Страница 3 из 4
Титов бросился искать среди разбросанных на полу папок своё досье секретного сотрудника. Ему повезло найти его в углу кабинета. Поспешно засунув драгоценную папку под пальто, Титов поспешил к выходу. С трудом прорвавшись сквозь толпу все прибывающих для грабежа и разгрома людей, Титов выбрался на улицу и поспешил домой.
Едва войдя в комнату, он запер дверь и разжёг печку. Затем начал вырывать по несколько листков из своего секретного дела, комкать их и бросать в пламя. С наслаждением наблюдал, как безжалостный костерок бесследно уничтожает свидетельства его бесславного предательства. Закончив уничтожение, с тревогой подумал:
«Только бы ротмистру удалось скрыться за границу. Если поймают, то он, спасая свою шкуру, сразу меня выдаст».
Но Титов зря беспокоился. На следующий день он узнал, что переодетого ротмистра опознали, и казнили, протащив за привязанную к ногам веревку по булыжной мостовой. И Титов вздохнул с облегчением: он был свободен от своего темного прошлого.
Вскоре после нового переворота и победы большевиков Титов, оправившись от страха, решил потребовать от новых властей оценить его прежние революционные заслуги. С учётом его юридического образования ему предложили работу в уголовном розыске. Новая должность вполне удовлетворяла самолюбие Титова, опьяняя бескрайностью всевластия и относительно благополучным материальным достатком.
Прошло пять лет. Масса событий, стремительно сменяющих друг друга, постепенно начали вытеснять из сознания Титова его прошлое сотрудничество с охранкой. И ему стало казаться, что тайна его бесславного предательства навсегда ушла в прошлое. Так было до дождливого вечера 1923 года, когда при очередной облаве, в закинутые милицией сети попал человек, способный погубить достигнутое им с риском благополучие.
В тот вечер операция прошла без особых происшествий. Все камеры были забиты задержанными людьми. Бродяги и уголовники здесь томились вместе с загулявшими нэпманами. Титову и его товарищам предстояло проверить весь этот человеческий материал. Эта работа не была формальной и скучной. Титову нравилось разгадывать в считанные минуты, кто перед ним сидит: матерый преступник или случайно задержанный при облаве смертельно напуганный мещанин.
В буре революционных событий были уничтожены картотеки уголовников. И для их опознания новая власть привлекала специалистов из сыскной полиции, не участвующих до революции в политических репрессиях. Но опытных сыщиков не хватало, и Титов с товарищами полагались на свой опыт и обостренную интуицию.
Спустившись вниз в подвальное помещение, он начал внимательно рассматривать задержанных. Внезапно его глаза встретились с настороженным прищуром хорошо одетого господина в модном котелке. И чекист узнал руководителя их подпольной организации Тимофеева. Титов тут же приказал конвойному привести того на допрос.
Пока Тимофеев протискивался сквозь толпу задержанных к выходу из камеры, Титов обежал взглядом остальных задержанных и увидел среди них знакомое круглое лицо Лося:
«Ещё один сюрприз. По слухам этот рецидивист гастролирует в Поволжье и причастен к убийству. Надо будет выяснить, зачем он в Москву пожаловал. Но сначала разберусь с Тимофеевым. Похоже, встреча с этими двумя типами сулит мне нечаянный интерес».
Заведя Тимофеева в кабинет, Титов сел за стол и сухо спросил:
– Фамилия, имя, отчество?
– Что ты, Титов, комедию ломаешь? Забыл, как под моим руководством листовки расклеивал, и динамит по явочным квартирам развозил? Документы у меня в порядке и зовут меня, как и прежде Тимофеевым Михаилом Георгиевичем. Какие еще будут вопросы?
– Ладно, не сердись. А вопрос я задал резонно: многие свои родословные данные поменяли. Может быть, ты переметнулся к врагам и теперь во вражеском подполье обретаешься.
– Господь с тобой, Титов. Зачем мне старому революционеру после победы народа над ненавистным режимом прятаться?
– Так-то оно так, но шуба на тебе буржуйская и костюмчик по индивидуальному заказу пошит. Не похож ты на правоверного коммуниста.
– А я никогда им не был. Мечтал бедняков накормить, а их еще больше после революции стало. Слышал, по Москве свежий анекдот ходит. Воскрес ныне декабрист, казненный в 1825 году. Идет по Сенатской площади и спрашивает у встречных: зачем вы восстали и царя свергли? А люди отвечают: да чтобы богатых искоренить. Декабрист горько вздохнул: а мы век назад восстали, чтобы наоборот, бедных не было. Вот так, Титов.
– Ты мне, Тимофеев, антисоветскую пропаганду не разводи. За этот анекдот я тебя к стенке могу поставить. Да и по твоей шубе с барского плеча не заметно, что ты бедствуешь. Откуда, кстати, дровишки?
– Брат мой Станислав до революции крупным негоциантом был. Перед смертью мне открыл, где товар спрятан. Когда нынешние власти торговлю поощрять стали, я достал мануфактуру и прочие колониальные товары. Открыл лавочку, доходы удачно в оборот пустил. Живу тихо, никого не трогаю. Мировой революцией больше не интересуюсь.
– Да и раньше, ты в нее не очень-то верил, на лихачах с девицами раскатывая. Я еще тогда подозревал, что ты на полицию работаешь.
– Вон ты как заговорил! Только и я не гнилыми нитками сшит. Так знай, что ротмистр Петров с моей подачи тебя завербовал. Я ему на тебя указал, как на возможного помощника, почуяв, как ты себя сильно любишь. Так что, «Схимник», отпускай меня скорее.
Титов на мгновение похолодел от страха. И тут же принял решение немедленно ликвидировать Тимофеева. Для этого вполне подходил задержанный во время облавы Лось. И Титов легко согласился:
– Ладно, Тимофеев, отпущу тебя на волю, но не сразу, а утром. Таков порядок. А пока возвращайся в камеру и забудь о нашем разговоре.
– Договорились!
Торжествуя свою победу, Тимофеев в сопровождении Титова вернулся в камеру. А чекист указал конвоиру на Лося:
– А теперь выводи на прощупывание вон того амбала.
Раздвигая сокамерников могучими плечами, Лось легко выбрался наружу. Когда Титов завёл уголовника в свой кабинет, тот, молча, ожидал первого хода чекиста. И Титов начал допрос:
– Ну, вот, Лось, и свиделись.
– Правильно говорят, никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь.
– Сейчас ты нашел или потерял?
– А это зависит, какая у вас память: короткая или длинная?
– О памяти потом поговорим. Саратовская милиция с ног сбилась, собираясь тебя пулей наградить за убийство семьи торговца Кожухова. Ты с сообщниками даже детей не пощадил.
– Я лично там никого и пальцем не тронул: только лари вскрывал в поисках золота. Ванька Дронов со Степаном Симоновым руки кровью обагрили. А я на мокруху не подписывался.
– Они, наоборот, тебя под вышку на допросах подводят.
– Это их дело. Встретимся в тюрьме. Там с них и спрошу.
– А мне-то что с тобой делать? Придется направить по этапу в Саратов. Там и оправдываться будешь.
– А зачем тебе это, Титов? Ксива у меня на другое имя. Теперь я Лужин. Документы справные, ловкий умелец делал. Бродяг по кличке «Лось» много по России бегает. Так что, если хочешь отплатить добром на добро, отпусти как благонамеренного гражданина.
– Это ты завираешься. Так дела не делают. То, что раньше было, то быльем поросло. Ты мне новую услугу окажи.
– Говори, что надо?
– Видел господинчика, в дорогой шубе, побывавшего до тебя в моём кабинете? Так вот, он с охранкой до революции сотрудничал. Уличить его не могу, а наказать хочется. Остается лишь надеяться, что он помрет от угрызений совести сегодня ночью. Что скажешь?
– Дело-то нетрудное. А что взамен?
– Мое покровительство и защита на московской земле. Поверь, это дорогого стоит.
– Я понял. Все сделаю. Отправляй обратно в камеру. Только я заметил как этот тип, золотые часы в носок затырил. Ему ведь, они скоро будут ни к чему. Могу себе оставить?
– Замётано. Только действуй осторожно. Никаких побоев на теле, чтобы не было. Спишем смерть на несчастный случай.
– Не волнуйся зазря, начальник. Все сделаю в наилучшем виде.