Выпусти бурю (ЛП)

Она опустила голову на его плечо.

— Я рада, что твое крыло зажило.

Он потер ладонями ее руки, его пальцы задели бугорки ее шрамов.

— Все еще собираешься уйти в следующем цикле?

Она вздрогнула. До этого он не спрашивал ее прямо об этом. Пайпер прижалась к нему ближе, красота горного вида не ослабила боль ее сердца.

— Мне пора уйти, — сказала она. — Как Лиру. Я хочу навестить Хинотэ и пожить немного в Надземном мире. И мне нужно поблагодарить Шинрю за все и передать ей слова Тенрю.

Как она и подозревала, больше они Тенрю не увидели. Эш молчал об этом и не беспокоился. Она спросила, связаны ли они до сих пор, Эш лишь пожал плечами. Или не знал, или не хотел говорить. Она не давила, она не понимала его отношения с Тенрю, и если он не хотел делиться, она не будет из него это выдавливать.

— После этого, — продолжила она, — я вернусь в Бринфорд к отцу и дяде Кальдеру.

— С гаянами будет непросто, — отметил он.

Она сжала ладони. Неделями ее терзало решение уйти, но она знала, что должна сделать это. С Эшем она была ужасно счастливой, но это не продлится долго, если она останется. И ощущение, что она чужая в этом месте, испортит их любовь. Она хотела поддержать его, но не могла быть его тенью. Она хотела жить своей жизнью, исполнять свои мечты, влиять на миры своими силами.

Она не знала, как сказать ему, что не хотела единственное будущее, что он мог ей предложить.

— У тебя тоже много работы, — сказала она едва слышным шепотом. — Тут столько всего происходит. Твое будущее здесь. Но… — она сглотнула и выдавила слова. — Мое — нет. Мое будущее не здесь… с тобой.

Его ладони замерли на ее руках.

Тревога охватила ее. Она повернулась на коленях Эша, чтобы видеть его лицо, но выражение там было загадкой, его серые глаза ничего не говорили о его мыслях, и лишь морщинка между бровями показывала, что ее слова его задели.

— Я хочу быть с тобой. С тобой… — она коснулась его лица, прижала ладонь к его щеке, желая, чтобы его выражение дало подсказку. Ее губы дрожали, она боялась, что разбивает его сердце. — Я люблю тебя, Эш, но я не могу остаться здесь. С тобой, как вожаком Таротом… я… я просто не отсюда и…

Он склонил голову на бок.

— Это не давало тебе покоя с Асфодели?

— Я… — она запнулась в смятении из-за задорных искр в его глазах. Он не понимал ее слова? — Может, тебя это не беспокоит, но мне больно оставлять тебя…

Его пальцы поймали ее подбородок и повернули ее лицо к его. Он поймал ее губы в поцелуе, прервав ее слова. Она закрыла глаза и страстно ответила на поцелуй, прижав ладонь к его шее сзади, чтобы он не отстранился, боясь, что это будет их последний поцелуй.

— Я всегда знал, что будущее разведет нас по разным местам, — прошептал он в ее губы. — Как и знал, что ты не сможешь просто идти за мной. Ты не ведомая. Пайпер, и это я люблю в тебе.

Она едва дышала. Он никогда не говорил столько слов о любви к ней. Ей не нужны были особые фразы — это было слишком человеческим — чтобы понимать его чувства к ней, но от слова «любовь» все внутри затрепетало.

Он поцеловал ее снова, губы двигались медленно, а потом он заговорил:

— Я и не ждал, что будет легко и просто. Не для таких, как мы, — он поднял голову, впился взглядом в ее глаза, словно заглядывая в ее душу. — Но разве мы не можем что-нибудь придумать?

Она смотрела на него, тонула в его глазах.

— Я говорил, что я твой, пока ты хочешь меня. Расставание этого не изменит.

— Н-нет?

— У нас разные пути, но разве они не могут пересечься?

— Но у тебя есть долг… тебе нужно продолжить род Таротов, — с ребенком от драконианши. Но этого она не сказала.

Эш снова коснулся ее подбородка, чтобы она не отводила взгляда от его глаз.

— Это будет не сегодня и не завтра. Даже не в ближайший сезон. Я твой, пока ты меня хочешь, и расстояние и время не изменят этого.

По одному дню. Она ведь это обещала себе? Но она не ожидала, что эти дни будут через время. Она думала, его дорога уведет его туда, куда она не сможет последовать. Может, однажды так и будет, то, что она уходила, не означало, что между ними все кончено, да?

— Но… думаешь, у нас получится?

— А это должно получиться? Есть какой-то список? — он притянул ее ближе. — Мы создаем свои правила, Пайпер. Ради нашего счастья. Ради твоего счастья.

Улыбаться стало легче. Он был прав. Они не должны были соответствовать чужому определению отношений. Они могли сделать свое. Это все-таки касалось только их двоих.

Это был не ее мир. Она ощущала это костями, она не могла игнорировать это, хоть ей и понравилось бы оставаться рядом с ним вечность. Но она не бросала его. Она уйдет — но вернется. Как и с Лиром, это прощание было не навеки.

Она обвила руками его шею, нашла его губы своими. Жар поднимался в ней, смешиваясь с облегчением и огнем ее любви. Сколько они пережили вместе? Казалось, она ужасно давно сидела на полу в своем Консульстве, смотрела на дверь спальни, думая, как забрать коробочку с кольцом отца у его дракончика. Он открыл дверь и увидел ее, сидящую там. Он завораживал, хоть и оставался угрожающим. Что он думал о ней? Он видел глупую ученицу, такую же, как все? Она так не думала.

Могла ли она догадаться тогда, как много он будет значить для нее? Понимала ли это на ринге в «Стиксе», когда ощутила пылающую страсть в том поцелуе? Или когда она увидела его в Асфодели, где истерзали его душу и тело, а боль и ярость чуть не свели с ума? Стоило ли ей понимать это, когда он целовал пульс на ее шее, когда мог порвать ее горло? Знала ли она, какими глубокими будут ее чувства к нему, когда они выступили вместе против Самаэла и его армии, когда она дала ему Сахар, зная, что так они могут погибнуть?

Когда она поняла, что любовь к нему — все для нее? Когда думала, что он погиб, упав с обрыва в реку? Или раньше, когда он держал ее, умирающую, терзаясь за то, что не спас ее от падения?

Между ними было столько боли. Столько страданий. Но были и страсть, любовь, огонь и сила, что согревали их, помогали держаться, когда ничего не оставалось. Разве не это говорил Хинотэ? Любовь давала ей силы бороться, несмотря ни на что. Эта сила одолела Натанию и разбила Сахар.

Эш задел губами ее щеку, отклонился и заглянул в ее глаза. Она погладила пальцами чешуйки на его скулах. Когда-то его истинный облик ужасал ее. Но теперь это был просто он. Это было его настоящее лицо, а морок был маской, ножнами на сияющем мече.

Эш поднялся на ноги, увлекая Пайпер за собой. Он обвил ее руками и расправил крылья, рана от косы Самаэла зажила так хорошо, что не осталось ни следа.

— Погода идеальна для полета, — сказал он.

— О?

— Та долина с водопадом прекрасна.

— Да?

— Да.

— И там… уединенно?

Его глаза потемнели, он крепче сжал Пайпер в руках, заставив ее резко вдохнуть. Он прижался к ее губам, когда она открыла рот для вдоха, от голодного поцелуя ее сердце колотилось.

— Нам стоит увидеть водопад, — сказала она, едва дыша.

Он опасно улыбнулся, глаза хитро блестели. Он повернулся и отошел к краю, обрыв был прямо за ним. Пайпер висела в руках Эша, тревожно глядела на обрыв.

— Эй, ты же не думаешь…

Цви прыгнула с камня на спину Пайпер, возбужденно щебеча.

Эш сжал Пайпер крепче, поднял ее так, что ноги не касались земли. Он прижал крылья к спине. Только не это. Она знала, что он задумал.

— Эш, не смей…

Он улыбнулся и отклонился. Они сорвались с края.

Пайпер закричала, хватаясь за его шею, его смех звенел в ее ушах. Свободное падение донесло их до середины горы, крылья Эша раскрылись, поймали теплый поток воздуха и понесли их над долиной. Потрясающие горы проносились внизу, но Пайпер едва замечала. Она знала лишь чудо полета в его объятиях, эта свобода была прекраснее всего во всех мирах.

Конец