Страница 49 из 54
Незаметно для себя я принялся размышлять о том, что подобные ощущения я испытал впервые, когда встретил Олчеймаа. Эта мысль «потянула» за собой следующую – я подумал о том, где она может находиться сейчас. И в тот же момент «увидел» её необъяснимым образом – она была уже совсем близко от того дома, где мы сейчас находились, направляясь именно сюда. Она была одета в летний брючный костюм, а на плече висела светло-коричневая кожаная сумка. Видимо, она каким-то образом почувствовала, что за нею наблюдают, потому что принялась оглядываться по сторонам, но, не найдя ничего подозрительного, недоумённо пожала плечами и подошла к воротам, ведущим во двор.
Через секунду мы услышали звонок, и вскоре в дом вошла Олчеймаа. Весело поздоровавшись со всеми, она обняла Нику и воскликнула:
– Ну вот, наконец, вы и приехали! – и, обращаясь к Чимеккею, спросила: – Какие у нас планы?
Тот с улыбкой ответил:
– Мы едем на аржаан!
Слово аржаан, как мы уже знали, по-тувински означало бьющий из-под земли источник. Аржааны были священными местами, поскольку считалось, что именно в них соединяются стихии воды, земли, воздуха, сочетание которых создавало уникальные условия для излечения и профилактики болезней и даже для духовного просветления.
Уточнив детали нашей поездки, Олчеймаа ушла, а мы забросали Чимеккея вопросами, на которые он, по обыкновению, дал подробные ответы. Мне не терпелось узнать, как я смог увидеть то, что находилось явно за пределами моих возможностей. Особенно меня почему-то интересовал луч, вырывавшийся из межбровной области во время пения.
– Это у тебя третий глаз на лбу! – скептически произнесла Ника. – Ещё немного, и откроется четвёртый – на макушке.
Все засмеялись. Конечно, мы читали в книгах о том, что у людей в центре лба якобы существует некий центр, при раскрытии которого появляется возможность видеть энергетическую составляющую мира. Я даже видел священные буддистские и индуистские изображения людей и животных, у которых в центре лба было нарисовано нечто подобное дополнительному глазу. Тем не менее, я никогда воспринимал эти рисунки буквально, полагая, что этот «глаз» был, скорее, художественно выраженным символом божественного всеведения. Те ощущения, которые я только что испытал, были чем-то похожи на описываемые в книгах, однако и отличались от них – хотя бы тем, что отверстие в своём лбу я ощущал не как глаз, а, скорее как вертикально расположенную щель.
Чимеккей сказал, словно не придав значения моему волнению:
– Что ж, сыгыт способствует таким явлениям.
Он веско присовокупил, что не стоит преувеличивать значение этого феномена, поскольку в поисках таких сил очень легко потерять истинный смысл своих жизненных устремлений.
– И в чём же истинный смысл нашей жизни? – спросил Кирилл.
Чимеккей шутливо покачал головой, как бы давая понять, что такие вопросы мы должны решить сами, однако всё же сказал после некоторого размышления:
– Кто мы… Этот вопрос вы должны задать самим себе. По крайней мере, вы должны осознать себя настолько, чтобы могли сознательно выбирать свою дорогу, независимо от того, в каких условиях вы будете находиться... Даже, если ваши пути будут проходить там…
Чимеккей махнул рукой, указывая куда-то ввысь.
– Но, может быть, это займёт всю нашу жизнь! – воскликнула Ника.
– Возможно и так. Но вам не о чем беспокоиться: Вселенная не считает времени. От вас требуется только устремление. Теперь лишь в ваших руках сделать всё необходимое, чтобы ваше сознание преодолело свои границы. И оно обязательно их преодолеет.
Он оглядел нас и добавил:
– Хотя бы даже и через тысячу лет.
Глава 3. Пройти сквозь радугу
Плотный поток жаркого ветра обдувал наши лица. Мы сидели на узких деревянных скамейках, приделанных вдоль бортов кузова небольшой грузовой машины, которая мчалась по асфальтированной трассе, соединявшей кожууны. Обогнав стадо небольших коров местной породы, мы въехали в один из районных центров, где обошли несколько маленьких магазинчиков, в которых купили продуктов на несколько дней.
Через несколько часов автомобиль свернул на грунтовую дорогу, проложенную между невысоких, выжженных солнцем гор. Выгрузившись и пройдя несколько километров по неширокой тропе, которая вела вверх по склону, поросшему невысокой, резко пахнущей травой, мы вошли в зажатое между отвесных скал короткое ущелье. В его дальнем конце было что-то вроде небольшого оазиса, раскинувшегося среди иссушенных палящим солнцем склонов гор.
Густые заросли ивы, в изобилии росшей вдоль небольшого ручейка, создавали умиротворяющую тень и служили прибежищем десяткам маленьких птичек, перепархивавших стайками с ветки на ветку и создававших суматошный гвалт и гомон. Сам же ручей брал своё начало из нескольких маленьких родничков, пробивавшихся прямо из подножия невысокой скалы. Рядом была вкопана в мягкую почву невысокая деревянная скамейка, а на ветках ив, склонявшихся над источником, были привязаны разноцветные ленточки, многие из которых уже совершенно выцвели и выбелились на солнце. Видно было, что этот аржаан посещается уже очень давно, поскольку тропа к нему была плотно утоптана ногами множества пеших паломников и копытами лошадей.
Мы поставили нашу шатровую палатку возле одного из немногочисленных деревьев, росших в зелёной долине. Это была отдельно стоящая берёза толщиной около полуметра, раскидистая крона которой пропускала солнечный свет, однако давала достаточно тени для защиты от палящих лучей.
– Здесь мы проведём с вами некоторое время… Вам необходимо отбросить последние сомнения…
Произнеся эти слова, Чимеккей переглянулся с Олчеймаа, которая в этот момент доставала из недр большой синей дорожной сумки привезённую из дому посуду: железные кружки, миски, ложки. Не отрываясь от своего занятия, она согласно кивнула и вытащила большой алюминиевый чайник.
– Я принесу воду! – Иван вскочил с места и, схватив чайник, ринулся к источнику, однако Чимеккей, удержал его, сказав с улыбкой:
– Нет-нет! Сначала нужно кое-что сделать… Мы пойдём вместе.
Он сказал, что это очень необычный источник. Это настоящее средоточие неких сил, которые, высвобождаясь из-под земли, несут с собой громадный заряд энергии. Таких источников очень немного и, прежде чем набирать из них воду, необходимо по-настоящему попросить их этой водой поделиться.
– Как это? – спросил я. – У кого просить поделиться? Это же просто отверстие в почве, из которого вытекает вода…
Я даже попытался развить этот тезис и рассказать о законах циркуляции вод в артезианских водоносных горизонтах, однако Чимеккей остановил меня, протестующе подняв руку. Я замолк на полуслове, а он продолжил:
– Это всё верно. Но… Я всё-таки прошу вас всегда помнить о том, что вы на Земле не одни…
Он сказал, что абсолютно невозможно даже представить себе всё многообразие жизни на планете Земля и вообще – во Вселенной. И источники, в особенности, бьющие в таких уединённых труднодоступных горных местах, без сомнения, тоже являются живыми.
– Это что-то вроде живой воды? – спросил внимательно слушавший Кирилл.
– Нет, это… – Чимеккей пощёлкал пальцами, подбирая слова, – это именно живые создания. И если не относиться к ним с должным почтением, то… могут быть непредсказуемые последствия…
Мы подошли к источнику, и Чимеккей, громко поздоровавшись, в нескольких фразах выразил своё почтение к нему. Он сказал, что мы поживём рядом с ним несколько дней и не причиним вреда никому из живущих здесь растений и животных, что мы будем петь для него и всех, кто живёт здесь.
– Теперь вы скажите тоже.
Чимеккей показал жестом, чтобы я подошёл ближе. Чувствуя себя ужасно глупо, я всё же смог выдавить из себя несколько дежурных слов и тут же отошёл в сторону, решив понаблюдать за тем, как будут вести себя остальные. К моему удивлению, они, видимо, не чувствовали никаких неудобств, потому что вполне искренне выразили свою благодарность, а Иван даже попросил прощения у источника за причинённое беспокойство. Последней подошла к роднику Олчеймаа. В течение примерно одной минуты она мягким мелодичным голосом разговаривала с аржааном по-тувински, потом наклонилась и, подставив ладони, выпила несколько глотков.