«Она утонула...»

Откуда вдруг родился этот миф — можно только гадать. Ни из материалов уголовного дела, ни из разговоров со специалистами, детально обследовавшими реакторные помещения «Курска», ничего похожего не следовало. Более того — на всех уровнях атомщики с гордостью твердили, что автоматика в реакторном отсеке сработала безукоризненно и чисто. «Глушить вручную» ничего не требовалось, разве что для красного словца.

И это, как ни печально, не последний прокурорский перл. На мой взгляд, апофеозом профессионального невежества стали рассуждения про тросы, с помощью которых якобы пытались поднять в 1997 году подлодку «Комсомолец», да вышла незадача. «Капроновый шнур оборвался при рывке», — со знанием дела свидетельствует генеральный прокурор.

Вот, действительно, слышал звон…

Да было бы ему известно, что «Комсомолец» и не пытались поднимать — несмотря на бурную и многолетнюю активность директора ЦКБ «Рубин» г-на Спасского, главного инициатора судоподъемной риторики в нашей стране. Поднять решились только ВСК — всплывающую спасательную камеру от «Комсомольца», которая была найдена на грунте в непосредственной близости от самой подлодки. В ней, как известно из обстоятельств той катастрофы, находятся останки командира АПЛ капитана I ранга Евгения Ванина и еще двух членов экипажа.

Поднять на поверхность эту стальную капсулу, ставшую братской могилой, решили силами ВМФ, без должной проработки проекта и необходимых расчетов. И действительно потерпели фиаско, знакомое почти каждому начинающему удильщику: при резком рывке не выдерживает даже очень прочная леска. Кормовая лебедка на военном спасателе и была той удочкой, с помощью которой решили поднимать ВСК специалисты-двоечники, позабывшие о том, что в море бывает качка. Когда трос был почти полностью выбран и ВСК оказалась у поверхности, корма судна-спасателя опустилась на волне, а в следующее мгновение ее резко подкинуло. И трос, действительно, лопнул (в этом генпрокурор не ошибся) — всплывающая камера с останками подводников опять ушла на дно.

Но в эти детали, похоже, не посвящали генерального прокурора ни Главком ВМФ Владимир Куроедов, ни шеф «Рубина» Игорь Спасский. А может, их собеседник просто невнимательно, в одно ухо слушал. Другим — старался уловить, откуда ветер дует: кого велят казнить, кого решат помиловать.

Прокурором можешь и не быть, но стать писателем обязан

Теплый ветер, против ожиданий, подул из Европы.

«В Брюсселе той осенью возникла новая организация, в дополнение и НАТО и но многим прочим, — решается на смелое сравнение прокурор. — Это международный фонд „Курск“, главная цель которого — облегчить задачу подъема российского атомного ракетоносца».

Вот уж никогда бы не подумал, что мы так неожиданно легко найдем альтернативу Варшавскому договору — да там, где и представить себе не могли!

Короче, пусть ожиревшая Европа помогает нам деньгами, не сдает державных позиций генеральный прокурор. А мы и дальше будем жить своим умом, расхлебывать старые проблемы и заваривать новые — для себя и всех соседей. Уж кто-то, а г-н Устинов знает, что почем на Западе, и может сравнивать:

«Мы строим армию в основном на принципах призыва, на том основании, что каждый гражданин, способный защищать Родину, должен хотя бы уметь это делать. Поэтому и порядок в армии должен быть образцовый, а не так, как в некоторых зарубежных армиях: подписал контракт — значит, служу. Надоело служить — разорвал контракт, ушел на гражданку. Кто получится из такого контрактника? В лучшем случае — недоучка. Причем во всех отношениях. Нам нужна не только боеспособная армия, но и умные, сильные, здоровые мужчины, прошедшие эту школу жизни и патриотизма».

Реакция министра обороны Сергея Иванова на эту установку неизвестна — шеф военного ведомства не значился среди участников официальной презентации прокурорского бестселлера, что была организована 29 октября 2004 года Интерфаксом. Уклонился от развернутых оценок, хоть и пожаловал на презентацию бывший вице-премьер и руководитель правительственной комиссии по расследованию причин гибели «Курска», а ныне полпред президента в Северо-Западном федеральном округе Илья Клебанов. Агентство распространило лишь одну его фразу: «Генеральный прокурор был просто обязан написать эту книгу с учетом всего того, что он знает об этой трагедии».

Присоединившийся к нему Сергей Степашин, председатель Счетной палаты, усмотрел в сочинении генерального прокурора «элемент открытости нашей страны».

Но всех афористичнее оказался секретарь Совета безопасности Игорь Иванов. «Самое главное в этой книге — это ее название», — цитирует Интерфакс его крылатые слова.

Что ж, в дипломатичности бывшему министру иностранных дел не откажешь. И впрямь, если все главное сказано в названии, то о чем еще говорить…

Емельяненков порвал Устинова на «британский флаг» и, выдав свой блестящий памфлет, вытер и Устиновым, и его книгой свою журналистскую задницу.

В своей книге творения Устинова коснулся и адмирал Олег Ерофеев:

«В материалах расследования спасательной операции, несомненно, отчетливо проявляется страстное желание замаскировать конструктивные и производственные недостатки как корабля, так и торпеды. Я внимательно следил за проведением операции, изучил документы, опубликованные в „Российской газете“, прочел книги генерального прокурора В. В. Устинова „Правда о „Курске““ и И. Д. Спасского „„Курск“. После 12 августа 2000 года“. Ни в одном из этих материалов я не нашел убедительных доказательств того, что личный состав, эвакуированный в 9-й отсек, жил около 8 часов и поэтому его нельзя было спасти.

Особенно меня удивило название книги генерального прокурора, из которого следует, что расследование, проведенное его подчиненными, ставит под сомнение его объективность, а многократные повторы в книге о том, что личный состав жил в 9-м отсеке не более 8 часов, нельзя объяснить только недостаточным литературным талантом ее автора. Сам В. В. Устинов в доказательствах этого факта ссылается на малое количество воды, продовольствия, которое потребили подводники за время их оставшейся жизни, на сомнительные выводы судебно-медицинской экспертизы, первые результаты которой получены более чем через два месяца после гибели людей и только поэтому не имеют права на объективность.

…Передаваемые же с подводной лодки сигналы SOS генеральный прокурор В. В. Устинов легко приписывает действиям неизвестного надводного корабля, поиском которого не утруждают себя следователи. Возразить В. В. Устинову очень просто — в той экстремальной ситуации, в которой оказались подводники „Курска“, не до еды и питья, и, как всякие здравомыслящие люди, они пытались экономить и воду, и продовольствие.

Это понятно любому человеку, даже не имеющему отношения к подводной службе».

Глава 19. Закон неравных прав: Чем страшнее преступление, тем больше денег государство потратит на юридическую защиту

Я в то время еще наивно верил в российское правосудие. В 2000–2003 годах прошла удачная серия гражданских и арбитражных процессов, но крупных дел, получивших широкое освещение в прессе, не было. Много времени ушло при всей, казалось бы, простоте сюжета на дело о защите чести и достоинства Майи Михайловны Плисецкой с ее «вновь народившейся», всплывшей в Израиле и в Лондоне «дочерью». Тогда же в Нью-Йорке шел процесс против Bank of New York, который занимал немало времени.

Дело по обвинению Игоря Сутягина, в котором я поначалу участия не принимал, удачно прошло в Калужском областном суде. Судья, возвращая уголовное дело на дополнительное расследование — в то время еще можно было возвращать на доследование уголовные дела, если были нарушены права обвиняемого, — указал в определении:

«Обвинительное заключение надлежит составить в соответствии со ст. 205 УПК РСФСР. Обвинительное заключение должно содержать конкретную формулировку обвинения, существенно не отличающуюся от предъявленного обвинения и не ухудшающую положение обвиняемого: содержание и анализ доказательств, на которые ссылаются органы следствия, в том числе содержание и анализ показаний обвиняемого по предъявленному обвинению, доводы обвиняемого, приводимые им в свою защиту, и результаты проверки этих доводов, другие обстоятельства, указанные в ст. 205 УПК РСФСР. При наличии к тому оснований, с соблюдением требований уголовно-процессуального закона, в том числе и с соблюдением права обвиняемого на защиту, следует назначить и провести экспертные исследования конкретных сведений, предъявленных в обвинении Сутягину».