Subordination

***

— Вот здесь подпиши, пожалуйста.

Вика не изменилась в лице, когда сделала шаг к рабочему столу своего босса, который, не желая встречаться с ней взглядом, всматривался в огни города через панорамное окно. Странное поведение молодого начальника настораживало, но задавать ненужные вопросы её уже давно отучили. Девушка улыбнулась, заметив своё отражение в глянцевой поверхности стола: её взгляд совсем не казался затравленным, а волосы по-прежнему отлично держали укладку. Она уверенно расправила плечи и пробежалась глазами по строчкам, напечатанным после слова «заявление».

— И что это? — голос не дрогнул, не сорвался, не был надрывно высоким. Когда это было необходимо, Вика умела держать себя в руках. Обычно подвижное улыбчивое лицо застывало, а спина становилась неестественно прямой, хотя девушка и так не имела за собой привычки сутулиться.

Станислав раздражённо повел плечами и повернулся к своей помощнице, вскинув подбородок. Ему хотелось, чтобы она как можно быстрее покинула его кабинет, пока он не успел передумать. Сомневаться в собственных решениях он ненавидел, но эта рыжая бестия заставляла делать это снова и снова уже двое суток.

Привычно окинув взглядом её фигуру, молодой человек зацепился взглядом за узкие бёдра, обтянутые чёрной юбкой. Одевалась Вика всегда с иголочки, не забывая расстёгивать пару пуговиц на брендовых рубашках, чтобы радовать его инвесторов. Впрочем, сообщать помощнице о том, что он и сам в последнее время всё чаще поглядывал на неё с неподдельным интересом, Станислав не собирался. Судя по всему, теперь она и так была в курсе.

— Там всего две строчки, Вика, ты за то время, что пялишься на эту бумажку, обычно успеваешь прочитать страницу контракта, написанного мелким шрифтом.

А вот он сегодня на эмоции не скупился: его тон с лихвой выдавал раздражение.

— Неправильно сформулировала вопрос, Станислав Алексеевич. Я хотела бы узнать: что это значит? — так же спокойно и тихо переспросила подчинённая.

Снова прокручивая реплику босса в своей голове, Вика немного опешила от холодной язвительности в его голосе, но вида, конечно, снова не подала.

Сжимая пальцами заявление об увольнении по собственному желанию, девушка не отрывала взгляда от своего босса, которому служила верой и правдой уже два года.

Она была старше его на несколько месяцев и до этого работала на его покойного отца, который передал бразды правления компанией своему талантливому сыну, а тот, в свою очередь, действительно неплохо проявил себя на посту генерального директора, хоть и занял эту должность, едва ли окончив университет. Почти все его подчинённые, более опытные и взрослые, первое время смотрели на него с недоверием, потому Станиславу зачастую приходилось действовать радикально, чтобы занять наивысшую ступень в иерархии этой корпорации и заставить всех считаться с ним.

— А что именно тебе там не понятно? — сев в своё кресло, даже глядя на неё снизу вверх, он всё равно умудрялся занимать выигрышную позицию доминанта. — Я хочу, чтобы ты освободила должность моей личной помощницы.

Виктория положила заявление на стол, чуть нахмурив брови. Как хорошо, что он не мог видеть, как её сердце начало трепыхаться в глотке. И если бы это было просто из страха потерять высокооплачиваемую должность…

— И в чём причина?

— Мне кажется, я не обязан объяснять это, — он совсем не хотел заводить этот разговор, но, заметив, как девушка безропотно потянулась за ручкой, чтобы оставить подпись, словно решил оттянуть этот момент на мгновение. — Я просто считаю, что между начальником и помощницей отношения должны оставаться исключительно деловыми.

Вика сжала ручку в пальцах и подняла на Станислава глаза. Он любил, когда она смотрела на него со своим лукавым прищуром, даже иногда, шутки ради, подтрунивая над тем, что он был младше и «ничего не смыслил в жизни и в бизнесе», потому холод в её глазах заставил шатена поежиться.

Но это был его выбор.

— Серьёзно? Уволишь меня, потому что мы переспали?

Молодой человек недовольно поджал губы, вспомнив, как восхитительно тело его помощницы извивалось под ним пару дней назад. Как её холодные пальцы зарывались в его волосы. Как худые бёдра стискивали его талию. Как от природы полные губы целовали его шею, а хриплый голос просил его двигаться быстрее.

Моргнув, чтобы отогнать наваждение, брюнет поднял взгляд на девушку, которую прямо сегодня собирался навсегда вычеркнуть из жизни.

— Если бы дело было только в этом, я бы не стал так поспешно принимать решений.

— Тогда в чём?

Её босс был рассержен, но его эмоции были ей на руку: только в порыве злости он был всегда честен, а сохраняя трезвый рассудок, умело хитрил и не стеснялся говорить откровенную ложь.

— В том, что ты, взрослая и, казалось бы, адекватная девушка, влюбилась в меня, как глупая малолетка, а я не хочу неоправданных рисков, — он звучал непоколебимо и уверенно, отчего её сердце продолжало пульсировать в местах, где ему вообще не положено было быть. — Мы, кажется, изначально договаривались именно на работу, и я всегда ценил тебя, как незаменимого специалиста. То русло, в которое начинают уходить наши отношения, меня не устраивает. Сегодня ты ложишься под меня, а завтра не выходишь на работу, потому что увидела меня с другой женщиной и нуждаешься в девичнике с подружками и мороженым. Сомнительная перспектива.

Вика перевела дыхание, чувствуя, что её хвалёная выдержка начинает иссякать. Но на то она и вышколила в себе железный характер, чтобы выгрызать место под солнцем, чтобы не сдавать позиции, даже будучи окружённой со всех сторон.

— Я, конечно, знаю, что твоему самомнению можно только позавидовать, но с чего такие выводы о моих чувствах, Стас?

Привычная ухмылка тронула его губы, но взгляд оставался холодным и яростным. Он словно злился на неё за то, что она сделала что-то не так.

— А нечего было верещать признания в любви, когда мы трахались.

— Ты веришь в «я тебя люблю» после оргазма? Брось, тебе ведь уже не шестнадцать, — Виктория даже немного расслабилась, сев в кресло напротив. Взгляда она не отводила, не желая быть проигравшей в этой игре.

— Я верю в то, что женщины, которые воспринимают мужчину в качестве любовника на одну ночь, не смотрят на него украдкой, не выходят на работу сверхурочно по первому зову и не пытаются всеми силами понравиться и угодить. Ты даже волосы перекрасила, а я только на днях вспомнил, как однажды вскользь ляпнул о том, что люблю рыженьких девочек. Сопоставить было нетрудно. Да и потом меньше надо трепаться на корпоративах с недо-подружками в обнимку с бутылкой вина. Всё, что мне нужно знать, доходит до моих ушей моментально, — Вика подобралась в ответ на его слова, но промолчала. — Если бы на твоём месте была наивная студенточка, которых и нанимают, собственно, для определённых целей, я бы не воспринял это всерьёз. А с тобой я знаком уже пять лет, два года из которых ты работаешь на меня, и, кажется, знаю тебя лучше, чем самых близких своих друзей. Можешь даже не пытаться мне врать. Лучше сейчас всё спокойно решим и мирно разойдёмся. Я обещаю, в долгу не останусь, премиальные и зарплату на три месяца вперед, чтобы зализала ранки, переведу сегодня же вечером.

— У меня твоих денег — жопой жуй, Стас, — она специально перевела их беседу в неформальный тон, что было гораздо привычнее. И так у нее было больше шансов его переубедить. — Я уже накопила на всё, что хотела, а сейчас работаю на голом энтузиазме.

Слово «голый» как-то совсем не во время подкинуло ему в голову пару откровенных сцен с участием Вики. Например, ту самую, где она стягивала с себя кружевное бельё и что-то щебетала об ударившем в голову шампанском.

— Отлично, теперь я чувствую себя менее виноватым.

— Брось, ничего ты не чувствуешь, — не ясно откуда взявшаяся уверенность в том, что ей удастся удержать обожаемую должность рядом с, чего уж греха таить, обожаемым мужчиной, окончательно развязала Вике язык. — А вообще, это не честно, Стас. Секс — это процесс, в котором оба принимают участие, а огребаю после этого только я.