Альтернативная анатомия

– Что ты смотришь на меня таким изучающим взглядом? Я никого не тронул, расслабься.

– А… почему?

– Планы изменились. Появилась возможность отомстить тем, кто убил мою семью. Это для меня дороже денег.

– Прямо всю семью? – ахнула я прежде, чем сообразила, как неловко это будет, и сразу же зажала рот рукой. Только Денис этого не видел, потому что стоял спиной ко мне, пришлось обходить.

– Это давно случилось, я был ещё ребёнком.

Он говорил все таким спокойным голосом, при этом делая совершенно обычные будничные вещи – чемоданчик отставить, повесить пальто на вешалку – и казался непробиваемым. Но это была такая отчаянная неправда. Я всем существом чувствовала, насколько тяжело даётся ему каждое слово. И потом уже, повинуясь порыву, который сдерживать не было сил, приподнялась на цыпочках, чтоб хоть немного компенсировать разницу в росте, и прижалась к нему.

– Зайчик мой хороший, – мигом оттаял Громов, выдыхая мне на ухо.

– Денис, я очень прошу тебя, – пробормотала ему в район верхней пуговицы, – давай только без зайчиков.

========== 23. Крыска-Лариска и туалетная блокада ==========

– Итак, скажи мне, любимая дочерь, – отец спокойным жестом сложил руки на груди и прислонился спиной к дверному косяку, глядя на меня выжидательно и очень заинтересованно, как будто речь шла о какой-нибудь супер-важной экспедиции на Марс, – какого это такого хрена ты не ночевала дома?

Я заявилась в родные пенаты рано поутру и мгновенно была отловлена бдевшим пращуром для получения соответствующего нагоняя. Откуда ж мне было знать, что в неделями отсутствующем папаше вдруг проснётся отеческая тяга к ответственности. Ведь всего лишь хотела проверить, всё ли в порядке! Это ж надо было так попасться. Ещё и десять пропущенных сейчас обнаружу, небось.

– Я была у Тани. Мы писали реферат…

– То-то я смотрю, она как раз заходила к нам домой домашку тебе передать. Не заметила, наверное, что ты у неё дома сидишь, – иронично кивнул отец.

– Подстава… – буркнула я под нос особого без энтузиазма, лихорадочно соображая, что бы такого ещё наплести, чтоб в мои бредни не вмешалась на этот раз какая-нибудь вероломная Таня, и снова все не попортила.

Молчание начинало становится каким-то натурально неловко долгим, как вдруг откуда-то с кухни донёсся высокий певучий голосок.

– Дорогой, кто там пришёл?

У меня, наверное, глаза в одну секунду стали такими огромными, отец аж переполошился, что меня в расцвете лет хватит жестокий инфаркт.

– Спокойно, дитя моё, – он призывно распростер ко мне руки. – Я собирался вас представить, но не в такой обстановке. Вот, познакомься! Это Лариса… Владимировна. Моя женщина.

Его женщина была горячей брюнеткой с нарисованными бровями. Она походкой сельской барыни вынесла себя из кухни и от всей души одарила меня белозубой улыбкой.

– И… что? – тупо переспросила я, очень некстати зависнув и отчаянно не соображая, что от меня требуется.

– Она будет здесь жить, – лучась счастьем, ответствовал батюшка.

Прям как ребятёнок, когда кошку с улицы домой притащил.

– Главное, чтоб не в моей комнате, – я вскинула ладони вверх и, чуя счастливое избавление от нотаций, скользнула в ванную мыть руки.

Если мне придётся вернутся к матери из-за Лариски, я стащу у Дениса пистик, и прострелю этой барышне что-нибудь серьёзное, чтобы мне не одной пришлось страдать от этой жизни.

– Все-таки неплохо было бы доложиться, где ты пропадала, – в дверях тут же возник отец.

– Я в твою личную жизнь не лезу, и ты в мою не лезь, – буркнула, намыливая руки куда тщательнее, чем следовало. – А то скажу, что делила ложе с восемью китайцами.

– Деньги на презервативы подкинуть? – паша вопросительно вздёрнул правую бровь.

– Ты сдурел? Это шутка была.

– Когда понадобятся, просто попроси. И отвечай на звонки, пожалуйста. Мне бы очень хотелось, чтобы моя дочь ночевала дома.

С этими словами отец покинул клозетт, оставив нас с мылом наедине. Едва звук шагов увёл на кухню, я выскользнула в коридор, дура, как сразу не заметила в нём чужие вещи. Чёрное женское пальто, и сумочка больше похожая на расплюснутый кирпич, прям по последней моде.

Оправдываясь тем, что это Громов меня довёл до параноидального состояния, я бесстыдно полезла в этот кирпич искать документики новоиспеченной пассии. Лариса Владимировна Чуднова в сумке носила – слава всем богам – только один паспорт, и он говорил, что уроженка Саратова 1977 года рождения вот уже энное количество лет находится в разводе и ведёт скучную ничем не примечательную жизнь, потому что помимо паспорта в сумке обнаружилась только расческа, битая пудреница и чек из Ашана.

Я навострилась было в сторону кухни, заценить кулинарный способности Лариса Чудновой, но оттуда так явственно доносились доносились влажные звуки поцелуев, что я просто молча сдёрнула свою куртку с крючка в коридоре, закинула на плечо рюкзак, и в таком виде выскочила на лестничную клетку, чтоб не портить идиллию.

В школе мы с Громовым договорились не встречаться и не разговаривать. Мне и так уже осточертело лютое неодобрение общественности, ему не нужен был лишний шум, а убедить всех в том, что им просто показалось, было ещё не поздно. В итоге он очень старательно игнорировал меня, а я его. Даже на вопрос «где домашка» ответила гордым молчанием, за что биолог пригрозил вызвать в школу мамку. Мне очень хотелось ответить, что кишка тонка, но тогда это грозило перерасти в какую-то интимную перепалку, а нам бы этого не хотелось. Наверное.

Впрочем, перепалки мне всё же не удалось избежать, и настигла она меня в довольно неожиданном для таких дел месте – женском туалете. И совсем не с Громовым.

– Что, навострилась лазать по пожарным лестницам? – стук каблучков возвестил о появлении исходившей на яд Козловой.

– Не пойму, хочешь взять пару уроков? – огрызнулась я скорее машинально.

Так и представляю, как она караулила под дверью несчастного общественного сортира, пока все выйдут, и можно будет поиздеваться над Барковской без свидетелей.

– Ну почему же взять? Преподать скорее, – Даха неожиданно схватила меня за ворот рубашки и затолкала в кабинку, следом влетела сама, захлопывая дверь и сверкая глазами, как филин в часы охоты. – Отвечай сейчас же, где Дима? Куда вы его дели? Чего вы, скоты, добиваетесь?

Выпускать меня из цепкой хватки Козлова и не думала, специально сжимала так, чтобы тяжело и больно было дышать.

– Что, по-человечески общаться разучилась? – фыркнула я в сторону.

Обидно, но Даха была крупнее и сильнее, и так просто вывернутся из её хватки я не могла, оставалось только трепыхаться.

– Будешь выпендриваться, я тебе голову отверну, уяснила? – так злобно зашипела Козлова, что не поверить в её слова было даже как-то непросто. – Быстро рассказала мне все, что знаешь!

– Что думаешь, дочка босса мафии – и теперь все можно? – я, рассчитывая сделать очень больно, от души наступила пяткой ей на ногу.

Пока Козлова резко втягивала не слишком ароматный воздух, я выскочила из кабинки, одним движением выудила из-под батарейки швабру и пристроила между дверью кабинки и противоположной стеной, чтобы изнутри никак нельзя было выбраться из туалетного заточения.

– Открой немедленно! – судя по звукам, Даха с той стороны начала кидаться на дверь, как раненный вепрь.

– Подумай над своим поведением! – дала я напутственный совет Козловой, почуяв безнаказанность, и под звук звонка на урок, торжествующе смылась из туалета.

Ничего, её из отчаянного положения спасёт первая попавшаяся техничка. Я же весёлой походочкой отправилась с горе-ассасину. Он как раз был найден мной пакующим вещи после последнего урока с очаровательно сосредоточенным лицом.

– Ты куда идёшь? Я с тобой, – подкралась вроде неслышно, а врасплох застать всё равно не удалось.

– Я в морг, – поморщился Громов, оборачиваясь. – Вик замотал, говорит, чтоб явился на проверку. А то в следующий раз лечить не будет. Уйдёшь с занятий? У тебя вроде уроки ещё были.