече шведов спасла наступившая ночь. Александр приказал трубить отход. Пользуясь темнотой, захватчики побросали трупы соратников в ладьи и спешно отплыли, моля Бога, чтобы русские не пустились за ними в погоню.
— Хочешь, и этих на наших лодчонках похватаем да в море утопим? — возбуждённый сечей, предложил Пелгуй.
— Добро увозят! — проговорил Шешуня, намекая, что не худо было бы и о нём подумать, бояре новгородские строго спросят с князя и об этом.
— Пусть бегут, — усмехнулся Александр. — Надо же кому-то сообщить Эриху Картавому о нашей победе.
Шешуня не стал спорить с Александром.
— Ратмира нашли среди убитых, — шепнул он.
— Где?
Таинник подвёл его к торопчанину. Тот лежал на траве с колотой раной в груди и уже не дышал. Лишь глаза были открыты и ещё озарены блеском отваги. У Александра спазмы перехватили горло. Он опустил голову, стараясь сдержать слёзы. Все молчали.