Страница 6 из 25
Спустя 180 лет, уже под явным влиянием наиболее прогрессивного тогда в Европе прусского и французского публичного права, был разработан Свод законов Российской империи 1832 г. в 15 т., который вступил в силу с 1 января 1835 г. Публично-правовой ответственности был посвящен последний, XV том, который включает две книги, содержащие впервые сведенные в едином законодательном источнике материальные и процессуальные нормы о публично-правовых деликтах. Книга первая – «О преступлениях и наказаниях вообще» – состоит из 11 разделов, в первом из которых, по аналогии с прусским правом, была выделена Общая часть, а остальные 10 разделов составили Особенную часть. Книга вторая называется «О судопроизводстве по преступлениям».
Статьи 1 и 2 Общей части впервые сформулировали и разграничили понятия «преступление» и «маловажные преступления или проступки». Первое использовалось для характеристики запрещенного законом уголовного деяния под страхом наказания в виде различных форм лишения преступника свободы или жизни, второе же – для характеристики незначительных деяний, запрещенных законом под страхом полицейского «исправления» (как правило, легкого телесного наказания, предупреждения или небольшого денежного наказания). Таким образом, уже в 1835 г. в российском праве появляются законодательные характеристики двух отдельных видов публично-правовых деликтов – «преступлений» и «проступков».
Еще через 10 лет была предпринята попытка систематизации на современной для того времени научной основе норм о публично-правовой ответственности в виде Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. Уложение состоит из 12 разделов, включающих 1711 статей с выделением первого раздела в Общую часть, а остальных – в Особенную. Четкое деление наказуемых деяний по строгости наказания в Уложении 1845 г. отсутствовало, однако законодатель воспроизвел в нем введенные нормами Свода законов 1832 г. применительно к характеристике публичных деликтов два отдельных термина – «преступление» и «проступок», хотя опять без их конкретных дефиниций и критериев разграничения. Вместе с тем, формализуя отличия этих двух видов публичных правонарушений, ст. 3 Уложения к проступкам относила «деяния, за которые в законе определены как высшее наказание арест или денежная пеня».
Это означает, что еще в 1830-1840-е годы, при полном отсутствии в тот период какой-либо собственной юридической теории, общая система публично-правовой ответственности практически была дифференцирована в российском законодательстве на две автономные подсистемы, которые составляли две разновидности публичных деликтов и две группы наказаний за них[13].
Принципиально важным этапом процесса обособления в отечественном дореволюционном законодательстве самостоятельной системы ответственности за «маловажные» публично-правовые нарушения стало принятие Устава о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, 1864 г., ориентированного уже только на проступки. Устав состоял из 13 глав: первая формулировала Общие положения, остальные составляли Особенную часть и содержали в общей сложности 150 составов проступков, впервые систематизированных по единому критерию – объектам посягательств – и включавших нарушения:
1) посягающие на установленный порядок управления;
2) посягающие на порядок благочиния;
3) посягающие на общественный порядок и спокойствие;
4) посягающие на общественное благоустройство;
5) посягающие на порядок в области строительства;
6) посягающие на порядок в области средств сообщения;
7) правил пожарной безопасности;
8) правил почтовой и телеграфной связи;
9) правил охраны здоровья;
10) посягающие на личную безопасность;
11) посягающие на семейные права;
12) посягающие на собственность.
Если абстрагироваться от характерной для того периода развития российского права и русского языка терминологии, то структурирование глав Особенной части этого Устава выглядит вполне современно и может быть прямо сопоставимо по содержанию со структурой Особенной части как Кодекса об административных правонарушениях РСФСР (далее также – КоАП РСФСР) 1984 г., так и действующего Кодекса об административных правонарушениях Российской Федерации (далее также – КоАП РФ, Кодекс) 2001 г.
Следует, правда, отметить, что Уставом 1864 г. не были предусмотрены собственные процедуры рассмотрения дел о маловажных проступках. Этот процессуальный пробел в законодательном регулировании зарождавшегося института административной ответственности через 25 лет восполнили Правила производства дел о проступках 1889 г., которые опять-таки впервые в отечественном праве достаточно подробно регламентировали:
– подведомственность по делам о проступках;
– порядок возбуждения процедуры рассмотрения дела и вызова в суд;
– порядок разбирательства дела в волостном суде;
– порядок вынесения постановлений и приговоров;
– порядок производства по жалобам на решения волостных и крестьянских судов;
– порядок подачи частных жалоб;
– порядок подачи прошений об отмене окончательных приговоров, а также
– порядок исполнения приговоров.
Очередным шагом на пути становления самостоятельного вида публично-правовой ответственности за «маловажные проступки» стало принятие Административного устава о наказаниях, налагаемых сельским старостой и волостным старшиной, 1899 г. Этим правовым актом (на примере регулирования мер об ответственности в отношении крестьянского сословия) в царской России было проведено уже вполне полноценное законодательное разграничение составов маловажных проступков и уголовных преступлений. Административным уставом к «маловажным» были отнесены прежде всего проступки, предусмотренные ранее Уставом о благоустройстве в казенных селениях 1857 г. Кроме того, к административно наказуемым также были отнесены предусмотренные иными действовавшими в тот период уставами нарушения, которые за малозначительностью, по усмотрению сельских старост и волостных старшин, не признавались ими особо важными и подлежавшими рассмотрению в судебном порядке (как уголовные преступления). Административным уставом были предусмотрены следующие налагаемые в административном порядке наказания для крестьян:
– денежный штраф в размере до 1 руб.;
– арест на срок не более 2 суток;
– назначение на общественные работы.
Парадоксальный вывод в оценке приведенных правовых
актов Российской империи делают представители современной российской уголовно-правовой науки, утверждая, что и Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. и Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями 1864 г. являются полноправными источниками «классического» уголовного права, основанного на архаичном подходе прусского законодательства и французского Уголовного кодекса 1810 г.[14]
Однако с учетом приведенных фактов нам представляется очевидным, что уже к концу XIX столетия в российском законодательстве была сформирована достаточная обширная правовая база для безусловного признания отечественного феномена выделения маловажных (административных) проступков в самостоятельный вид публично-правовых деликтов – со своими собственными категориями субъектов их совершения, объектами посягательства, видами наказаний, системой юрисдикционных (преимущественно квазисудебных или административных) субъектов и основами процедурного механизма привлечения к ответственности[15].
2. Административная и уголовная ответственность
Научная дискуссия ученых-административистов с теоретиками уголовной ответственности об обоснованности существования в отечественном праве двух самостоятельных видов публично-правовой ответственности продолжается уже более 100 лет. В последнее десятилетие это противостояние вновь активизировалось в связи с очередной попыткой оспорить право на существование административной ответственности как самостоятельного вида юридической ответственности[16].
13
Подробнее о соотношении двух разновидностей публично-правовых деликтов в российском дореволюционном и современном праве см.: Кирин А.В. Уголовное и административно-деликтное право: партнерство, а не патернализм // Б-ка криминалиста. Науч. журн. 2013. № 2 (7). С. 126–135; Его же. Еще раз о генезисе административной ответственности в российском праве (или ответ сторонникам «широкого» уголовного права) //Адм. право и процесс. 2013. № 7. С. 53–57; Кирин А.В., Побежимова Н.И. Современные интерпретации теории уголовного проступка в административном праве России // Вести. Ом. юрид. акад. 2017. Т. 14. № 4. С. 20–26.
14
Головко Л.В. Соотношение уголовных преступлений и административных правонарушений в контексте концепции criminal matter (уголовной сферы) // Междунар. правосудие. 2013. № 1. С. 47.
15
Подробнее о формировании и развитии дореволюционного законодательства о маловажных проступках см.: Тарасов КТ. Очерк науки полицейского права; Дерюжинский В.Ф. Полицейское право. СПб., 1911; Кулишер А.М. Господство права и административное принуждение. Ярославль, 1911; Кирин А.В. Административно-деликтное право: теория и законодательные основы. С. 41–51; Его же. Генезис института «маловажных проступков» в дореволюционной праве России//История гос-ва и права. 2011. № 12. С. 12–14.
16
См.: Агеев АЛ. О месте законодательства об административных правонарушениях в российской правовой системе // Адм. право и процесс. 2011. № 2. С. 27–29; Арбузов С.С., Кубанцев С.П. О перспективе введения в России института уголовной ответственности юридических лиц // Журн. рос. права. 2012. № 10. С. 99–106; Васильев Э.А. Общие черты административного правонарушения и преступления // Адм. право и процесс. 2007. № 1. С. 2–9; Геворкян В.М. Развитие понятия «преступление» в российском праве // Соврем, право. 2007. № 6. С. 97–100; Головко Л.В. Соотношение уголовных преступлений и административных правонарушений… С. 42–52; Голубок С.А. Кодекс об административных правонарушениях: небывалое бывает…// Закон. 2012. № 2. С. 49–53; Есаков Г.А. От административных правонарушений к уголовным проступкам, или О существовании уголовного права в «широком» смысле // Б-ка криминалиста. Науч. журн. 2013. № 1 (6). С. 37–45; Кирин А.В. Уголовное и административно-деликтное право…; Его же. Еще раз о генезисе административной ответственности…; Кирин А.В., Побежимоеа Н.И. Современные интерпретации теории уголовного проступка в административном праве России: материалы Всерос. науч. – практ. конф. СПб., 2017; Клепицкий И.А. Преступление, административное правонарушение и наказание в России в свете Европейской конвенции о правах человека // Гос-во и право. 2000. № 3. С. 65–74; Крылова Н.Е. Существует ли уголовное право в «широком смысле слова»? // Науч. основы уголов. права и процессы глобализации: материалы V Рос. конгресса уголов. права / отв. ред. В.С. Комиссаров. М., 2010. С. 721–727; Логецкий АЛ. Преступление и проступок в уголовном праве XIX – начала XX века. М., 2003 и др.