Страница 8 из 72
Он это понял еще тогда, в том тупике, когда увидел глаза брата. А еще, несмотря на то, что в человеческих землях на него не обращали особого внимания и с оборотнями он встречался редко, за пять лет Марк внутренне признал, что такие, как он должны умирать без потомства. Он был слишком слаб, и дело не только в звере. Несмотря на то, что он разменял второй десяток жизни, дар в нем так и не пробудился. Он был, словно Порченный ребенок, а это только повышало шансы, что и у его детей дара не будет. Только, если сам Марк смог с этим смириться, то себя не простит, видя своих щенков неодаренными.
Все изменилось, когда он как раз въезжал в межграничье – довольно большую территорию между человеческими графствами и границами вампирской земли. По традиции, уже много веков, на этих землях не селились или почти не селились разумные. Для вампиров в них не было особого интереса, только если охота. А для прочих – смешно думать, что кто-то захочет близко соседствовать с родиной вампиров. Это в других странах они вели себя смирно, пытаясь соблюдать чужие законы, а вот коренные жители исконных земель – совсем другое дело. Они могли легко сотворить, что-то такое, в сравнении с чем, даже смерть не так мрачна и уже желанна. Вот и вышло, что дня на три конного пути вдоль границ выросло межграничье, где легко можно было спрятаться от властей или жить отдельно от всех прочих разумных.
Он ехал уже два дня вдоль двух границ и не знал, что делать дальше. Марк выбирал между тем, чтобы отправиться к драконам или в Кирану. Его денег пока хватало на пару недель спокойного поиска работы, а вот потом этот вопрос встанет, что называется, на ребро ладони.
Очередной слабый порыв летнего ветра принес с собой и новые нотки. Зверь внутри Марка сделал стойку. Марк замер, как громом пораженный. Никогда раньше он не чувствовал ничего более сладкого и манящего, ничего более вкусного.
Если бы его попросили описать этот запах словами, он, наверное, не смог бы. В нем была и сладость, и зовущая пряность юга, и морские волны, и запах свежескошенной травы. Решительно все, что можно было счесть вкусным и притягательным. И при этом в нем не было ничего из уже знакомого. Марк двинул коня на запах и через пару минут выехал на небольшой холм с видом на долину, покрытую густым лесом и окруженную такими же холмами. Где-то далеко виднелась река, а за ней пологие холмы, так похожие своей зеленью на луга его Фиропа.
Несколько томительно долгих минут волк принюхивался, но ветер больше не указывал направление. Он уже решил было, что ему показалось, пригрезилось. И на самом деле такого чудесного запаха просто не может быть.
Как вдруг, уши уловили до боли знакомый рык. Марк резко повернулся вправо и снова услышал львиное рычание. Рычание охотников на охоте. Ему не раз доводилось уже слышать эти звуки. Чистокровные львы кого-то гнали, загоняли, как оленя и были сильно недовольны тем, что это еще не получилось. Так же их собратья рычали, когда упускали Марка. Случалось, что он просыпался в новом городе от того, что ему снился этот рык.
Из зарослей вылетел конь. Небольшая, тягловая лошадь неслась не хуже боевого коня по полю в сторону соседнего с Марком холма. В седле сидела маленькая девочка в простом сером платье. Примерно такие, длинные и с длинным рукавом носили все крестьянки людей. Солнце осветило луг и позволило рассмотреть девочку. На вид перепуганной малышке было не больше двенадцати лет. Хрупкая, тоненькая как стебель кувшинки и маленькая. Она даже в седле обычной лошади смотрелось лишней. Девочка то и дело оглядывалась назад и все время, как-то неестественно клонилась к шее лошади. А когда она чуть развернула кобылу вправо, то стала понятна и причина – спина от левого плеча и почти до противоположенного бедра была располосована тремя когтями. Даже залитое алой, яркой на солнце, кровью, платье не могло скрыть трех отдельных лоскутов ткани и двух полос. Золотистые, ниже лопаток волосы девочки выпачкались в ее крови, и отбрасывали рубиновый шлейф капелек за раненной.
Марк опешил. Конечно, он не терпел львов, даже ненавидел их. Но, все же они были оборотнями. А волки и львы не убивают женщин! Причем, у львов уважение к самкам было всегда намного больше, чем у волков, просто потому что львиц всегда рождалось меньше, чем львов. Большую часть их женщин дети Тлена получали от слияния с Парой, и если та соглашалась пройти рисковый обряд, по превращению ее в льва. Тлен мог и не принять новую дочь, часто бывало, что девушки гибли в муках.
Из леса выскочили два оборотня и стелющимися, длинными прыжками рванули за наездницей, окружая с двух сторон. Новый порыв ветра буквально взорвал голову дурманом аромата. Марк сообразил, что так вкусно пахнет – кровь девочки. Мгновенно стало понятно и то, чего хотят львы. Больше не раздумывая, Марк слетел с седла, и перекинувшись, бросился на перерез львам.
Как бы ни был приятен аромат, и с чем бы, это не было связанно, но убивать из-за запаха, пусть и самого лучшего в мире – нельзя!
Марк набросился на ближайшего льва со всей возможной силой. Оборотень так отвлекся на охоту, что ничего вокруг себя не видел. Это и спасло Марка. Его зверь был намного меньше мощного и гибкого, как плеть льва. Поэтому у него был только один шанс. Волк сбил льва с лап и тут же впился клыками ему в горло, вывернув голову противника так, чтобы она смотрела назад, а лапы вверх или в бок, и чтобы лев не смог достать его передними или задними лапами. Сжал челюсти так, будто от этого укуса завесила судьба мира.
За спиной заискрилась магия. Раздался рык и львиный скулеж, потом снова несколько вспышек магии, возня. А потом и падение коня с испуганным ржанием. Какой-то сдавленный вскрик девочки, снова рычание и снова магия.
Но, Марк мог только слушать, что там происходит. Он знал, что нельзя разжимать челюстей, пока не остановиться сердце льва, иначе начнется регенерация, а второго шанса ухватить себя за горло он не даст. Поэтому Марк ждал, смотрел, как медленно успокаиваются страшные лапы, как перестает биться тело, пока, наконец, лев не затих совсем.