Выпусти бурю (ЛП)

Дрожа, Пайпер прижала ладони к груди, сердце невыносимо болело, разбиваясь. Сахар в ее кулаке был холодным весом. Слезы текли по ее щекам.

Лир устало встал на ноги. Он пересек обожженную землю и встал у трепещущего света. Он выставил лук и ткнул им линию, и свет задрожал на миг. Он опустил руку и повернулся, оглядел лагерь за Пайпер. Его сияние лишило бы ее дыхания, если бы она могла дышать. Но ее раздавило отчаяние, и ее легкие едва работали. Она посмотрела на лук в его руке.

— Ты собирался убить его, — прохрипела она.

Он сжал лук, сухожилия проступили на ладони.

— Он попросил, — невозможные переливы в его голосе окутали ее, но красота звука не скрывала боль в каждом слове. — Я пообещал.

— Пообещал убить его? — Пайпер посмотрела ему в глаза. Обвинение звенело в ее вопросе.

— Я обещал, что не дам дракону забрать его живым, — ответил Лир, гнев смешался с болью в его голосе. — Он знал, что не поборет хватку дракона. Я обещал ему быструю смерть, а не рабство у зверя, которого ему не одолеть, — он скривил губы. — Я не справился.

«Из-за тебя», — он не сказал этого, но Пайпер слышала. Слова были в его глазах, прожигали ее почти с презрением.

Она опустила голову, зажмурилась, а ее сердце разбивалось снова. Эш боялся проиграть дракону, и он попросил Лира спасти его от этого. Не ее. Лира. Эш знал, что она откажется. Он знал, что даже если бы уговорил ее, она могла затормозить в последний миг. Она так уже сделала. В Асфодели она стояла, пока он сходил с ума, и не освободила его единственным возможным способом.

Лир не колебался. Не мешкал. Как только стало ясно, что Эш потерян, он напал. И она помешала. Но в Асфодели Эш ушел от края. Может, он найдет путь и в этот раз. У него не было бы шанса, если бы он погиб.

Но если он не найдет путь, она обрекла его на ужасную судьбу.

Пайпер поднялась на ноги. Ее колени дрожали. Усталость подавляла бурю внутри нее: она ужасно ослабела, использовав столько силы Сахара. Не глядя в глаза Лира, она повернулась к лагерю.

Все было разрушено. Все почернело — земля, камни долины, камни у водопада. Деревья стали черными крошащимися обломками, все еще слабо горели. Все, чего коснулся огонь, пропало. Их груда вещей стала пеплом и погнувшейся посудой. Огоньки весело трепетали по краям разрушений.

Другие только выбирались из пруда у водопада. Иврия держала на руках маленькую Яну, вода стекала с них. Другие женщины стояли с девочками, держась друг за друга, глядя на хаос. Раум стоял перед ними с мечом в руке, его темные глаза вбирали в себя руины лагеря.

Сейя стояла впереди, одну ее руку сжимала Махала, другой она прижимала Цви к груди. Зала свисала с ее плеча. Сейя смотрела на лей-линию черными глазами, полными ужаса, застыв на месте. Махала заставила Сейю уйти в воду, иначе она сражалась бы за брата.

Придя в себя, Сейя вырвалась из хватки Махалы и побежала по обожженной земле мимо Пайпер. Она остановилась перед новой лей-линией, вытянула свободную руку и коснулась магии. Цви скулила.

— Как… как… — лепетала Сейя.

Лир медленно покачал головой, зацепил лук за крепеж на спине. Он вернул морок. Раум хрустел сапогами по гравию, звук был громким в давящей тишине. Он шел к ней, а Кив — следом.

Он повернулся на половине пути, подняв меч. Пайпер посмотрела туда, куда глядел он. Фигуры стояли на краю обожженной земли — Элиада и ее воины. Они ушли в лес подальше от огня. Солнце угасало за Перискиосом, тьма упала тяжелым покрывалом. Некоторые воины создали огоньки, подбросили их в воздух, чтобы озарить поляну.

Пайпер смотрела на Элиаду, и отчаяние стало яростью. Она бросилась к старушке. Воины напряглись, но Элиада отмахнулась от них, повернулась к Пайпер. Она остановилась перед женщиной, смотрела на нее, сжав кулаки по бокам.

— Откуда вы знали, что дракон придет за ним? — осведомилась она. — Что вы знаете?

Элиада убрала повязку с лица, глядя на Пайпер стальными глазами.

— Теперь ты понимаешь, почему его нужно было убить? — холодно сказала она и кивнула на сожженную поляну. — Это был кусочек силы дракона, которой он повелевает теперь через Аштарота.

Пайпер стиснула зубы, едва сдерживая гнев.

— Великие драконы искали Таротов, чтобы связать их магию. Слияние магии обычно убивает дракониана: магия дракона слишком сильна для тела дракониана. С печатью на них смерть — это подарок.

— Но если дракониан выживает? — едко спросила Пайпер.

— Сила дракона невероятно увеличится. Тароты боялись этого поколениями, передавали предупреждения от отца к сыну, сколько себя помнили.

— И что будет с Эшем? Он будет бездумной куклой дракона до смерти?

Старушка склонила голову.

— Я говорила, что его лучше убить.

Она ждала, пока женщина расскажет больше, но Элиада молчала.

— И все? Это все, что вы знаете?

— Знание о великих драконах передавалось от Тарота к Тароту по праву рождения и в тайне, и секрет затерялся с их родом. Я знаю лишь то, что Джесир рассказал мне.

Пайпер сжала кулаки, и Сахар прижался к ее правой ладони. Ей нужно было больше информации. Как ей придумать, как спасти Эша, если она не знала, чего хотел дракон, и куда он мог улететь? О тайнах Таротов могла что-то знать Натания… но с чего Ниртарот обсуждал бы с ней запретные знания, если она была его любовницей-чеймоном?

Все расплылось перед глазами. Мир покачнулся под ногами, закружился. Она заморгала, вернула равновесие.

Обгоревший лес пропал. Она стояла перед тяжелым деревянным столом в большой комнате. Стены были почти скрыты за полками с книгами. Сотни ящиков, корзин и разных банок стояли беспорядочно на полках.

Она не успела запаниковать, взгляд упал на женщину, сидящую за столом, закинув ногу на ногу, ладони лежали на столе. Она улыбнулась, убрала золотые волосы с плеч.

— Давно не виделись, Пайпер, — проурчала Натания.

Пайпер огляделась, сердце билось в горле.

— Я не сплю, не без сознания. Как ты забралась в мой разум, пока я бодрствую?

Глаза Натании невинно расширились.

— Тебе нужно было поговорить со мной. Ты не хочешь поговорить со мной?

— Это невозможно! — паника трепетала в ней. — Ты не должна так уметь. Что делает мое тело? Я упала перед всеми?

— Конечно, нет, — спокойно ответила Натания. — Прошли секунды, твое тело будет стоять, сколько нужно. Пайпер, ты не понимаешь, что разум двигается быстрее реальности?

Пайпер поджала губы. Порой ей снилось то, что длилось часами, хоть проходило всего пару минут. В разуме время могло идти медленнее — точнее, в разуме Натании.

Натания провела руками по столу, деревянная поверхность была покрыта тонким слоем бумаги и металлических предметов, а еще сияющими рубинами и сапфирами, от которых был бы в восторге любой ювелир.

— Моя темная луна много времени проводила тут. Он предпочитал темное время. Порой я не спала ночами, глядя, как он работает. Его гениальность мог затмить только Маахес и, может, твой милый инкуб.

— Лир?

— Мм, да, Лир, — Натания выдохнула его имя, как сладость. — Такая загадка. То заклинание на стреле, связанное кровью. Отличное оружие. Кто научил его? Мастер-чародей. Годы изучений для одной стрелы. Да, твой милый инкуб куда интереснее, чем кажется.

Пайпер села на стул напротив Натании.

— Я не хочу говорить о Лире. Ты знаешь, что случилось с Эшем. Ниртарот рассказывал о великих драконах?

Натания встала на ноги. Ее серебряное платье кружилось у ног, она прошла во главу стола, скользя по нему пальцами.

— Моя луна часами провела за этим столом, и многие ночи были с солнцем рядом с ним, и они продумывали заклинания для Сахара, пока не добавили «последний ингредиент», — Натания скривила губы с горечью в голосе.

Пайпер убрала челку с лица. Натания знала ее мысли, знала, как отчаянно она хотела знать о драконе. Конечно, женщина тянула с ответом.

— Его решимость завершить камень, — сказала Натания, — вела его, словно он был конем, убегающим от хлыста. Он не унимался, пока не закончил. Знаешь, почему?