Падший

Прохладный, вечерний воздух с запахом листвы и свежести от приближающейся грозы благотворно действовал на меня. Я смогла выровнять дыхание и успокоить ритм сердца. Дело за малым, провести Лукаса в «Кровавые кости» и показать Грот Поверженным Мике, после чего я смогу свалить: тихо и без лишнего шума.

Расправив крылья, я взмахнула ими несколько раз, отрываясь от земли, и почувствовала мощь двух ангелов позади себя. Белоснежные крылья Микаэля ослепляли, в то время как на крыльях Лукаса проскальзывали то тут, то там черные перья. Указав направление, я в последний раз окинула пернатых взглядом, и устремилась в сторону лавовых гор, где и располагался пресловутый трактир исключительно для нечисти. Уже перед самым подлетом к месту назначения, я сбавила скорость и притормозила Мику, дальше ему путь был заказан.

— Подожди меня здесь. Я удостоверюсь, что с твоим напарником все будет в порядке и вернусь.

Нахмурившись, ангел утвердительно качнул головой и с недовольным видом стал снижать высоту в сторону ветвисто-игольчатых деревьев. Возобновив полет в считанные минуты, мы достигли главных ворот входа в «Кровавые кости». Интерьерчик тут был, скажем прямо, не для слабонервных. Он полностью отражал название трактира и сущность большинства мрачных личностей, что расслаблялись в обществе еще более погрязших в этом дерме психов. Но всех все устраивало, в этом-то и был плюс темных. Мы никого и ни за что не осуждаем. Ты садист, любящий смотреть, как любовнички убивают друг друга? Хорошо! Ты кровосос предпочитающих девственниц в вишневом саду? Замечательно! Ты маньяк, вырезающий целые поселения? Восхитительно! Кем бы ты ни был: ад — примет тебя.

Распахнув двери с ноги, я вошла в зал в сопровождении Лукаса, который выглядел беспечно, подозрительно беспечно. Шумно выдохнув, я развернулась, и моментально материализовав клинок, подставила его к горлу ангела.

— А теперь, пернатый, рассказывай, какого черта тут происходит? — прошипела я.

Неожиданно острая боль пронзила меня в районе ребер, я согнулась и получила еще один удар, но уже по подбородку, из-за которого я потеряла равновесие и упала на деревянный пол. Быстро сгруппировавшись, я поднялась и посмотрела в лицо демонессе, что хищно ухмылялась рядом с ангелом. Каштановые волосы, миндалевидные глаза, в которых горел черный огонь, тонкие губы, точеная фигура, и в завершение татуировка браслет на правой руке. Все это казалось мне смутно знакомым, но я не могла ее вспомнить.

— Прошу любить и жаловать, Дэтра, собственной персоной! — представил ее Лукас и осушил поднесенный ему бокал в несколько глотков.

У меня даже грамма сомнений не возникло, что в нем была кровь, стопроцентная кровь. Но разве ангел способен вкусить хоть каплю крови? И тут меня осенило. Он был «подсаженным», соблазненным и привлеченным на темную сторону для борьбы против Отца Света. Он был тем, что становится со светлыми, когда они не только предаются похоти, но и отвергают веру, когда они уверены в том, что смогут стать одними из нас. Но это все обман, жуткая уловка. После отвержения веры ангел теряет свой облик. Он становится зверем без души, не знающим страха. Смертоносной машиной для убийства, без возможности обращения.

— Так значит, ты и есть новая страсть Хуго. Девочка-суккуб, не умеющая контролировать свою силу. Легкая добыча для каждого, кто решит насолить демону гнева. Жаль он убивает своих врагов быстрее, чем они успевают узнать о тебе, — сладкого пропела она, слизывая каплю крови с нижней губы Лукаса.

— Что тебе от меня нужно? — бросила я, перехватывая клинки удобнее и стараясь рассчитать свои силы против своры темных выродков.

— Говорят, что истинный демон сладострастия способен завладеть сердцем архангела. Скажи мне, Викколетта, как тебе на вкус сила палача Тори? Каково это — питаться от архангела, что убил дочь самого Отца Тьмы? — все так же приторно проговорила она, а я отметила, что меня берут в кольцо, из которого выбраться будет затруднительно.

— Лучше скажи мне, Дэтра — демон праздности, как тебе удалось сломить дух ангела и сделать из него свою послушную сучку?! — слегка наклонив голову вбок, отчеканила я и запустила один из клинков в близстоящего демона.

Он зашипел, и у меня была секунда, чтобы увернуться от лезвия кинжала, полетевшего в мою сторону. Развернувшись вполоборота, я зацепила нападающего на меня очередного темного. Еще и еще, я отбивалась от десятков ударов, ускользала и использовала все возможные средства, чтобы избежать урона, но я лишь выдыхалась, в то время как они наслаждались перспективой ранить меня. Я поняла это не сразу, но когда я осознала, что они не преследуют цели убить меня, а только вымотать и потрепать, лишь тогда я ощутила истинный страх. Смерть была бы для меня спасение, лучшим вариантом по сравнению с тем, что они могут со мной сделать и с тем, что они со мной сделают.

Я отступала, каждый раз стараясь выиграть время на отдых. Я ощущала расползающуюся по телу усталость и боль в мышцах. Я все чаще и чаще пропускала удары, но продолжала бороться. Неожиданно я почувствовала поддержку: иную, чужую, несхожую с темной энергией. Она обволакивала меня, создавая метафизический щит, который принимал на себя большинство ударов. Демоны рядом со мной зашипели, корчась от внезапно обрушившейся на них силы. Впились когтями в свои морды, потерявшие человеческий облик. Они жались к стенам, в то время как Лукас и Дэтра взирали на шедшего в мою сторону Микаэля.

— Вот ты какой, всемогущий архангел, — приторно проговорила демонесса, делая шаг в сторону, но тут же вскрикнула и схватила за голову.

— Я Страж Света, а ты демоническое отродье, которое захлебнется в собственной скверне. Pigritia tabentis intus (праздность сгниет изнутри).

Из ее глаз полилась кровь как из носа, так и из ушей. Лукас попытался воздействовать на нее лечащей силой, но Мика отшвырнул его в сторону и продолжил мучительно медленно убивать демонессу. Она истошно выла и извивалась на полу от боли в гнили, что извергало ее тело. А я замерла с клинками в руках не в силах поверить, что на такую жестокость способен ангел.

Я не сразу поняла, как оказалась рядом с ним. Не сразу отметила, что я делаю и зачем, но когда я осознала, что прижалась к нему всем телом и прошу о том, чтобы мы ушли и оставили их, я — испугалась. Его мощь, его энергия была настолько поглощающей, давящей, манящей, способной расщепить на атомы тысячи таких, как я, что я отскочила, и это стало моей ошибкой. Сила лавиной накрыла меня, перекрывая мне доступ к кислороду. Я схватилась за горло, конвульсивно стараясь сделать вдох, но я продолжала задыхаться. Перед глазами стремительно темнело, я попыталась воззвать к своей сущности, чтобы перевоплотиться, но у меня ничего не получилось. Я упала на пол в противоположной стороне от Дэтры более не в силах концентрировать свой взгляд. Сознание покидало меня, так же как и жизненные силы мое тело. Я чувствовала, что умираю. Чувствовала, как замедляется ритм сердца, как перестает течь кровь по моим жилам. Чувствовала, как леденящий душу мрак приближался ко мне. Я чувствовала, что он убивает меня. Но ничего, ничего не могла с этим сделать.

========== Глава 13 ==========

Безжалостный ветер заставлял меня снижать высоту. Ночное небо содрогали раскаты грома. Скоро начнется гроза, главное, успеть достичь цели. Я не мог опоздать, не мог позволить ей умереть. Я должен был все исправить.

Бескрайние просторы смешанного леса стали редеть и утопать в пробивающихся скалах. Мой взгляд выловил ущелье и я из последних сил полетел ему навстречу. Необходимая мне пещера, прикрытая водопадом теплых вод, беспрепятственно пропустила меня внутрь, но дальше мне предстоял путь пешком, для полета не хватало пространства. И я побежал, удерживая хрупкое тельце демонессы, находящейся в бессознательном состоянии.

С разбегу я вскочил в воду, над которой клубился пар, и погрузился в нее с головой. Вынырнув, я ощутил жжение, что приходилось на каждый порез на моем теле, но Викки было хуже. Она распахнула глаза и обнажила клыки в попытке закричать, но не смогла издать и звука. Уничтожающая боль, полная дезориентация, страх от осознания того, что она ничего не может сделать и тысячи других чувств, отраженных в ее глазах, заставили меня содрогнуться. Я не мог смотреть на ее страдания, я утопал в вине и сострадании. Я разрывался на части от мыслей, что прорывались в мое сознание.