Subordination

— У нас был уговор на месяц испытательного срока. Я его не прошла.

— Это не тебе решать.

Вика заправила короткие волосы за уши и устало выдохнула, словно была вынуждена объяснять элементарные вещи отсталому ребёнку.

— Зато мне решать, хочу ли я продолжать занимать эту должность или нет. Подпиши, пожалуйста.

— Я не буду это подписывать, — так же твёрдо ответил он, будучи уверенным, что последнее слово в любом случае будет за ним.

— Прекрасно, тогда я просто не буду ходить на работу, и тебе всё равно придется меня уволить. И кому это нужно?

Стас подорвался с места, вплотную приблизившись к девушке. Его ладонь привычным движением, но непривычно грубо скользнула по её талии. Она была тряпичной куклой в его руках, но все равно сохраняла непоколебимость во взгляде.

— В таком случае, я сделаю так, чтобы тебя вообще больше никуда не взяли на работу. Такое напишу, что твоё резюме будут стороной обходить даже самые захудалые конторки, ты поняла меня? — Стас начинал кидаться пустыми угрозами, которые всё равно никогда бы не воплотил в жизнь. Признак отчаяния.

— Поняла. Делай, как хочешь.

Стас встряхнул Вику, сжав рукой её затылок, чтобы зафиксировать её в своей хватке, чтобы она даже дёрнуться не смогла в сторону. Никогда.

— В чём твоя проблема? Я думал, мы вчера уже всё разложили по полочкам, ты от меня признание в любви хочешь услышать? Это, блять, и так очевидно, что тебе ещё нужно?

И это действительно было правдой. Вчера вечером они задержались в офисе на добрых полтора часа. Хоть подавляющее большинство времени они и трахались, как изголодавшиеся друг по другу кролики, разбор полётов Стас провести всё же успел, прямо сказав, что уже давно не равнодушен к ней. И что весь сыр-бор был исключительно из-за его принципа не мешать личную жизнь и работу. И что ради неё, Вики, он готов своими принципами поступиться. И что, если бы не оглушительная ревность, которая настигла его, когда он увидел её с Игорем, он бы, мудак, может, так и не решился бы заявить на помощницу свои права.

Но вчера одобрительно кивавшая на все его слова девушка, сегодня имела совершенно другое мнение на этот счёт.

— Жить я хочу спокойно, Стас. Я же не расходный материал, я человек. Сначала сам же затащил меня в постель, потом обвинил в некомпетентности, пытался вышвырнуть отсюда, затем, как ребенок, устроил игру в поревнуйку, опять полез ко мне под юбку. Я понимаю, тебе многое в жизни досталось очень легко, возможно, ты привык, что по первому щелчку пальцев ты получаешь всё, что захочешь. Я себя чувствую проектом, который был тебе неинтересен до тех пор, пока ты не узнал о спросе на него на рынке. И, конечно, Стас тут как тут, пытается увести у конкурента прибыль. Вот только в мире бизнеса всё легко решают деньги, с людьми немного иначе, ты ведь понимаешь? — рука на талии Вики сжалась крепче, но она даже не поморщилась, хоть в её голове и промелькнула мысль, что на коже обязательно должны были появиться новые синяки. — Когда ты имеешь дело с людьми, у которых тоже есть свои мысли, тоже есть свои «хочу», дела обстоят по-другому.

Словно не желая слушать весь этот бред, Стас потянулся к губам своей всё ещё подчинённой, но она отвернулась, потому ему пришлось просто уткнуться носом в её тёплую щёку.

— Я тебя понял, — практически в самое ухо, — в тебе взыграло недовольство, что я сразу не упал к твоим ногам? Похоже, я немного переоценил твои чувства ко мне, раз ты готова сбежать от меня из-за своего сраного самолюбия.

Самолюбием там и не пахло. Только обидой на то, как жестоко он с ней поступал, сажая на дурацкие качели своего переменчивого настроения. И на себя. Потому что от шёпота в ухо по телу снова бежали предательские мурашки. По телу, которое желало стоящего рядом мужчину.

— Чувства — это, конечно, замечательно, но я уже достаточно взрослая, чтобы не терять голову из-за них, — Вика чуть надавила ладошками на грудь босса, чтобы он отстранился и встретился с ней взглядом. — Я за последний месяц для себя поняла одну очень важную вещь — ты ни разу не тот человек, которого я хочу видеть рядом по жизни. Ты был для меня замечательным начальником, интересным собеседником и даже хорошим другом, но как мужчина, ты — кусок говна, Стас. И я рада, что наконец-то тебе об этом сказала.

— И чем же я так плох?

Вика улыбнулась, но как-то грустно и совсем беззлобно, словно уже давно свыклась с мыслью, что они видятся последний раз, и сказать она может всё, что угодно.

— Слишком часто переобуваешься. Раз не чувствуешь ко мне ничего — не тащи трахаться, я никогда не была просто девочкой с улицы, чтобы так со мной поступать. Раз уж натворил дел, не пытайся от них сбежать, просто избавившись от меня, а реши их по-мужски. Если позволил остаться, дай спокойно жить дальше, а не лезь, когда излюбленную игрушку из рук пытается утянуть кто-то другой. Не слишком сложные правила, да?

Хлестко, словно пощечина. Руки опустились. Вика отошла в сторону.

— Как бы потом не пожалела, — только и сказал он.

Просто из-за кома в горле сказать большего не представлялось возможным.

— Ты можешь начинать жалеть уже сейчас, — только и ответила она.