Страница 7 из 7
С братьями. Первый ряд: Жена Светлана с дочерью Ириной и сыном Владимиром, отец рядом с мамой, жена Тариэла Светлана с сыном Маратом. Второй ряд: Улукбек, Автандил, Тариэл, Сергей.
Токтогульский район до затопления водохранилищем был цветущим садом. Зима была снежная и морозная, а лето жаркое и знойное. Протекавшая через районный центр река Чычкан обеспечивала поливной и питьевой водой сады и огороды, спасала от зноя и жажды. Зимой ирригационные сети перемерзали, единственным источником влаги было основное русло реки, жители ежедневно преодолевали испытания по доставки влаги. Вода была чистая, прозрачная, истоки её терялись в ледниках. Через реку был перекинут мост, соединяющий окраину с центром. С моста население наблюдало весенний паводок, вызванный обильным таянием льда и снега. Это пугающее своей необычностью, удивительное и незабываемое зрелище: того и гляди снесет опоры моста, вызывало оживление и долго потом вспоминалось. Люди привыкли в эту пору видеть Чычкан мчится, вздыбив над собой белопенные крылья, несет вывороченные с корнями деревья, ворочает огромные камни и злобно рычит, хотя знающие верят и знают, как только растают в горах снега, стихия уймется, утолив талой водой земную жажду. И так происходило весной из века в век, из года в год. Обилие рек – увлечение рыбалкой, на которую мы ходили детьми с ночёвкой. Место, где объединялись три реки, именовалось сливом. Нарын, окрашенный в кирпично-бурый цвет, из-за наличия ила, вблизи от скальных вершин смешивался с изумрудной водой Чычкана. Чуть ниже светлым Узун-Акматом, цветовая, разделительная граница просматривалась до крутого поворота слива. Ночью, когда все звуки стихали, слышен был могучий рокот, широченной воды, сдвигающей огромные валуны, издающие приглушенный звук. Бурлящий поток в скальных теснинах, здесь приобретал видимость неторопливого течения, чтобы вскоре оказаться в каменном коридоре. Течение стремилось к скальному исполину, от того создавалась иллюзия его грозного приближения. Ночной воздух был полон влаги, гора, и так крутая, казалось мрачной, неприступной стеной; она подступала почти вплотную к нам, за ней выселись другие горы. Густой кустарник, растущий вдоль берега привычный в дневном свете, обретал таинственность и опасность, неуловимую угрозу, то зловещее, что затаилось и сейчас выползет из темноты? Внутри от страха холодеет, только рассудок и боязнь быть посмешищем у сверстников не позволяют поддаваться панике. Неужели они тоже испытывают надвигающиеся ужасы ночи? Сомнения терзали меня, оступись или неудачно споткнись и течение может захлестнуть за три секунды и отнять у тебя все твои двенадцать лет, и… Чувствуешь, как уходит из-под ног почва, испытываешь внезапное головокружение, опасное и в то же время такое сладостное. Так и тянет ринуться вниз, и содрогаешься от этого чувства, в котором радость и боль раскалены до бела, так что их почти невозможно различить друг от друга. Много лет спустя, нечто подобное я испытал на аттракционе «американские горки». В преддверии рассвета тьма сгущается, вставать боязно, какой-никакой, но шалаш скроенный из наломанных веток и замкнутое пространство придает успокоение, но нетерпение проверить снасти пересиливает. На одном из переметов видим, что поймали крупную рыбу вытаскиваем с трудом, возгласами, советами мешая друг другу. Рыба блестит в лунном свете серебристой чешуей. Новый день встречаем приподнятым настроением, утро мерцает росою. Ночные тени рассеиваются, темнота отхлынула, точно волна во время отлива, а с ними и от страха следа не осталось. Делим добычу испытанным способом. Один из нас отворачивается, двое других спрашивают: «Кому?». Сидящий за спиной называет имя. Так распределяется улов. Возвращаемся с рыбалки вдоль берега, поросшего цветами, густой сорной травой. В ней, неумолчно трещали сверчки. С левой стороны от нас поселок Шевченко, впереди крутые склоны-падолки, названные так местными жителями из-за частых падений детей, скользящих по ним в зимнюю стужу. На санях дети и взрослые катались с вершины обрыва, откинувшись назад, вытянув ноги, с громким «поберегись». Едва скатившись, вновь тащили наверх свои салазки. В доме легкое волнение в связи с моим отсутствием, с порога показываю половину рыбы, ее голова впечатляет, каковы же истинные ее размеры, рассказов хватает надолго. Страсть к рыбной ловле у меня не сохранилась, но она передалась младшему брату, Олегу. Среди любителей ловли форели в горных реках, он виртуоз, многие из пойманных рыб превосходят ту, которая когда-то впечатлила меня и всех домашних. Я как-то поинтересовался в чём секрет его успеха, он пояснил, что форель пугливая, осторожная рыба и клюет на приманку в труднодоступных местах, в тех, где не ступала нога человека. Но думаю, что есть ещё что-то необъяснимое. Когда сидишь рядом с ним с удочкой, ему везёт, а тебе нет. Много десятилетий спустя мы с сыном Мамбета, Таши и местным умельцем, на сооружённом плоту и закрепленным к нему движком от моторной лодки приблизились к месту бывшего слияние трех рек. Испытав гидрокостюм и ружьё для подводной охоты, побродив по берегу, вернулись. Пора было возвращаться к месту причала, от которого мы находились в 30 км. Двигатель наотрез отказывался заводиться. Проверили свечи, наличие топлива и поступление его в карбюратор. Связаться с теми, кто мог нам помочь, было невозможно. Начало темнеть, к тому же на плоту был сын лодочника. Укрытие для малолетнего путешественника нашлось, взрослые разместились на досках плота. На один из бортов закрепили полотно, оно выполняло роль паруса. Постепенно стали дрейфовать к северу То кто тульского водохранилища. Далеко за полночь ветер сменил направление, плот стало гнать к югу, в сторону города Кара-Куль, а это значит ближе к плотине. В летний сезон, когда идет активное таяние снега и льда, приток воды свыше 1000 кубометров в секунду, расход в пределах 200–300. Идет накопление воды на зимний и весенний период. Тревога нарастала по мере нашего приближения к створу. В крайнем случае, решили прибиться к ближайшему безлюдному берегу. Продрейфовав почти сутки, дозвонились до одного из друзей Таши, который на своей моторной лодке спас нас. Когда возводилась плотина, отважными усилиями поколения 60-х годов, дехкане Ферганской долины, с надеждой смотрели на строителей и надеялись, что когда-нибудь будет собрано за плотиной хоть немного воды, и для полей. Степь представляет собой сожжённую солнцем равнину, птицы улетают, черепахи прячутся по норам, разбросанные кости верблюдов усиливают гнетущее впечатление.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
СКАЧАТЬ КНИГУ