Альтернативная анатомия

Уже почти совсем стемнело, и глазам открывался панорамный вид на спальный район: сплошные электрические провода и горящие окна квартир. Горизонт скрывался от глаз за кружевом ночной дымки, и звёзд не было видно. Казалось, что совсем низко над крышей нависли эти мрачные рваные клочья облаков, едва подсвеченные по краям уже скрывшимся за горизонтом солнцем.

Воздух был тяжёлый и влажный, будто вот-вот дождь пойдёт. Вернее, он уже шёл: невесомая промозглая изморось.

Я поёжилась, следуя за Заславским, тот широким шагом направился к краю, заглянул вниз. В этой части города дома стояли плотно, и расстояние между крышами было слишком мало, чтобы провалиться туда даже случайно. Это ободряло.

– Как насчёт того, чтобы размяться? – не теряя оптимизма, осведомился Артём и первым перепрыгнул на соседнюю крышу, после чего галантно подал мне руку.

– Терпеть не могу паясничество, – процедила я сквозь сжатые зубы, перешагивая пролёт. Справилась и без его помощи.

– Как даме будет угодно, – он в покорном жесте вскинул ладони вверх.

Ублюдок непробиваемый.

Несколько крыш мы преодолели таким образом, прячась за выступами, пригибаясь, чтобы нас не было видно ни с земли, ни с соседних крыш. Добрались почти до самого конца квартала.

Но теперь перед нами оказался какой-то торговый центр. Он, мало того, что стоял чуть в отдалении, так был ещё и немного выше.

– Ну? – Заславский обернулся, раздражённый тем, что я за ним не следую.

– Я не пойду туда прыгать. Я просто шею себе сверну. Вниз. Давай спускаться вниз…

– Прислушайся, – Артём вдруг приложил палец к моим губам, и на несколько мгновений воцарилась тишина, сквозь которую едва-едва доносились отдалённые шаги. Значит, наши преследователи тоже выбрались на крыши, и очень скоро нас ожидает едва ли приятная встреча. – Внизу без байка мы далеко от них не уйдём. Я прыгну, и помогу тебе, если потеряешь равновесие.

Не слушая дальнейших возражений, Аффарёныш уверенно направился к краю, и не колеблясь ни секунды, единым рывком перемахнул на соседнюю крышу. Ловко и грациозно.

– Даша, давай, – вернул меня к реальности требовательным голосом.

Я подавила огромное желание закрыть глаза, отошла на несколько шагов, стараясь максимально очистить голову от мыслей, а потом обратно, быстро, вздымая вокруг себя капли луж. Воздух засвистел в ушах, пара секунд прошли как вечность.

Я почти поверила, что всё позади, но едва подошва коснулась ската крыши, она тут же начала скользить по мокрому металлу. Картинка перед глазами качнулась, внутри всё словно завязалось в единый тугой узел, который тут же распустился, разгоняя по телу всеохватывающую ледяную панику. Всё?

Запястье дёрнуло тупой болью, картинка снова исказилась, а потом всё замерло.

Я не сразу поняла, что уже стою на ногах, на твёрдом шифере. И Заславский крепко прижимает меня к себе. Настолько крепко, что я чувствую биение его сердца. Он тяжело дышал и как-то не спешил меня отпускать.

Напротив, через парковку, светилось большое стеклянное здание. Голубые фонарики, протянутые вдоль фасада и вокруг окон, бросали красивые отсветы на покрытую водой поверхность крыши, и на байкерскую кожаную куртку Заславского.

– Всё хорошо. Видишь? Всё хорошо.

– Артём, окна… – прошептала я онемевшими губами.

– Что?

– Это агенство недвижимости напротив – компания моего отца. И сейчас в его окнах по меньшей мере пять стволов. И все они направлены на нас, – в голосе даже против моей воли звенела злая ироничная безысходность.

– На счёт три, поняла? – выдохнул он мне на ухо.

Я кивнула.

Заславский резко припал к земле, и, не выпуская меня из рук, откатился за выступ.

– Думаешь, они не ждут нас у выхода с распростёртыми объятиями? – спросила я, уловив его взгляд на дверь. – Пожарная лестница.

Мне на глаза попались перила, сбоку, как раз в том пролёте, через который мы прыгали.

По насмешке судьбы, единственная лестница здесь вела во внутренний двор, на парковку, то есть, почти в стопроцентную ловушку. Но двор плохо освещался, и это давало призрачную надежду.

Даже не выпрямляясь, я мёртвой хваткой вцепилась в перила и свесилась с крыши. Они скользили под пальцами и подошвой, я несколько раз чуть не сорвалась вниз, но хлопки пистолетных выстрелов подгоняли лучше, чем что-либо ещё.

Лестница отрывалась за полтора метра над землёй и я замерла, прикидывая, как лучше спуститься, не поломав себе ничего.

Сверху послышалось шипение и матершина. Я сразу почувствовала неладное, и спрыгнула наугад, приземлившись в мокрые кусты.

Спустя пару секунд сверху почти на меня свалился Артём. Объяснять не надо было, я и без того заметила. Пуля пришлась ему в ногу, чуть выше бедра. Заславский морщился и шипел, прижимая ладони к ране.

– Тихо-тихо-тихо, – я тотчас перекинула его руку через своё плечо.

На противоположном углу парковки уже появился чёрный силуэт. Медлить было нельзя. Я дёрнула ручку первой подвернувшейся двери, молясь всем богам, чтобы та была открыта, и мы буквально ввалились в тёмный коридор, ведущий в кухню какого-то ресторана быстрого питания, пахло пережаренным мясом и фритюрным маслом. Как повезло, что здешние повара любят покурить на свежем воздухе!

– Эй, куда! – окликнул нас кто-то.

– Заприте дверь, заприте! – крикнула я.

Стажёр с серым, как газетная бумага лицом простелил за кровавым телом, тянущимся по полу и действительно кинулся запирать дверь, и едва он это сделал, как туда принялись так бешено колотить, что казалось, сотрясалась не только сама дверь, но даже и стены. Но меня целиком занимала одна единственная мысль: если с парковки можно зайти в кухню, то вход в сам ресторан с другой стороны здания! Проход сквозной!

Быстро проскользнув сквозь толпу посетителей, мы снова оказались на открытом воздухе. Я принялась лихорадочно оглядываться в поисках укрытия, потому что за спиной слышались уже выстрелы. Видимо, отчаявшись достучатся, он решил просто прострелить замок.

– Помойка, – прокряхтел Артём, стараясь виснуть на мне так, чтобы я не прогибалась под тяжестью его веса.

– Чего?

Мы оказались на маленькой площади, окружённой магазинами: овощной рынок, секонд-хенд, палатка с шаурмой, за ней, вдали от света фонарей стояли, окружённые с трёх сторон забором, два мусорных бака. Твою мать, ну по помойкам я в своей жизни ещё ни разу не шарилась! Однако ситуация выбора не оставляла. И я, откуда только силы взялись, уже спустя несколько секунд привалилась к задней стенке мусорного контейнера, с наполовину повисшим на мне Заславским, среди остатков еды, коробок и какой-то липкой мерзости. Зловоние стояло просто выедающее глаза, застарелый запах гнили и разложения, но меня беспокоило только одно. Не остался ли за нами кровавый след на асфальте.

Громко хлопнула дверь – это из здания выбежали наши преследователи. Они орали друг другу что-то там про «не могли далеко уйти» и «Козлов уроет, если упустим». Потом разделились. Один оказался в буквально паре метров от нашего укрытия, и как назло, остановился зачем-то. Зачем – я думать отчаянно не хотела, я тогда даже дышать перестала, автоматически, наверное, нащупывая в кармане у Артёма пистолет. Проверит? Да неминуемо проверит. Во рту было сухо и кисло, плечи дрожали. Хоть бы кровавый след не оставили.

– Посмотри в здании, – крикнули ему, и он, затормозив на секунду, прошёл дальше, шаги стали удаляться.

Ещё через несколько мгновений всё окончательно стихло, но мы ещё минут пять сидели не шевелясь. Сердце колотилось, как ненормальное и всё никак не могло успокоиться.

– Надо уходить, – прошептал Артём одними губами.

Верно, не пройдёт и пары минут, как они догадаются вернуться и проверить. Заславский, превозмогая боль, поднялся, всё равно избегая вставать в полный рост, чтобы его из-за мусорного бака не было видно.

Мы проскользнули в сумрачный двор жилого дома, и, пригибаясь под балконами первого этажа добрались до едва приоткрытой железной двери, ведущей в тёмный сырой подвал, лестница которого была настолько узкой, что по ней с трудом можно было протиснуться даже в одиночку. Для Артёма спуск по ней обернулся настоящей пыткой.