«Она утонула...»

Как указывалось ранее, смерть подводников, находившихся в 9-м отсеке АПРК „Курск“, наступила от отравления угарным газом в результате пожара, возникшего в 9-м отсеке.

Когда возник пожар, предварительное следствие не установило, т. к. не была установлена скорость затопления отсека, а следовательно, отсутствуют выводы о времени попадания морской воды на пластины для регенерации воздуха.

Защита допускает, что затопление 9-го отсека до попадания воды на приборы для регенерации, а следовательно, и возникший пожар, послуживший непосредственной причиной гибели моряков, могли иметь место после 14 августа 2000 года.

В данном случае предварительное следствие опровергает достоверные выводы одной экспертизы недостоверными выводами другой.

2.5.2. Говоря о результатах „…иных следственных действий, направленных на установление возможного нахождения в районе действия АПРК „Курск“ какого-либо другого подводного судна“ (л. 117 постановления), которые, как считает следствие, должны учитываться при оценке выводов акустико-фонографической экспертизы, следует отметить, что результатом этих следственных действий явился тот факт, что в районе гибели „Курска“ других судов, в т. ч. и иностранных подводных лодок, обнаружено на было.

Следовательно, тот факт, что другие суда и корабли не обнаружены, лишь подтверждает выводы акустикофонографической экспертизы.

2.5.3. Защита считает, что заключение пожарно-технической экспертизы № 242–247/18-7 от 12 июля 2002 г. не опровергает выводы акустико-фонографической экспертизы. Заключения обеих экспертиз не противоречат друг другу.

То обстоятельство, что время возникновения пожара не установлено, не опровергает того факта, что стуки могли быть до 14 августа 2000 года, а наоборот, подтверждает его.

2.5.4. Выводы заключения комплексной комиссионной взрывотехнической экспертизы № 4/37 от 19 июля 2002 г. имеют опосредованное отношение к акустико-фонографический экспертизе. Защитой выводы данной экспертизы в части времени и причин первого и второго сейсмических событий не оспариваются.

Следствием установлено, что после этих событий моряки, которые находились в 9-м отсеке АПРК „Курск“, были живы. Более того, указанные сейсмические события не являлись непосредственной причиной пожара, возникшего в 9-м отсеке и приведшего к гибели моряков.

Таким образом, по мнению защиты, ссылка на указанную экспертизу представляется не вполне корректной.

2.6. Из рекомендации первого заместителя начальника Главного штаба ВМФ В. Ильина, направленной командующему СФ 15.08.2000 года, следует, что по запасам регенерации, аварийным запасам пищи и воды, температуре в отсеках ПЛ следует, что при нормальном давлении допустимое пребывание экипажа в кормовых отсеках составляет 150 часов, а критическое время — 300 часов, при давлении до 3 кг/см2 допустимое время пребывания — 62 часа, а критическое — 186 часов, при повышении давления в отсеках до 6 кг/см2 допустимое время составляет 28 часов, а критическое — 84 часа, т. е. до 22:00 1 5.08.2000 года.

Следовательно, данные расчеты подтверждают факт подачи сигналов членами экипажа, находившимися в 9-м отсеке.

На основании этого защита приходит к следующим выводам:

1. Стуки, зафиксированные кораблями и судами, являются сигналами, подаваемыми подводниками АПРК «Курск», находившимися в 9-м отсеке.

2. Сигналы подавались до вечера 14 августа 2000 года. Это означает, что, как минимум, до вечера 14 августа 2000 года среди членов экипажа, находившегося в 9-м отсеке, были живые.

Следует отметить, что в исследовательской части акустико-фонографической экспертизы было отмечено время окончания стуков — 0 ч. 10 мин. 14.08.2000 г. Это время следствие приводит и в постановлении о прекращении уголовного дела. Вместе с тем в вахтенных журналах гидроакустиков последние стуки зафиксированы в 11 ч. 14.08.2000 г. Это время прекращения стуков подтверждается и показаниями свидетелей (Лавринюка А. А., Зырянова и др.). Данный факт следствием не был принят во внимание, а противоречия не были устранены.

III. Спасательная операция.

1. Время обнаружения аварии на АПРК «Курск» и объявления корабля аварийным.

Предварительным следствием установлено, что, в соответствии с планом учений, АПРК «Курск» должен был занять РБД-1 (район боевых действий) в 8 часов 1 2 августа и произвести торпедные стрельбы в период с 11 час. 40 мин. до 13 час. 40 мин. с резервом до 18 часов 12 августа.

12 августа 2000 г. в 1 1 час. 09 мин., когда ТАРКР «Петр Великий» подходил к району боевых действий, командир гидроакустической группы этого крейсера старший лейтенант Лавринюк А. А. обнаружил посылки гидролокатора в виде импульсов, которые обычно исходят от подводных лодок в результате их действий, связанных с определением дистанции до надводных кораблей перед торпедной атакой.

В 11 час. 30 мин. Лавринюк A. А. зафиксировал на экране гидроакустического комплекса по пеленгу 96° вспышку, одновременно с которой в динамиках центрального гидроакустического поста послышался хлопок. Чуть позже по корпусу корабля был нанесен достаточно сильный внешний гидродинамический удар. О зафиксированных событиях акустик доложил в боевой информационный центр, на ходовой мостик и на центральный командный пункт командиру корабля капитану I ранга Касатонову В. Л.

Как показал свидетель Самарцев B. С. (т. 44, л.д. 52–63), «Примерно в 11 ч 30 мин. я поднимался по трапу на ходовой мостик, чтобы изучить обстановку перед заступлением на вахту. Неожиданно для себя я почувствовал встряску корабля и непроизвольно подогнулись колени. Ощущение было такое, когда корабль при волнении моря примерно в 5 баллов переходит с волны на волну. Однако в тот момент море было спокойным. Я допускаю, что это можно назвать гидравлическим ударом. Поднявшись на мостик, я увидел, что вахтенный офицер запрашивал в ПЭЖ (пост энергоживучести), что за встряска, была ли она связана с деятельностью электромеханической части БЧ-5. При этом я также обратил внимание, что на лицах офицеров было недоумение в связи с неожиданной встряской».

Командующий Северным флотом адмирал Попов В. А., допрошенный по делу в качестве свидетеля, показал, что около 1 1 час. 40 мин. 1 2 августа 2000 г. отряд боевых кораблей в составе тяжелого авианесущего ракетного крейсера «Петр Великий» и больших противолодочных кораблей «Адмирал Харламов» и «Адмирал Чабаненко» вошел в РБД-1. Примерно в это же время он, Попов, находясь на ходовом мостике «Петра Великого», почувствовал кратковременное вздрагивание корпуса корабля, при этом кто-то из офицеров объяснил это явление включением станции РЛС. О докладе акустика о хлопке и вспышке ему никто не сообщил (т. 51, л.д. 166–174).

Защита приходит к выводу, что адмирал Попов В. А., а также командир ТАРКР «Петр Великий» капитан I ранга Касатонов В. Л. не выполнили своих обязанностей по организации классификации обнаруженных гидроакустических целей и сигналов в соответствии с требованиями ст. 16 гл. 1 РБИ РТВ-78 и ст. 195, 200 ТР ПЛК-80. С получением доклада о вспышке и хлопке командир не дал команду классифицировать контакт, как это не было сделано и перед этим событием — обнаружением ГЛС по направлению на «Курск». Это не позволило своевременно получить дополнительную информацию для более правильной оценки.

Обнаружение вспышки и хлопка не было увязано с фактом вздрагивания корпуса, поэтому эти события не были классифицированы как сигнал взрыва из района нахождения АПРК «Курск», что привело к несвоевременному объявлению корабля аварийным.

АМГ вошла в РБД-1 примерно в 11 час. 40 мин. Корабли прошли сквозь район и вышли из него примерно в 15 часов. Торпедной стрельбы не наблюдалось. Донесения о выполнении торпедной атаки от командира «Курска» не последовало, и командующий СФ адмирал Попов В. В. принял решение вывести из отряда ТАРКР «Петр Великий» и оставить его на кромке района РБД-1 в ожидании всплытия «Курска» для выяснения причины невыполнения торпедной атаки.