«Она утонула...»

Уже сейчас можно сказать, что это не просто домыслы адвоката, а точное и болезненное попадание в слабые места следствия. Об этом свидетельствует агрессивная реакция определенных военных чиновников, чья работа квалифицирована Кузнецовым как некомпетентная и сомнительная.

Уже через 50 минут после того, как Кузнецов подал в ГВП ходатайство об отмене постановления уголовного дела по «Курску» и возвращении его на доследование, СМИ распространили ответ ГВП: отказать адвокату (и родственникам погибших моряков).

Борис Кузнецов уже готовил иск в военный суд, где ему бы пришлось доказывать, что выводы следствия необъективны. То есть готовился к долгому и вялому судебному процессу. Но военные специалисты, настороженные открывшейся перспективой возвращения дела на доследование, обвинили Кузнецова «в попытке поднять свой имидж в глазах общественности за счет гибели экипажа АПРК „Курск“, а также в „некомпетентности и передергивании фактов“». Тем самым дали возможность адвокату подать на несдержанных (или просто сильно напуганных?) военных иск о защите чести, достоинства и деловой репутации в гражданский (!) суд.

Такой поворот дела резко увеличивает возможности адвоката и его клиентов (число их после ходатайства выросло с 20 семей до 40). По правилам гражданского судопроизводства, доказывать свои обвинения придется не Кузнецову, а военным чиновникам, в частности главному судмедэксперту Министерства обороны Виктору Колкутину и заместителю главного штурмана ВМФ Сергею Козлову.

Колкутин возглавлял комиссионную судмедэкспертизу (т. е. обобщил все имеющиеся в деле судмедэкспертизы). Козлов провел навигационную экспертизу, в которой должен был определить, совпадают ли координаты (пеленг) стуков SOS с координатами затопленного «Курска».

Экспертизы Колкутина и Козлова не ключевые, но стали самыми главными в этом деле, так как оба эксперта преследовали вполне конкретную цель: доказать, что 23 подводника в 9-м отсеке умерли не позднее чем через 8 часов после взрывов на «Курске».

Откуда появилась эта странная цифра «8 часов», подробно сказано в ходатайстве Кузнецова (в основном благодаря времени и дате, проставленным на второй части записки капитан-лейтенанта Дмитрия Колесникова). Мы поясним, почему это время столь удобно для следствия. Дело в том, что, в нарушение практически всех существующих инструкций, «Курск» был объявлен аварийным слишком поздно — через 9 часов (по официальной версии) или через 11 часов (по подсчетам Кузнецова).

Соответственно поздно началась и поисково-спасательная операция. Но поскольку Колкутин делает в своей экспертизе вывод, что подводники умерли через 8 часов после взрывов, то получается: даже если бы спасательная операция началась вовремя, спасти людей было бы невозможно. Вывод: какие бы нарушения ни были допущены при проведении поисковоспасательной операции, они не состоят в причинно-следственной связи с гибелью людей в 9-м отсеке.

Вот цель, которую преследовал Колкутин в своей экспертизе: вывести из-под уголовной ответственности офицеров ВМФ, руководивших спасательной операцией. Колкутин сочиняет странную формулировку: «Погибли не позднее 4,5–8 часов после взрыва на „Курске“». Но в первичных экспертизах сказано, что люди погибли после начала пожара в 9-м отсеке, а когда случился пожар, установить вообще не представляется возможным. В материалах следствия нигде не доказана связь между взрывами в носовой части «Курска» и пожаром в кормовом 9-м отсеке. Да ее и не было.

Пожар регенерирующей установки начался в 9-м отсеке гораздо позже катастрофы и затопления «Курска». То, что делает Колкутин, и называется подтасовкой фактов. Впрочем, следователи предпочли подтасовки не заметить. Они делают официальные выводы, основываясь на экспертизе Колкутина.

Выводы независимых экспертов, к которым обратился Кузнецов, однозначны: определить точное время гибели подводников в 9-м отсеке не представляется возможным, так как наука на сегодняшний момент не располагает нужными средствами и технологиями. Заметьте! Колкутин же в обход науки проставляет точное время, вплоть до часов и минут. Такое «уточнение» специалиста высокого уровня могло бы обескуражить — как-никак он главный эксперт Минобороны РФ… Хотя, с другой стороны, должность и звание офицера объясняют мотивы поступка…

Другой военный эксперт, Козлов, должен был определить пеленг стуков SOS и сравнить с координатами затонувшего «Курска». Надо сказать, что в уголовном деле «Курска» подшита акустико-фонографическая экспертиза. Эксперты не только идентифицировали стуки металлическим предметом о металл, но и то, что удары наносились по корпусу затонувшей (!) подводной лодки. Зачем же нужна экспертиза Козлова, если и так понятно, из какой подлодки, да еще затонувшей, могли стучать?

Дело в том, что только замглавного штурмана ВМФ РФ Козлов мог доказать, что стуки-то были даже 14 августа, да только не на «Курске» стучали. Как он это «доказал» — читайте в ходатайстве Кузнецова. В неофициальной беседе с адвокатом Кузнецовым и следователем Егиевым Козлов фактически признался. Кстати, экспертиза штурмана составлена с грубыми нарушениями: в ней нет исследовательской части. И понять, как именно он ее делал, невозможно. В итоге, однако, «…следствие пришло к выводу, что указанные шумы (стуки), классифицированные экспертами как сигналы бедствия, издавались не из АПРК „Курск“, а из подводной части надводного корабля, находившегося вне пределов района гибели подводного крейсера» (л. 117 постановления).

Вообще роль козловской «экспертизы» в деле трудно переоценить. Ведь стуки SOS — прямое свидетельство жизни подводников в 9-м отсеке. Но следствие-то с помощью Колкутина пришло к неопасному выводу, что подводники умерли «не позднее 8 часов» после взрыва еще 12 августа 2000 года. То есть они никак не могли стучать и просить о помощи до вечера 14 августа 2000-го. Поэтому стучали не на «Курске». А где? Следствие не стало утруждать себя выяснением источника «левых» сигналов SOS.

Куда более истошные сигналы бедствия к тому времени подавали адмиралы ВМФ.

P.S. Первое судебное заседание по иску Кузнецова к Колкутину и Козлову состоится 30 сентября. Защита попросит приобщить к делу пять экспертиз независимых экспертов. Адвокат обратился к отечественным и зарубежным (Великобритания, Швеция, Норвегия) экспертам и предоставил им те же самые материалы дела, на основе которых делал свою экспертизу Колкутин. Они сделали свои заключения. Имена и адреса экспертов будут оглашены на заседании суда.

Приложение № 19

Елена Милашина. Дело «Курска» надо открывать заново. В гибели лодки и экипажа есть виновные в погонах («Новая газета», № 59. 14.08.2003).

В ответ на публикацию «Дело „Курска“ надо открывать заново» (№ 58 от 1 1.08.2003) в тот же день в редакцию пришло письмо из Главной военной прокуратуры (ГВП). Заместитель главного военного прокурора А. И. Арутюнян обвинил редакцию в нарушении ст. 120 Конституции РФ, а также ст. 5 федерального конституционного закона «О судебной системе».

По словам прокурора, редакция оказывает неимоверное давление на суд, публикуя многочисленные факты халатности и преступных нарушений флотских адмиралов и старших офицеров, которые привели: 1) к гибели «Курска»; 2) к гибели большей части экипажа в первые минуты катастрофы; 3) к гибели 23 подводников в 9-м отсеке.

Во-первых, никто по Закону о СМИ не имеет права диктовать журналистам, как надо трактовать эти факты, тем более что эти факты вообще нельзя трактовать иначе, чем согласно Уголовному кодексу РФ. И если следствие нарушило это непреложное правило и предпочло в угоду каким-то высокопоставленным интересам «не заметить» вины адмиралов, мы на такое нарушение закона пойти не можем и не хотим.

Во-вторых, не надо, уважаемые прокуроры, в который раз подменять суть вопроса. Вы пишете, что мы оказываем «прямое давление на суд перед принятием им решения». Это было бы справедливо, если бы вы имели в виду суд по делу «Курска». К сожалению, пока до суда дело не дошло.