Альтернативная анатомия

Вдруг в глаза бросились две небольшие серые трубы, недостаточно тщательно спрятанные за столом секретарши.

— Эй, Гамбино, ты слышишь?

— Да.

— Я нашёл источник газа.

— И почему ты всё ещё там тогда? — чтобы Андреа поднял голос — это действительно редкое явление. — У них какая-то суицидальная система безопасности, вали оттуда срочно!

— Да хорошо, хорошо.

— И загляни к Вику обязательно. Эти ребята специализировались на отраве, они однозначно знают в ней толк, — Гамбино тяжело вздохнул. — Удачи там, звони, если что. У меня тут соседи пришли.

— Окей, понял, — Денис снял гарнитуру, нажал на единственную кнопку и убрал в дальний карман.

Шатаясь и спотыкаясь обо всё подряд, борясь с доставучим кашлем, Громов кое-как спустился по лестнице и выбрался на улицу — под ливень. Дождь был как раз кстати: словно ледяной душ, он немного привёл в порядок мысли, а также заставлял прохожих спешить и прятаться под зонтами, не глядя по сторонам. На чёрной одежде не видно крови, за большим куполом зонта не заметить покрасневших глаз, а десять метров до машины показались Денису бесконечными.

Устроившись на сидении и кое-как приведя волосы в порядок, Громов завёл машину и поспешил к дому. Ничего ведь фатального, просто кашель, с которым, к тому же, вполне можно было бороться. Не хотелось никого видеть, а уж тем более выслушивать возмущенные лекции от Вика. Денис решил просто отдохнуть до утра, стараясь игнорировать жжение внутри, странные галлюцинации и трясущиеся руки. «Это просто от нервов с непривычки,» — говорил он себе уже не так уверенно. — «Ничего со мной не случится». Громов, остановившись на светофоре, взялся за руль и устало выдохнул. В голове было всего одно число.

— Сто семьдесят.

========== 27. Полоумные психи ==========

Не дозвонившись, я с трудом удержалась от буйного желания самостоятельно разбить греховный аппарат о стенку – но лучше, конечно, о голову Евсевия – и принялась надписывать гневные сообщения Громову. Капсом и с проклятиями. Беспокойно расхаживая из стороны в сторону, как запертый в клетке хищник.

Вот пёс плешивый! Знал бы он, в какой заднице я из-за него оказалась! Точнее, не в заднице, а в подвале, куда меня запросто затащил дюжий Севка, и запер в полной темноте за железной дверью. Куковала я здесь уже третий час на пару с бочкой святой воды. И, честно говоря, потихоньку мной овладевало липкое, противненькое отчаяние. Мысли о Громове ещё кое-как подпитывали злость, но и она начинала потихоньку угасать, оставляя меня в бессилии. На самом деле за жгучей злостью и желанием посильнее прописать Денису леща прятался страх: где он, что с ним, и остальной комплект ревнивой/заботливой женушки. Но думать об этом было мучительно-мучительно-мучительно, поэтому я всеми силами переключала мысли либо на то, какой же он все-таки мудак, либо на то, в какой же жопе я оказалась. А оказалась я в натуральной жопе. Ещё и телефон садился, зарядки оставалось минут на пятнадцать, не больше. Если отключится – оставит меня в абсолютной темноте на неизвестно-длинный период времени.

От такой перспективы я взвилась и из последних сил охреначила по двери ладонями.

– Выпустите меня, козлы! Матерь! Ты что, совсем с катушек слетела? Удержание против воли – это уголовщина!

– Ничего-ничего! Посидишь три дня на голодном пайке, может, поумнеешь! – прогромыхал с той стороны Евсевий.

– Мне в туалет нужно, – заискивающе протянула я.

– Не слушай её, Севочка, в ней говорят бесы! – вот тут уже за дверью пискнула мамка, судя по голосу, страшно довольная собой.

– Бес, он тоже человек, – задумчиво пробормотала я себе под нос. – И в сортир может захотеть.

И тут же хлопнула себя по лбу. Точно! Бесы! Это ведь больная тема, нужно попробовать как-то поспекулировать на ней, авось прокатит. И тут уж либо пан, либо пропал. Если чудо вдруг не случится, скорее всего на голодном пайке в этом подвале мне придётся торчать не три дня, а всю оставшуюся жизнь.

Я глубоко вдохнула подсыревший воздух, попутно собирая в кучку все свои скудные познания демонологии и английского языка. Потому что согласно моим познаниям в демонологии, одержимые обычно ползали по стенам с прытью человека паука, делали очаровательно страшные рожи и болтали басом на иностранных языках аки полиглоты. Первые два пункта я сразу отмела, даже если и изощрусь на парочку уловок спайдермена, вряд ли мои старания будут оценены по достоинству сквозь железную-то дверь, поэтому оставался только последний вариант, каким бы долбанутым он ни был.

Я ещё раз со всей дури шибанула по двери, громко потребовав низким голосом.

– Open the door, mrazi!

– В чем дело? – тонким голоском через какое-то время осторожно осведомилась мать. – Почему ты так странно разговариваешь?

– I am bes, and I have vselitsa to Miroslava. You’d better krestit menya, or I eat your face! – мда, полиглот из моего внутреннего беса так себе, зато очень натурально выходили все эти замогильные хрипы, я аж приободрилась, с энтузиазмом вживаясь в роль.

– Ой, Севочка, что она такое говорит? – ощутимо переполошились мать, и наверняка начала тормошить дюжего неповоротливого Севку за его дюжее неповоротливое плечо. – Я ничего не понимаю!

– Haryu tvoyu urodskuyu sjem, dura, – раздражённо пояснила я с чертовски мудацким акцентом, закатывая глаза к потолку.

– Она одержима, Севочка! – и без того тоненький писклявый голосок враз сорвался на ультразвук, насилуя барабанные перепонки, как маньяк со стажем. – Звони экзорцисту!Нет, патриарху! Нет, президенту!

Я хлопнула себя по лбу, и чуткие своды подвала мгновенно подхватили звук. Ну наконец-то дошло! Чтобы закрепить полученный результат, я начала ретиво биться об дверь, изображая конвульсии и сопровождая всё это максимально жутким нечленораздельным бульканьем. Эффект превзошел сам себя: мои безумные улюлюканья мгновенно привели мамку в панику.

– Севочка, ну сделай ты что-нибудь! – истерически заверещали с той стороны двери.

– If you krestit’ menya, I will be very zloy, – упиваясь собственным коварством, ехидно протянула я.

– Точно, Севонька! Покрести её! Чудо снизойдет, я это чувствую. Тащи ключи!

Послушался тяжёлый Севкин топот, уходящий вверх по лестнице, и я удовлетворённо отлепилась от двери. Сейчас меня откроют, главное, не упустить момент. I am takoy clever. Тьфу, ты чёрт. Я начала освещать тусклым телефонным экраном своё нынешнее прибежище, в поисках чего-то тяжёлого, но не убийственного, но ничего лучше алюминиевого тазика под руку не попалось.

Севкины шаги вновь притопали к двери, на этот раз сопровождаясь звонким спасительным бряцаньем ключей.

– Погоди-погоди, – приглушённным голосом велела мать. – вроде затихло.

– London is the capital of Great Britain, – басом сообщила я.

– Открывай! – немедленно всполошилась она.

Как на грех, её благоверный невероятно долго шерудил ключом в замочной скважине. Я замерла аккурат напротив входа с тазиком наизготовку, и едва дверь приотктрылась, а в проёме появилась лохматая Севкина башка, я издала боевой клич и от всей души огрела его тазиком. Сева задумчиво постоял на месте секунды две, а потом грузной махиной рухнул к моим ногам, как подбитый мамонт, пару раз рыкнул, дёрнувшись, и затих.

– Pizdec… – резюмировал внутренний бес.

– Славочка… – мать слабо взмахнула руками, бледная, как лист бумаги. – Да что же это?

– Чудо снизошло, – пожала плечами я, бросила таз, и уверено перешагнув через Севкину тушку, направилась к двери.

Никто меня не останавливал.

Судя по лужам на асфальте и свежему, по-ночному прохладному воздуху, только что прошел дождь. После затхлого подвала – самое то. Я глянула на часы и больно прикусила язык от напряжения. Если очень-очень повезёт, успею на последнюю маршрутку, тут ехать всего остановки две, но нужно быстро. Вскочить на приступка отъезжающей маршрутки я все-таки успела, пусть грязная, как поросёнок, потому что по лужам бежала, и запыхавшаяся, но зато минут через пятнадцать, я уже стояла под громовской дверью, и дышала так, будто только что, опередив чемпиона мира, пробежала трёхдневный марафон. Я уже выжала максимально кнопку звонка, он проиграл пару раз приглушенную приятную мелодию и затих, снова погрузив лестничную клетку в абсолютную тишину. Я даже дыхание затаила, вслушиваясь, хотя, чёрт возьми, мне нелегко это далось! Пока стояла перед его дверью, успела сильно пожалеть, что не прихватила с собой тот невероятно полезный алюминиевый тазик. Было бы хоть чем мозги Громову вправить, а то они были у него явно не на месте. Я еще пару раз помучала дверной звонок и даже прописала в дверь с ноги, отказываясь смириться с мыслью, что горе-киллер пока – пока! – не вернулся.