Страница 66 из 97
Снова зазвенела тишина. Слово было сказано, и я чувствовал, как тает их дружелюбие,
готовясь перерасти в подозрительность и вражду. Мысль, озвученная Тургоном, зародила во всех
умах сомнение — а было ли благом уничтожение Моргота? Не придется ли им заплатить за
избавление от Темного Валы непомерную цену? Не воссядет ли, в конце концов, вместо него
новый тиран, еще более могущественный и безжалостный?
Я был готов к таком повороту событий и даже заранее сочинил соответствующую речь.
Бесполезно и даже опасно говорить, что драконы для меня — такое же оружие, как ложь или меч
на поясе. Это только усугубило бы их подозрения. Чтобы убедить их в том, что я — белая овечка,
я должен был разговаривать с ними на одном языке. Поэтому я обратился к авторитету Эру, и для
начала заявил, что драконы — его создания, а не Моргота. Мое заявление шокировало публику, но
я, не давая им передышки, аргументировал свои слова известным догматом всех Светлых,
гласящим, что Темный Властелин не способен самостоятельно творить что-либо, а может только
искажать творение. Таким образом, драконы тоже были сотворены Эру, а Моргот лишь исказил их
природу. Я, соответственно, собирался лишь исправить искажение.
Молчание длилось долго. Короли свободных народов Белерианда обдумывали мои слова,
но изъянов в логике не находили. Собственно, в логике изъянов действительно не было, ошибка
содержалась в одной из посылок, но увидеть ее они не могли — не позволяли убеждения. Кто-то
заикнулся, что, дескать, у меня не хватит пороху исправить природу драконов. Я вежливо
намекнул: раз уж хватило пороху нейтрализовать Моргота, хватит пороху и на все остальное.
Начались дебаты. Когда я обмолвился, что начал всю эту затею именно из-за драконов, они начали
понимать, насколько для меня важен данный вопрос. Враждовать со мной не хотел никто, и им,
скрепя сердце, пришлось пообещать мне прекратить охотничьи рейды в горах Тангородрима.
Я облегченно вздохнул. Но когда я заикнулся о том, чтобы оставили в покое орков, то
вызвал такую бурю негодования, что мне показалось — собравшиеся разорвут меня на клочки
здесь и сейчас.
— Минутку, господа! — Крикнул я, с трудом перекрывая возмущенные голоса эльфов,
людей и гномов. — Позвольте мне объяснить! Вы не так меня поняли! Мне не нравятся орки! Я
тоже хочу их истребить!.. Но…
— Так почему бы нам этого не сделать?!! — Рявкнул гномий король. — Тек хара — сек
хара! 1
— Да потому что моим драконам надо что-то есть!!! — Заорал я в ответ.
Когда все немного успокоились, я развил свою мысль более подробно:
— Как уже было сказано, я намерен заняться озеленением Анфауглифа. Если мне удастся
это провернуть и слегка улучшить местный климат, по просторам зеленых северных долин будут
бродит стада тучных коров. Драконы будут кушать говядину, и на юг, в ваши королевства,
залетать не будут…
— А если вам не удастся вернуть к жизни Ард-Гален? — Спросил Тургон. — Что тогда?
— Тогда на севере будут пастись не стада коров, а стада мамонтов, которых я приведу из
какого-нибудь другого мира. — Успокоил его я. — Это не самая важная проблема. Так вот…
— Нет, погоди! — Снова встрял Дарин. — Что еще за мамонты?! Кто это такие?!
— Мамонты — это большие волосатые элефанты. Уверяю вас, абсолютно безвредные.
Они будут бродить по заснеженным землям, драконы будут их кушать, и, опять-таки, на юг не
полетят.
— Просто у тебя выходит! — Недовольно пробурчал гном. — «Не полетят»! А как же
быть с сокровищами, до которых алчны все драконы?!
— Я постараюсь излечить их от этой мании. А если не удастся — дам им сокровищ.
1 Хороший орк — мертвый орк! (гномовск.)
121
— Не верю я всему этому. — Уперся Дарин, и по глазам остальных я увидел, что слишком
многие с ним согласны. — Драконы, орки… Кого еще к себе под крыло взять пожелаешь? Может,
барлогов?
— Рад бы, да не одного не осталось. А что касается орков, то они нужны мне не в качестве
поданных, а в качестве корма для драконов на тот период, пока не подойдут мамонты.
Последовала длительная дискуссия, но в конце концов присутствующие — с еще большим
скрипом — согласились подождать и посмотреть, что выйдет из моей затеи. Осталось решить
вопрос с Сильмариллами. Я поинтересовался, какие мнения на этот счет есть у собравшихся.
Первыми поднялись Феаноринги. Общий смысл их высказываний сводился к тому, что в
вопросе о судьбе Сильмариллов двух мнений быть не может. Камни сотворил их отец, значит,
только его наследники и имеют на них какие-либо права. Они напомнили слова своей страшной
клятвы, во имя которой они были готовы обратить оружие против кого бы то ни было, даже
против валар и Эру.
Феаноринги говорили очень убедительно. Еще более убедительны были эльфийские
армии, которые стояли за их словами. Я поймал взгляд Фингона. «Отдайте им камни и пусть они,
наконец, заткнутся.» — Говорили его глаза. Так же, судя по всему, думали и остальные.
Затем слово взял Тингол. Он придерживался диаметрально противоположной точки
зрения. Моргот отобрал камни у Феанора, затем Берен и Лутиэн стащили один из камней у
Моргота. Этот Сильмарилл предназначался в качестве свадебного дара отцу невесты, и, хотя и
задержался в пути, будучи проглочен Кархаротом, в конце концов все равно оказался в Дориафе.
— Где он и пребудет до тех пор, пока я жив, — подвел черту Владыка Дориафа.
— Ты сам предрешил судьбу своего королевства, — надменно бросил Целегорм.
— Я не боюсь ваших угроз, — ответил Тингол.
— Напрасно.
— Я склоняюсь к мнению Тингола, — сказал я. Семь пар глаз враждебно уставились на
меня. — И так же полагаю, что вы давно утратили право владеть ими. Но я готов, в качестве жеста
доброй воли, вернуть вам один из Сильмариллов.
— Нам нужны все. — Процедил Карантир.
Маэдрос успокаивающе положил руку ему на плечо.
— Хорошо. — Сказал он. — Где камень?
Я покачал головой.
— Не так быстро. Я знаю, о чем вы думаете. Как только камень окажется у вас в руках, вы
начнете качать права по поводу двух оставшихся, а если мы с Тинголом не захотим отдавать их
вам — начнете войну. Нет. Прежде, чем я верну вам камень, признайте — здесь, перед всеми —
что клятва исполнена и вы отказываетесь от двух других.
— Но клятва не исполнена, — возразил Маглор. — И мы не можем этого сделать.
— Почему? — Спросил я.
— Потому что мы поклялись преследовать всякого, кто…
— Вы об этом уже говорили. Не надо повторять — я и с первого раза хорошо запомнил. Я
хочу спросить о другом. Являетесь ли вы полными правообладателями Сильмариллов?
— Без всякого сомнения. — В один голос заявили Феаноринги.
— Превосходно. Любой правообладатель имеет право отдать то, что принадлежит ему, в
дар кому-либо еще. Так почему бы вам не признать, что клятва исполнена и не отдать два
Сильмарилла нам с Тинголом — в качестве подарка?
— Подарка? — Усмехнулся Маэдрос. — Ну что ж, верните нам камни, и мы подумаем, как
быть с ними.
— Тингол? — Спросил я. — Вы принесли то, что я просил?
Король Дориафа кивнул. Слуга подал ему шкатулку и он извлек из нее драгоценный
сверкающий камень. Комната осветилась. Одновременно я достал два таких же камня из правого
кармана.
— Это — наше. — Сказал Маэдрос. — Отдайте.
— Вы согласны на мои условия?
— Отдайте камни, и мы подумаем.
— Бросьте! Вот они здесь, в одной комнате с вами. Да — или нет. Решайте.
— А что, если нет? — Холодно спросил Целегорм, положив руку на рукоять меча.