Закрытая книга

Вновь вызвав скорую, девушка исчезла из шумного города.

- Все-таки подстрелили, наглые травоядные. - Тихо шептала Хибари, входя к себе домой, зажимая рукой рану в боку. Кровь медленно пропитывала рубашку, и всё чего ей сейчас хотелось это помыться и спать.

- Кея-сама? Вам надо в больницу. - Тихо заметил Кусакабе, одновременно со своими словами аккуратно поддерживая её с другой от раны стороны.

- Заглохни. - Выдохнула девушка от резкой боли. - Пуля прошла на вылет, сама справлюсь. - Стиснув зубы и позволив себе еле слышный стон, она навалилась на Тетсую. Тот аккуратно подхватил девушку и, стараясь двигаться, как можно более плавно понес её в ванную.

- Кея-сама, не закрывайте глаз.

- Хорошо. Их было пятеро, симатта*, пятеро снайперов и двадцать силовиков. А у меня приказ не убивать. Ксо*, еще слежка от Вонголы на хвосте. А ты меня знаешь, я всем кроме тонф умею только убивать. Коно-яро*, отец специально так все подстроил, зная, что на поклон к Саваде я не пойду даже под угрозой смерти!

- Все настолько плохо?

- Кусакабе Тетсуя, не строй из себя идиота, ты прекрасно знаешь, что я ходячая машина для убийств. Меня такой сделали, я сама себя такой сделала, разница-то? Вот только сейчас я в крайне не выгодном положении. И отец еще так строил фразы, что приказы не зависят от того кто мой оябун. Можно, конечно, послать и его, и слова, вот только в этом случае я с ума сойду. Тормоза слетят ко дну Марианского желоба, и меня можно будет отстреливать, словно бешеную псину. Я же вырежу весь клан Хибари.

- Но у вас есть я и Дисциплинарный Комитет. - Смотреть на такую Кею было страшно, равнодушное лицо, глаза сияют легким фиолетовым флером и жуткие по смыслу слова говорятся словно пророчество. А хуже всего было то, что Тетсуя прекрасно понимал, он боится не её, а за неё.

- Ага, как будто я не знаю, что вы за мной и в огонь, и в воду. Потому прошу, Тетсуя, если я когда-нибудь слечу с катушек, останови меня.

- Кея-сама!

- Только тебя я подпущу на расстояние вытянутой руки в любом состоянии.

- Я не смогу, Кея-сама. - Признавая своё поражение, тихо заметил парень, отвел взгляд в сторону и усадил девушку на маленький выступ в душевой кабине.

- Уверен? - Тихо выдохнула девушка, ощущая, как руки молодого человека снимают с неё одежду, это первый раз, когда она позволяет ему подобное.

- Да, Кея-сама, мне проще не допустить подобной ситуации. Я никогда не смогу поднять на вас руку.

- А если я прикажу? - Легкая улыбка искривила губы в немного издевательском оскале. Девушка догадывалась об ответе.

- Это будет единственный приказ, который я осознанно нарушу.

- Какое милое замечание. Вот только сомневаюсь, что найдется такой гений, что сможет перебить твою преданность. - Девушка устало и рвано выдохнула, закашлявшись с кровью и медленно закрыла глаза, облокотившись на стенки. Она доверяла Тетсуе, и от этого самоконтроль ослабевал, уставший организм брал свое. Трое суток без сна в постоянной погоне и драке. Ей так хотелось спать.

- Кея-сама, пожалуйста, не закрывайте глаз.

- Кажется, мне повредили легкое. Что ты там говорил про больницу?

- Я предлагал отвезти вас туда.

- Я согласна, только обрабатывать мне раны и выполнять прочую ерунду будешь ты, по крайней мере, первые четыре часа. Я хочу спать.

- Не спите. Кея-сама, расскажите, что-нибудь.

- Что?

- Не знаю, главное не молчите.

- Хорошо. Я недавно нашла новый рецепт. Хинкали - это национальное блюдо грузинской кухни, из горных областей Пшави, Мтиулети и Хевсурети Грузии; описаны крайне аппетитно. - Девушка закашлялась. Сплюнула кровь вниз и немного приоткрыла глаза, вглядываясь в лицо Кусакабе, что закончил наносить дезинфицирующую мазь и сейчас доставал бинты. - Хочешь, я потом их приготовлю?

- Конечно. Кея-сама, без ложной лести ваши блюда всегда восхитительны. Я еще ни разу не пробовал ничего подобного.

- Ну да, ну да, еще скажи, что я самый лучший шеф-повар Японии.

- Скажу. Ваши суши просто восхитительны! Я ни разу не пробовал блюда, превосходящие ваши по вкусу.

- Значит, мало пробовал. Как-нибудь свожу тебя к настоящему шеф-повару. Он готовит замечательные блюда западноевропейской кухни. Его бы только найти.

- Вы знакомы?

- Не то чтобы, просто пробовала однажды его шедевры. Это нечто, а как он укладывает блюда, его творения жалко есть. Максимально близкое по цвету и текстуре подобие знакового предмета региона, из которого взято блюдо.

- А вы так можете?

- С небольшими объектами. Дома, горы, сады, мифы, а он как-то сделал из пасты Колизей. У меня ни разу не получалось.

- Обязательно получится.

- Конечно. Я могу заснуть?

- Сейчас, да.

Внимательно разглядывая спящую изнеможденную девушку, Тетсуя тихо сидел у её ног, раздумывая над странной беседой. Не сказать, чтобы раньше он не перевязывал ей раны или не видел в гневе, но сейчас дело обстояло иначе.

Хибари Кея с самого начала напоминала ему не-человека, слишком холодной она была, слишком рациональной и в тоже время хаотичной. Она казалась ему смертным воплощением бури, шторма в 11 баллов по шкале Бофорта. Перед явлением которого замирает вся природа, температура достигает максимума по модулю, а затем резко налетает ветер и мало кто переживает этот момент, чтобы рассказать, что было дальше. Шел ли дождь, как часто гремели молнии. Люди могут судить об этом лишь по оставшимся разрушениям да наблюдениям со спутников. И лишь в глазу бури бывает спокойно. Такой же была Хибари Кея.

За более чем пятилетнее знакомство Кусакабе ни разу не пожалел о своей клятве. Она была достойна его верности. Пусть для других людей за эти годы она ничуть не изменилась, разве что стала еще холодней, он знал, чувствовал, в её душе больше нет раздрая, пусть её удары смертоносны, но после каждого убийства она идет в храм и молится о чужом покое.

Тетсуя видел, девушка постепенно раскрывается ему, словно хищный зверь принимает постороннего. Вначале она всегда следила за его движениями, теперь она спит рядом с ним, позволяет обрабатывать раны и рассказывает о своих слабостях. О связях с людьми, о себе, об отношении к жизни. Она поясняет свои действия, отвечает на вопросы и доверяет ему в бою.

Вот только это палка о двух концах. Убить эту девушку, да что там убить, просто поднять на неё руку он уже никогда не сможет. Даже если она прикажет, он лучше перережет себе горло, вены откроет, но не причинит ей вреда. И это не влюбленность. Тетсуя как-то пытался, наслушавшись сплетен, посмотреть на Кею как на девушку. Не получилось. Она его не привлекала, точнее говоря, она была кем-то вроде земного воплощения богини, а разве можно желать богиню? Нет. Помогать ей, восхищаться ею, защищать её, но не желать.

И такое же отношение было у всего Комитета, он знал это. Равно как видел и то, что Кея понимает это, но ей все равно. Она может божественно готовить, петь, танцевать и сражаться, но только пока ей это интересно. Он видел однажды, год назад, во время устранения Орака-гуми, как она в одиночку убила десять взрослых якудз с огнестрельным оружием. Он слышал слухи о “Хулуме” и понимал, для неё убийство - это искусство, ритуал. А еще способ выпустить бурю наружу. Она обожает сражения с превосходящим по силам и количеству противников лишь потому, что редко когда во время шторма мелькает одна молния и падает лишь капля дождя.

Потому приказ Хибари-старшего его насторожил. А еще убедил негласно передать вниз по служебной лестнице, что у них проблемы. Крупные. Вот только поведение Кеи не менялось, она была все такой же. А потом давление стало нарастать и тогда же начал действовать Савада. Приказы не обсуждаются, вот только не заметить напряжения вокруг неё в моменты его выходок было трудно, но возможно. А потом резкий скачок, словно зарница на горизонте. Сухая буря пришла неожиданно, после приезда её отца. Она тогда ушла из дома на два часа, а в тренировочном зале словно прошелся ураган. Глупое соревнование, демонстрация подчинения и очень своевременное явление токийских якудз. Без них она бы просто сгорала внутри.