«Она утонула...»

Один из сотрудников в штатском заинтересовался сигнальным экземпляром моей книги и долго расспрашивал об авторе и мотивах издательства, обстоятельствах расследования гибели «Курска». Договор на выпуск полиграфической продукции (а именно эти документы особо интересовали «милиционеров») у этого нового издательства был только один — на мою книгу. Не было никакого сомнения, что визит напрямую связан с уже анонсированным выходом книги.

В тот же день из Ульяновска должна была прийти фура со всем тиражом — 10 тысяч экземпляров.

Я знал, где и когда нужно встречать трейлер, но первым делом позвонил Андрею Черкизову и поехал на радиостанцию «Эхо Москвы», где выступил в прямом эфире.

Выступление на «Эхе» заставило цензоров в штатском попятиться. Больше они в издательстве не появлялись. Вечером того же дня я встретил трейлер на Московской окружной дороге, и весь тираж был разгружен под Москвой недалеко от Домодедово на строящейся даче моего приятеля. Потом оттуда в феврале-марте книги развозились по распространителям.

Ссылка на Уголовно-процессуальный кодекс в запросе транспортной милиции могла быть только в том случае, если совершено преступление или имеется заявление о его совершении. Ничего подобного в связи с выходом книги быть не могло. В пресс-службе Московского управления внутренних дел на водном и воздушном транспорте корреспонденту газеты «Московские новости» на следующей день сообщили, что в издательство действительно приходил сотрудник. Но не книгой интересовался, а проводил антитеррористическую проверку всех объектов на вверенной территории, конкретно — в Северном порту. И фамилия его не Волков, а Козлов.

На следующий день новость о визите искусствоведов в штатском в издательство целый день транслировалась в новостях «Эха Москвы», «Московские новости» и «Новая газета» публиковали подробности.

Я отправил телеграмму (см. приложение № 27), на которую получил совершенно несуразный ответ. Само письмо не сохранилось, но, как мне помнится, мероприятия проводились в связи с борьбой с терроризмом, печати же было дано совершенно другое объяснение: плановая проверка.

Отбиться удалось, документы издательства так и остались невостребованными, а весь тираж оказался на прилавках книжных магазинов.

28 февраля 2005 года в Санкт-Петербурге на Васильевском острове в кают-компании Клуба моряков-под-водников в присутствии родственников погибших состоялась презентация книги. (Приложение № 28) Интерес к книге, несомненно, вырос после выступления и публикации рецензии Юлии Латыниной. (Приложение № 21) Сначала рецензия была озвучена в эфире «Эха Москвы», затем появилась на сайте «Эха» и в «Ежедневном журнале».

Где-то в марте — начале апреля 2005 года, когда книга активно продавалась и в апреле вышла в лидеры продаж в интернет-магазинах, раздался телефонный звонок. Звонивший представился полковником ФСБ и предложил встретиться.

— Если я вам нужен, приезжайте в офис, — ответил я.

— Вы меня не поняли, я хочу встретиться в неофициальной обстановке. Приглашаю вас на обед, — он назвал мне адрес японского ресторана недалеко от Курского вокзала.

В ресторане меня ждали двое, один из них показал удостоверение: из Третьего департамента ФСБ — военная контрразведка.

— Мы хотели с вами познакомиться, попросить автограф и рассказать одну историю, связанную с вашей книгой.

История действительно оказалась замечательной. В конце февраля — начале марта директор Департамента военной контрразведки вызвал одного из оперативных сотрудников и познакомил его с сотрудником Генеральной прокуратуры, у которого был с собой экземпляр вышедшей книги. По мнению прокурорского работника, в книге содержались сведения, составляющие государственную тайну. Генерал предложил оперативному работнику показать книгу сотрудникам 8-го Главного управления Генерального штаба, которые отвечают за сохранность государственной тайны в Вооруженных силах и проводят экспертизы на степень секретности. Они созвонились и поехали в службу, которая курирует сохранность военной тайны в Военно-морском флоте. Встретивший их капитан I ранга повертел в руках контрольный экземпляр книги и предложил зайти завтра утром.

— Почему так быстро? — недоумевал прокурорский работник. — Обычно для проведения экспертизы требуются месяцы.

— Дело в том, — ответил военно-морской секретчик, — что я читал рукопись книги, там не было гостайны.

Мне нужно только сравнить книгу с рукописью, а это дело пары часов.

Прокурорский работник заметно сник. Указание Устинова остановить выход тиража и не пропустить книгу к полкам магазинов оказалось невыполненным.

Утром они ограничились телефонным звонком капитану I ранга, официального ответа не потребовалось, изменений в рукопись, которую я через знакомого офицера военно-морской разведки отправлял в Генеральный штаб для проверки на секретность, не вносилось.

Летом 2005 года меня пригласил к себе один из заместителей управляющего делами президента России. Бюро много лет обслуживало Управление делами, денег мы за это не брали, но нам сдавали в аренду несколько кабинетов в доме № 1 9 по Новому Арбату, не бесплатно, разумеется. Договор аренды действовал до 2009 года. В то время мы участвовали в нескольких процессах на стороне Управления делами. Одно из дел — о незаконном увольнении руководителя одного из предприятий, подчиненного Управлению делами, — рассматривалось как раз летом 2005 года в Пресненском районном суде.

— Старик, ты знаешь, как мы к тебе относимся, но ситуация такая, что тебе нужно срочно освободить офис. Кожину был звонок из Кремля, мы ничего сделать не можем. Да, я знаю, что у тебя аренда до 2009 года, если ты пойдешь в суд, то выиграешь. Выгонят меня и уволят твоего приятеля, — он назвал имя человека, который подписывал со мной договор аренды.

— Не волнуйся, уволить никого не уволят, в суд я обращаться не буду. Не хочу, чтобы у кого-то из-за меня возникли проблемы.

Через три дня я и мои адвокаты освободили офис.

Никто не скрывал, что преследование связано именно с выходом книги о «Курске».

Но не только я сам и адвокаты бюро стали жертвами «„Курской“ битвы», пострадала и аналитическая передача «Синие страницы», производимая питерской телестудией «Лушников-фильм», которая выходила на телеканале ТВ-3 в течение шести с половиной лет. Как раз в день закрытия программы 27 января 2006 года я должен был участвовать в передаче о гибели «Курска», которая была анонсирована. Как заявил прессе Алексей Лушников, в процессе переговоров с руководителем Петербургского филиала ТВ-3 ему удалось выяснить, что поводом для закрытия программы стал анонс в «Живом Журнале» о теме ближайшей программы в пятницу, 27 января. Планировалось, что гостями программы будут адвокат по делу АПЛ «Курск» Борис Кузнецов, журналист Даниил Коцюбинский, адвокат Юрий Новолодский, депутат Сергей Андреев, выступающие по актуальным и острым проблемам. Руководство телеканала сообщило, что указание о закрытии программы было получено из Кремля.

Из источника, близкого к окружению тогдашнего и теперешнего президента России Владимира Путина, мне было известно, что указание расправиться со мной дал лично он. Название книги, совпадающее с его ответом Ларри Кингу в интервью, вызвало у него крайнее раздражение.

Мое досье с делом «Курска» сгорело. Дело было так. После моего вынужденного отъезда, а правильнее сказать — бегства, из России архив адвокатского бюро и мой личный архив объемом около 3000 томов был вывезен на дачу одного из моих многочисленных приятелей. Спустя несколько месяцев трейлер с документами отправился в Питер, а моя дочь Юлия и зять забили ими баню на дачном участке под городом. Спустя несколько дней баня загорелась, весь архив сгорел, сгорело и мое адвокатское досье по «Курску». Вывод пожарной инспекции — поджог. Но в возбуждении уголовного дела было отказано. У меня нет сомнений, что движение архива отслеживалось ФСБ и его уничтожение — его рук дело.

Уничтоженный архив хранил немало ценнейших для меня документов, там были записки Бориса Николаевича Ельцина, Анатолия Собчака, Гали Старовойтовой, документы по делам Георгия Юматова, Майи Плисецкой и по многим другим, которые стали историей, во всяком случае, историей современной адвокатуры.