Страница 8 из 11
Я с недоумением посмотрел на него.
– Выбирай: жизнь, смерть или третье.
Анатолий кричал, чтобы я мог его слышать.
– Кто ты? – закричал я срывающимся фальцетом.
– Я – третье! – ответил он и, обняв меня, бросился со мной за борт.
МЕДНЫЙ ГОРОД
1
Мы с Джимом условились встретиться в Джизмеке, где в Гургунском ущелье прячется Медный город. Но сначала я прилетел из Нью-Йорка в Нурат, и в Нурате начались мои злоключения.
Оставив в номере рюкзак, я зашел перекусить в ближайшую чайхану. В чайхане было сумрачно и дымно. Я сел за свободный столик рядом компанией людей в черных чалмах, а две мои камеры положил на стол. Один из компании, молодой человек с острым взглядом по имени Расул, пригласил меня за их столик.
Люди в черных чалмах оказались персами, путешествующими по торговым делам. Попили чай, покурили и сговорились поехать вместе в нужную сторону. У персов было две машины по три человека в каждой, я мог сесть четвертым в любую. Расул заверил меня, что я буду доставлен прямо в Джизмек, а они поедут дальше по своим делам. Между прочим, он спросил, не продам ли я ему одну из моих камер. Я заколебался, и разговор о камерах замер.
Через час мы выехали из Нурата по направлению к Куранскому перевалу. Отвесные скалы с двух сторон подступали к дороге, встречных машин почти не было. Мы ехали бодро, легко одолевая подъемы. Расул большей частью молчал, остальные мои спутники тоже молчали. Было свежо, и потому мы держали окна закрытыми.
Днем мы пили зеленый чай на открытой площадке над обрывом. С площадки открывалась знакомая картина: внизу поблескивала серебристая речка, сразу за ней круто поднимался лесистый склон, переходящий в тощий кустарник, выше громоздились скалы, поросшие мхом и лишайником. Вдали видны были смутные очертания горного хребта.
2
Остановились на ночь в маленькой гостинице уже за перевалом. Хозяин гостиницы Салим, человек с большим бритым черепом и глазами навыкате, не отрываясь от нард – за низеньким столиком сидел его косоглазый приятель с бородавкой на носу, – показал нам на стоящего рядом мальчика. Покрутив в воздухе огромным кулаком, Селим произнес звучное «Кхе» и с грохотом швырнул на доску коричневые костяшки. Мальчик исчез и через пять минут принес нам чайник черного чая с мосалой.
Спали все в одной комнате на коврах, что было обычным делом в горах. Перед сном мои спутники подсыпали мне в чай снотворного и, когда я заснул, исчезли, захватив с собой обе камеры. Меня разбудила муха, отчаянно колотившаяся о стекло. За окном моросил дождь и синели безлюдные горы. Я был счастлив: мои попутчики могли меня убить, а только ограбили.
Меня оградила Сила, имени которой я не знаю. Эта Сила не раз меня выручала: спасала мне жизнь и вытаскивала из переделок. Я вспоминал ее, когда попадал в беду – остальное время неблагодарно о ней не помнил. И на этот раз я отделался утратой двух моих камер. Я лежал и думал: что же мне делать – идти под дождем в Джизмек или ждать попутной машины?
Мальчик принес мне чайник с черным чаем и блюдце с колотым сахаром. Я сидел на ковре, скрестив ноги, и думал о своей неудаче. Дождь звонко стучал по крыше, но внутри было сухо и тепло.
Через какое-то время я начал задремывать. Я увидел отца, сидящего с трубкой за кухонным столом у нас в Бронксе. Он явно не одобрял нашей с Джимом авантюры. Отец мой был человеком жестоковыйным как заросшая мхом скала. Он не верил, что я смогу чего-либо в жизни добиться. Сам он добился должности лифтера, перевозившего пассажиров с одного уровня на другой в парке Трайон, и подозревал каждого в том, что он метит на его место.
Потом я представил усатого Джима, курящего сигарету за сигаретой. Мы учились с ним вместе в колледже и сошлись на неодолимом отвращении к окружающему миру – в результате все наши сверстники включились в обойму и стали винтиками в чужих авантюрах, а мы оказались не у дел и начали думать о своем собственном проекте. И проект возник, но мы о нем никому не рассказывали, боясь быть осмеянными. Особенно тщательно мы скрывали наши планы от родителей Джима, слабых растерянных людей, души в нем не чаявших. Мы с Джимом были противоположностями своих родителей: я был нерешительным и во всем полагался на чью-либо помощь, а Джим – уверенным и твердым в своих поступках. В отличие от меня Джим во всем шел до конца, я же действовал с оглядкой и втайне рассчитывал на Силу, мне покровительствующую.
Мы нашли деньги на дорогу и месяц жизни в горах и полетели в Нурат – искать Медный город в Гургунском ущелье. О возможных осложнениях мы не подумали. И вот первый прокол: я не должен был верить случайным попутчикам. Должен признаться, что, несмотря на безнадежное положение, в глубине души я был спокоен – Сила меня никогда не подводила.
Меня клонило в сон – видно, грабители подсыпали мне лошадиную дозу. Я дремал и думал о Медном городе. В арабских сказках Медный город описан как самый прекрасный, но и самый недоступный город во Вселенной. Странно, что люди, читавшие эти истории, не предприняли ни одной попытки его найти. Очевидно, для них было аксиомой, что этот города исчез, испарился, провалился в глубокую пропасть, был засыпан песком или завален горным обвалом – или просто никогда не существовал. Но когда Джим прочитал сказки «Тысяча и одной ночи», он понял, что описанный в нем Медный город не менее реален и намного привлекательней, чем Троя. Слава новых Шлиманов нас не привлекала, влекло иное – волшебство, чудо, тайна. Видно слишком безрадостной была наша прежняя американская жизнь. Медный город «Тысячи и одной ночи» запал нам с Джимом в душу – нам захотелось прикоснуться к сказке. Что значит Медный город? Почему он невидимый? И кто в нем живет? Тайна, связанная с его обитателями нас захватила.
− Это город джинов, − радостно восклицал Джим. – Джины не хотят связываться с людьми. Они для нас невидимы, но город можно увидеть и в него можно попасть.
− Да, это город Сил,− поддерживал я его. – Мир полон Сил: Силы притяжения, Силы мысли, Силы внушения, Силы симпатии и над всеми Силами – Высшая Сила.
Джим едва ли понимал, о какой Силе я говорю. У него не было иных покровителей, кроме любящих его матери и отца. Во всем остальном мы с Джимом были единомышленниками.
3
История Медного города начинается с рассказа о медных кувшинах, в которые любимец Аллаха царь Соломон заключал могучих джинов и которые, запечатав магической печатью, забрасывал в море. Их находили рыбаки и путешественники и по неосторожности выпускали джинов на свободу. Обладание медным кувшином делало этих людей могущественными: джины могли выполнить любое их желание. Однако так было не всегда, иногда джины убивали своих освободителей. Джины и построили для себя Медный город.
Медный город нельзя увидеть простым взглядом. Иногда путешественниками давались точные инструкции о том, где этот город искать. В сказке пятьсот шестьдесят девятой ночи можно об этом прочитать:
«И воины двинулись, а шейх Абд-ас-Самад шел впереди и указывал им дорогу. И прошел весь этот день и второй, и третий, и вдруг оказались они у высокого холма. И посмотрели они на него и увидели на нем всадника из меди, и на конце его копья было широкое сверкающее острие, которое восхищало взор, и на нем было написано: "О тот, кто прибыл ко мне, если ты не знаешь дороги, ведущей к Медному городу, потри руку этого всадника: он повернется и остановится. В какую сторону он обратится, в ту и иди, и пусть не будет в тебе страха и стеснения. Эта дорога приведет тебя к Медному городу".
А сказка пятьсот семьдесят второй ночи говорит о том, что Медный город, даже когда путешественники могли его увидеть, оставался для них неприступным:
«И его спросили: "Где дорога, ведущая в Медный город?" И он показал дорогу в город, и оказалось, что между ними и городом двадцать пять ворот, но ни одни из них не были видны, и от них нельзя было найти следа, и по виду они были подобны куску горы или железа, отлитого в форме. И люди спешились, и эмир Муса и шейх Абд-ас-Самад также сошли с коней, и старались они найти городские ворота или обнаружить туда путь, но не достигли этого».