Страница 21 из 31
Михалыч вернулся в дом. Ребята оживились:
– Ну, кто там?
– Отзывают. Утром надо быть в конторе.
Михеичев Николай улыбался. Завтра? Ну, так это же не сегодня.
– Я очень вам благодарен… Но мне пора.
До отправления автобуса оставалось тридцать минут. Надев фуражку и взяв в руку китель, Михалыч достал из-под кровати контейнер, подошел к двери. Мать тряслась у косяка. Она не верила в стремительный отъезд сына.
– Неужели так и поедешь – прямо сейчас?
– Никого к себе не пускай. А лучше – отправляйся-ка ты ночевать к тетке Матрене. Ты меня поняла?
Мать согласно качнула головой. Друзья поднялись с насиженных мест. Чачин ухватил со стола бутылку. Мать завернула в газету хлеб, копченых чебаков и колбасу. Они вышли гурьбой на улицу и через пятнадцать минут уже стояли у зала ожидания. Касса была закрыта – она начинала работать лишь по прибытии автобуса.
Чачин распечатал бутылку, пустил по кругу стакан.
– Сразу же напиши! Как приедешь! – наказывала мать. – А я пойду к Матрене, как ты сказал, всё веселее будет.
С центральной дороги, поднимая пыль, свернул автобус, подошел и остановился, пустив под себя воздух. Друзья махали руками. Лицо у матери исказилось, она плакала.
По салону быстро прошлась кассирша. Автобус взревел и, гудя нутром, покатился к центральной дороге.
…Кожемякин повернулся на другой бок, посмотрел на часы – третий час ночи. По прибытии в город он позвонил на предприятие по прокату автомобилей. Оказалось, контора работает круглосуточно. Вскоре две автомашины подъехали к автовокзалу и остановились под фонарем, мигнув дальним светом. Михалыч подошел к ним, сел в одну из них.
Предъявив для подписания договор и пересчитав деньги, водитель без лишних разговоров покинул салон, сел в другую машину и уехал. Ключ зажигания находился в замке. Автомобиль «UAZ Hunter» с дизельным двигателем был в полном распоряжении арендатора.
Среди ночи похолодало. Из организма выходили остатки алкоголя. Управлять автомашиной в нетрезвом состоянии не входило в планы Михалыча. Он вынул из кармана тюбик с глазной мазью и занялся самолечением. Затем, убрав мазь, вновь попытался уснуть.
В седьмом часу загрохотали трамваи. Михалыч запустил двигатель, двинулся за город к бывшим обкомовским дачам – там тоже начиналась жизнь. Прибыть туда нужно было чуть раньше, чтобы успеть осмотреться. Ворота у центрального входа открывались электрическим приводом из небольшой белой будки под черепичной крышей. Кнопкой привода командовала дежурная смена из двух полицейских сержантов. Михалыч сидел в машине. Аппаратура подслушивания работала исправно. Вот один из полицейских потянулся, вздохнул.
– Сколько же их развелось!
– Плодятся, как свиньи…
Михалыч радовался, слушая диалог: устройство работало на двести процентов. Повернул ручку в режим радиосвязи, совместив тонкую нитевидную стрелку с зеленой светящейся точкой, и в наушниках зазвучала другая речь:
– Я Затон – прием…
– Слушаю, Затон.
– Стоим на месте. Какие будут указания.
– Стой, где стоишь! Идем прежним маршрутом! Эфир не засорять…
Наступила тишина, изредка нарушаемая слабым шипением передатчика. Время тянулось тугими минутами, в желудке сосало: надо было прихватить по дороге парочку пирожков.
В девятом часу шлагбаум опять поднялся. Изнутри по аллее приближалась вереница автомашин с мигающими на крышах фонарями. Первым за ворота высочил «Мерседес» ГИБ ДД, притормозил на секунду у перекрестка, затем повернул направо и, гавкая на редкие автомашины, понесся в сторону города.
– Дорога перекрыта!
– Вас поняли…
Свистя резиной на повороте, мимо проскочили сразу несколько автомобилей иностранного производства с темными стеклами.
Михалыч выехал со стоянки и направился совершенно в другую сторону. Совсем не обязательно тащиться на хвосте у «Тарзана». Обогнув дачи с северной стороны, он выехал на приличный асфальт, разогнался и вскоре уже находился на площади – возле набережной. Хотелось увидеть в лицо того самого, кто управлял территорией, губернатора. Но больше всего интересны были его речи. Видеокамера, закрепленная изнутри к стеклу на присоски, смотрела на объект, а звуковая «труба» слушала воздух.
Вот и он, наш объект. Выбрался из машины и двинул к зданию в окружении мужиков, бормоча и оглядываясь, – к парадному подъезду с квадратными колоннами.
– Милый вы мой! Да неужели! Да ни за что не поверю, что одного агента нельзя поймать…
Он крякал на ходу, словно селезень.
– Стараемся, Евгений Васильевич, – оправдывался медвежьего вида попутчик. Это оказался Тюменцев. Его нельзя было не узнать.
– Поймать Лешего, между прочим, ваша первейшая задача.
Проговорил – и скрылся за колонной. Выходит, Леший и агент – для политика одно и то же. Но это уж слишком. Послушный чиновник не станет вычислять на своей территории человека Москвы.
Утро оказалось удачным. Это так вдохновило Михалыча, что он тут же решил «поступить» к губернатору на работу. Он вышел из машины и пошел к зданию.
Навстречу кинулся, отдавая честь, долговязый старшина-полицейский. Что полковнику нужно? Какие у него вопросы? Перевод по службе? Хорошо, полковник может пройти к окошечку и оформить пропуск.
Старшина потерял к Кожемякину интерес и теперь разговаривал с дамой, расставив ноги, сцепив пальцы рук и вертя головой по сторонам.
Михалыч оформил пропуск, поднялся на второй этаж. Налево и направо от лестницы пролегал широкий коридор. Тут же висел на стене список должностных лиц, часы приема, а сбоку, чуть выше, – схема эвакуации людей на случай пожара, утвержденная губернатором.
«Е. Безгодов», – значилось в схеме.
Отдел кадров помещался в правом крыле. Губернаторское гнездо – в левом.
Пройдя сотню метров, Михалыч уперся в стену с широкой двустворчатой дверью. В двери сидел за столом, развалясь, пухлый мужик лет тридцати. Ему подошел бы спортивный костюм, однако одет он был в оливковую полувоенную форму, а-ля «US Army». Его напарник торчал у окна, глядя на улицу.
– Неприемный день, – произнес сидящий. Он умудрялся говорить, не раскрывая рта.
Это была частная охрана. Значит, есть чего бояться Политику…
Взглянув на часы, Михалыч развернулся и пошел в обратном направлении. Уперся в дверцу со скромной табличкой «По кадровым вопросам с 8-00 до 17-00».
Внутри сидела столетняя старуха, пережившая, может быть, многих секретарей бывшего обкома, а также и губернаторов. Перебросившись со «службой персонала» парой слов и произнеся «пардон», Михалыч протянул для отметки бумажку. Любопытный экземпляр эта бестия. У нее не оказалось вакансии для отставного юриста.
Выйдя от старухи, Михалыч спустился в вестибюль. Тяжелые двери с трудом выпустили из здания и вновь затворились. Михалыч летел наискосок через площадь. Он буквально скакал от радости: охотник решил добыть себе Лешего и был теперь известен в лицо. Возможно, он не знал историю о ночном попутчике, сапожных клещах и пригоршне зубов. Он вообще, может, был не из местных.
Рука сама собой включила передачу, и дизель потащил Кожемякина к речному вокзалу, к гостинице. На мгновение машина показалась живой. Она словно чувствовала, чего от нее хочет водитель.
На часах было около десяти. К сожалению, в гостинице речного порта вместо дамы-спасительницы сидела старушка. Свет клином сошелся сегодня на старухах. Вторая по счету за одно утро.
Михалыч шевелил пальцами, вспоминая имя коридорной дамы, что помогла недавно сбежать от погони.
– Она будет только завтра, – догадалась сменщица. – Она говорила о вас.
Она улыбнулась, показав два ряда ровных зубов.
– Значит, завтра…
– Выходит, что так. Но я предупреждена… – Она сомкнула губы, словно растягивая удовольствие. – Я должна вас поместить в номере без оплаты. Так просили…
– Кто просил?
Старуха опять улыбнулась:
– О ком же мы говорим-то! Простая, казалось бы, история – сделать даме предложение, но нет…