Альтернативная анатомия

Стояла такая тишина, что я слышала, как из груди выпрыгивает собственное сердце. И вдруг из глубины квартиры вроде как донеслось какое-то непонятное шевеление, что-то упало, кто-то чертыхнулся сквозь зубы, и по направлению к двери послышались медленные шаркающие шаги, которые замерли у самого входа. Секунду спустя на пороге и сам появился Денис, весь какой-то заспанный и помятый.

– Ура, – выдохнула я, поднимая глаза с его груди на его лицо, и на радостях залепив ему неожиданную звонкую пощёчину. – У меня нет слов, чтобы описать, какой ты уродился сволочью, Громов! – а слова вдруг как раз полились рекой. Меня уже втащили чуть ли не за шиворот в коридор, захлопнули входную дверь, а я все продолжала, захлёбываясь, костерить его на чём свет стоит, – а ещё чёрствый мужлан, невоспитанный дурень…

– Мирослава!

– …и конченый эгоист! – душевно завершила я.

– Чай будешь?

– Наливай!

Я, не спрашивая разрешения, прошла на кухню, и тяжело опустилась на стул. Что-то было не так.

– Как прошло? – злость выплеснулась, и теперь голос звучал тихо и очень неровно.

– Ты действительно хочешь знать? – скептически осведомился он, после того как поставил передо мной большую синюю чашку.

– Да, хочу, – я решительно кивнула, придвигая её к себе, но быстро спохватилась. – Можно без подробностей.

– Я убил их всех, – Громов ответил после внушительной паузы и устало воззрился на меня, кашлянув в кулак.

Он, видимо, ожидал, что после этой фраза я весьма реактивно вскочу и ракетой убегу туда, откуда прибежала. Впрочем, не сделала я так, только потому что первые мгновения у меня отнялись ноги и перехватило дыхание, а потом резко стало всё равно.

– Легче стало? – я подпёрла рукой щёку и уставилась в сторону газовой плиты.

– Ощутимо.

Мрачный Громов был не особо настроен откровенничать. Хотя то, что он мне сказал, уже можно было считать изрядным откровением. Хотя не сказать, что он был похож на человека, с плеч которого упал многолетний груз. Как будто запойный какой-то.

Мы сидели на кухне тихие, какие-то пришибленные, и не особо понимали, как себя вести после того, что случилось. Мне казалось, я как-то свыклась уже с мыслью, что он наёмный убийца. Или просто не могу представить, что этот человек, сидящий передо мной в домашней майке, только что в кашу покрошил дюжину бандюганов.

– И… ты больше не злишься? – виновато потупил взгляд Денис. – Ты же понимаешь, что это был единственный способ тебя, полоумную, удержать. – он снова тяжело закашлялся, прикрывая рот рукой.

– Злюсь немного, но… – я отодвинула чашку с остывшим чаем. – Ты чего кашляешь всё время?

– Ерунд… – начал было Громов, но осёкся, ошарашено глядя на свою ладонь.

Я, не теряя времени, пока он был в ступоре, притянула её к себе и сразу же подняла глаза. Кровь? Меня словно кипятком обдало. Ну и где, твою мать, тебя угораздило так нарваться! Нет, он ещё меня называет полоумной! А впрочем, некогда выяснять отношения! Я поднялась, грохнув стулом, и сразу выскочила в коридор, за курткой, на ходу бросив:

– Собирайся, поехали!

– Куда? – Громов тяжело, с хрипами пополам, втянул воздух, приводя меня в состояние неконтролируемой паники.

– К Вику, шайтан тебя раздери! А то у тебя есть другие варианты!

У горе-киллера других вариантов не было. Он вообще, едва встал и сразу же привалился к стене, тяжело дыша.

– Денис?

– Сейчас-сейчас, я… – он сделал неопределённый жест в воздухе, который, по всей видимости, должен был означать, что всё под контролем.

– Молись, чтоб у Вика было дежурство, пёс.

До машины я волокла его практически на себе. К счастью, в поздний час улицы были почти пустыми, и Громов несколько раз беззастенчиво проскочил на красный, хотя я вообще поражалась, как он в таком состоянии машину мог вести. Но Денис ничего, храбрился, даже шутки шутил в те моменты, когда не кашлял. Я их почти не слушала, и наверное, так же неестественно изображала, что мне смешно, впиваясь в сидение до белых пальцев. Хороший мой, уже второй раз за короткое время помирающий. Только бы побыстрее доехать.

Через пятнадцать минут машина плавно въехала в плохо освещённый двор больницы. Чёрный вход пришлось искать почти на ощупь, подсвечивая фонариком из работающего на последнем издыхании телефона. Когда свет выхватил из мрачной мглы человеческую фигуру, меня чуть удар не хватил.

– Что опять, подстрелили? – сварливым тоном осведомилась она, затушив сигарету об стену.

– Гораздо интереснее, – прокряхтел Денис, кашляя в кулак и утираясь пропитанным уже кровью рукавом, – отравили газом.

– Что?! – испуганно и одновременно возмущённо зашипел Вик, поспешно открывая внутреннюю дверь. – Ты что рехнулся? А ну быстро в смотровую!

От его тона у меня подогнулись ноги. Если уж даже Вик, самоуверенный и неизменно позитивный гений медицины, потерял самообладание, то как же плохи должны быть дела? Он принял у меня Громова, весьма энергично взбежал по лестнице и с ноги открыл дверь в смотровую, принявшись со скоростью пропеллера раскладывать врачебные инструменты.

– Да всё у меня… кхм… в порядке. Денёк полежу и буду как новенький, – героически выступал со своей кушетки Денис.

– Помолчи, – отрезал Вик и выскочил в коридор. – Сестричка! Мне понадобится помощь. А ты посиди пока в коридоре на диванчике, – мягко скомандовал он и захлопнул дверь.

Я плохо что-то соображала от нервов и усталости. На ватных ногах кое-как доковыляла до этого несчастного потёртого диванчика, и свалилась на него мешком. Сердце колотилось, как сумасшедшее, оставалось только надеятся, что я сейчас не присоединюсь к Громову, схватив-таки какой-нибудь приступ. Думать о нём было невыносимо. Я растирала заледеневшие руки с проступившими на них ниточками сосудов, но безрезультатно, они не согревались. Если бы я сейчас подошла к зеркалу, то испугалась бы собственного отражения, в губах ни кровинки, и глубокие сиреневые тени под глазами. Ну вылитый вурдалак, измученный вековой бессонницей.

Время тянулось безумно долго. Я уже ограбила местный автомат с кофе, не чтоб не спать, а просто чтобы занять себя хоть чем-нибудь. Я как раз грустно хлебала безвкусную коричневую жидкость из пластмассового стаканчика, когда в коридоре появилась медсестра.

– Ну что там? – я вскочила с места, чуть не расплескавший местный «напиток богов».

– Пока сложно сказать, – протяжно вздохнула она, оправляя халат. – Ты не переживай, он в надежных руках. Иди лучше домой, поспи, нечего здесь сидеть.

– Но…

– Иди-иди, – следом за её спиной появился и сам студент, – ты здесь ничем не поможешь, – и оттеснив медсестру плечом, немного понизил голос. – До старости будешь его на хребте таскать?

– Сколько надо, столько и буду, – насупилась я, отставляя чашку на подлокотник. – Бросить, по-твоему, должна была?

– Ой, втянет он тебя в какую-нибудь передрягу, – Вик смерил меня взглядом, одновременно проницательным и осуждающим. – Если уже не втянул.

Я неопределенно пожала плечами, прошептала неразборчивое «спасибо» и повернулась спиной. На большее меня просто не хватило.

Уже потом, на пустынной ночной улице я, запрокинув голову, судорожно вдыхала холодный воздух, пыталась успокоить себя разумными мыслями.

Я передала Громова в руки Вику, и все, сейчас я больше ничего сделать не могу. Надо вернуться домой и поспать.

Вздохи получались все-таки неровными.

Я поднесла телефон к глазам, глянуть, сколько времени. В ответ экран мигнул и погас. Батарея села. Пешком до отцовской квартиры где-то около получаса. Терпимо. Дойду.

Возникла мысль попросить подбросить какую-нибудь попутку, но если редкие машины и появлялись на дороге, то проносились с такой скоростью, что едва ли водителю хватало времени, чтобы меня заметить. Только один автомобиль тащился как-то медленно, лениво шурша шинами по асфальту и постепенно сбрасывая скорость.

Я была слишком измучена и заторможена, чтобы вовремя понять, что дело пахнет жареным. А когда до меня дошло, что ни одна нормальная машина не станет останавливаться посреди ночи напротив одиноко идущего пешехода, было уже поздно дёргаться.