Страница 1 из 6
– Рэтт, ну что ты опять залип? – окликнул Бак.
– Не залип, а выбрал хлебное местечко, – пояснил тот, не без труда выбираясь из толпы и показывая несколько зажатых в ладони кредиток.
– Не свети ими, дебил! Сколько раз говорить…
– Всё, всё, убрал!
– Не убрал, а отдал Джерри, а Джерри…
– Да помню я, помню, – махнул рукой Рэтт и огляделся в поисках самого младшего в их компании.
Джерри был шустр, неприметен и способен просочиться в любую щель и затаиться едва ли не на виду у охраны. Именно поэтому ему скидывали ворованные кредитки, которые Джерри уносил подальше и надежно прятал. И, что ценно, не пытался крысятничать, потому что знал – за это изобьют. Возможно, до смерти, потому как таких шустрых парней – пруд пруди, и желающих занять теплое местечко при вменяемых и не жадных старших среди них навалом. Ну и что ж, что те не входят ни в какую крутую банду, только платят кому надо за «крышу»? У них, может, прибыль невелика, зато каждый второй не норовит голову открутить…
– Марш отсюда, – скомандовал мальчишке Бак, и тот улетучился, на ходу рассовывая кредитки по карманам. – Рэтт, на что ты пялишься, а? Шею свернешь!
– Да ладно тебе, – отмахнулся тот, не переставая оглядываться. – Улов нормальный, а еще не вечер. Короче, дай посмотреть, я таких никогда не видел!
– На подиум лучше смотри, там хоть нормальные… Вон, вон, смотри, какая!
– Да они одинаковые все, – отмахнулся Рэтт. – Хотя… у этой да, сиськи знатные. Но на таких можно в сети пялиться, а этих нигде не показывали, я б знал!
– Ага, знал бы он… знаток выискался, – проворчал Бак, но тоже оглянулся назад, на громадный, от пола до потолка прозрачный цилиндр, подсвеченный всеми цветами радуги. – Слушай, пойдем отсюда, а? Меня от этой твари воротит! Это каким надо быть извращенцем, чтобы такое купить?
– Они не продаются, – просветил Рэтт, шмыгнув носом. – Я там в толпе слышал, какой-то толстый инопланетчик говорил, мол, приценивался, а его завернули, хотя он бешеные бабки сулил. Это типа только для привлечения внимания, и в частное владение – ни-ни, никому. Даже местным.
– Что, так-таки никому? – хмыкнул Бак, поглубже надвинув кепку.
– Ну… те, уж наверно, не на открытом аукционе такую экзотику покупают.
– Тоже верно… Да и ты прикинь, сколько стоит ее содержать? Она, наверно, жрет больше, чем мы с тобой, вместе взятые. И не абы что, а какой-нибудь спецкорм.
– Ага, или вообще живую рыбу, – со вздохом согласился Рэтт и почесал веснушчатый нос.
– Вот-вот. И в бочке ты эту тварь не поселишь, – заключил Бак. – И вообще, ты зубы ее видел? Так вот оголодает, сунешься погладить – без руки останешься. Такую только в бассейне держать или в этом вот аквариуме, а он, наверно, стоит, как звездолет! И вообще, что толку-то? Ну день будешь таращиться, ну два, а потом надоест, и куда ее девать? Ее даже трахнуть не выйдет!
– Да понятно, что ты мне на мозги капаешь? Помечтать нельзя… Хотя насчет трахнуть – это ты зря… – задумчиво произнес Рэтт. – Приспособы у них точно имеются. Вон, глянь на самца…
Он кивнул на другой аквариум – они были расставлены по всему огромному холлу, хочешь, не хочешь, а наткнешься взглядом. Трудно не увидеть такую громадину, да еще когда она светится так, что глазам больно!
– Не, знаешь, я лучше с тобой потрахаюсь, – присмотревшись, ответил Бак. – Хотя нет, с кем-нибудь другим, а то хрен знает, что тебе в башку взбредет… Так вот живешь с человеком который год и не знаешь, что он того…
– Да иди ты, я ж так просто, придуриваюсь, – сдал назад Рэтт, но украдкой снова посмотрел назад, туда, где в прозрачном аквариуме извивалась и переливалась всеми цветами радуги русалка. Самка.
– А ты не придуривайся, ты делом займись. Вон там, видишь, в центре… народу тьма, пошли… Да не на рыбин этих смотри, а по сторонам, рагон тебя заешь!
*
Особи-13 было скучно. На дежурстве часто бывает скучно, но отвлекаться нельзя, это она усвоила твердо.
Поначалу в новой пещере казалось интересно: Особь-13 никогда не видела столько двуногих сразу. Но рассматривать их не было смысла: они отличались только расцветкой волос, кожи и искусственных панцирей. Одежда, вспомнила она. Это называется одежда: у двуногих плохая терморегуляция и нет естественной защиты. Без одежды и оружия они почти беспомощны. Особенно не на твердой поверхности: на суше они хотя бы могут убежать, если есть, куда. В воде они только забавно бултыхаются и пускают пузыри.
Цвет двуногие менять не могут. Хотя нет, бывает, у них белеют или краснеют лица при перемене температуры или от сильных эмоций, но это хорошо заметно только у светлокожих. Зато по лицам легко понять, что испытывает тот или иной двуногий. И запахи они источают очень сильные. Конечно, через сверхпрочное стекло аквариума ничего нельзя обонять, но выражения лиц прекрасно различимы.
Вид Особей тревожит двуногих. Тревожит по-разному: кто-то испуган, кто-то заинтересован, кто-то скривился от омерзения, кто-то возбужден… Это хорошо, думает Особь-13, что запахи неощутимы. Наверняка в этой толпе стоит чудовищная вонь.
Срабатывает датчик, и она поворачивается всем телом, обвившись длинным гибким хвостом вокруг блестящего шеста. Сканирование… Результат получен.
Особь-13 вспыхивает ярче прежнего: спинной плавник пульсирует густо-лиловым с золотистой искрой, по хвосту пробегают сине-зеленые всполохи, головной гребень мерцает всеми оттенками красного.
Особь-6 в аквариуме напротив отвечает – сигнал принят и подтвержден. Трое без чипов. Не гости – аккредитации нет. Контроль, наблюдение – всё по инструкции.
Остальные отзываются согласными переливами цветов – сигнал принят…
Аквариумы расставлены так, что Особь-13 видит сразу шестерых соплеменников, это удобно. Сейчас не выйдет переговариваться звуками – это возможно только в открытом океане: что толку от голоса в замкнутом одиночном пространстве? Ультра– и инфразвук легко отследить. Жесты заметны. Остается только цвет.
Обычные двуногие не понимают этого языка, с ним знакомы только Посвященные. Но даже они не способны различить всех нюансов цветовой гаммы при передаче сообщений без своих приборов, и уж тем более не могут воспринять тонкостей общения, принятых между Особями. Особи прекрасно понимают речь двуногих, но сами почти не говорят – их речевой аппарат для этого не приспособлен. Да и зачем нужны длинные слова, если мерцание плавников в нужном цветовом диапазоне и с определенной частотой способно передать и информацию, и всю гамму эмоций?
Сегодня, к примеру, Особь-13 флиртовала с Особью-6, крупным, мощным самцом, единственным выжившим из первого десятка: остальные или были выбракованы Создателем, или погибли в ходе испытаний. Второй десяток оказался более успешным, брака не оказалось: всего одна Особь погибла на боевом задании. Другую уничтожили соплеменники в ходе внутреннего конфликта – пострадавшая претендовала на место альфа-самки, но переоценила свои силы и поддержку других самок. Тогда наказали всех… Особь-13 не любила вспоминать об этом.
Гораздо приятнее было думать об Особи-6; наблюдению за двуногими это никак не мешало, оно шло в фоновом режиме. Особь-6 знал об интересе Особи-13, а потому демонстрировал себя во всей красе. Зрелище было до крайности возбуждающим, и Особь-13 подумала о том, как хорошо будет вернуться в океан и спариться с Особью-6, как они делали это уже много раз. Может быть, Создатель даже позволит ей размножиться, как Особи-19: ту отделили от остальных, когда у нее заметно увеличилось брюшко.
*
Рэтт потолкался среди гостей аукциона, прилипших к самому большому аквариуму в центре холла: в нем сразу три… русалки, вспомнил он подходящее слово, исполняли синхронный танец словно бы под одним им слышимую музыку. Зрелище и впрямь завораживало: сильные гибкие тела сплетались в замысловатые конструкции, разлетались в стороны, выписывали невозможные для человека кульбиты. Всё это действо сопровождалось настоящим фейерверком: Рэтт с удивлением обнаружил, что подсветка у аквариума вовсе не цветная, это сами русалки поминутно меняют окрас, да так, что невозможно оторваться от этого буйства красок.