Семь раз отмерь

– Идем искать мобильник, сдаем Марика на руки тете Мариам и валим отсюда.

– Валим, – выдохнула я и только после этого сообразила:

– Подожди! Тете Мариам? Так ты друг нашего Марика?

– Ага. Иди сюда, – Марк легко, будто я ничего не весила, поднял меня на руки и усадил боком на забор. – Ноги сама перекинешь или помочь?

– Сама.

Но он справился быстрее меня, перемахнув через препятствие и выпутывая меня из дождевика.

– Мы с ним три года за «Пингвинов» играли.

– За кого?

Смеющимися губами меня поцеловали в шею и ласковым шлепком подтолкнули в сторону дома.

– Я тебе в машине на все вопросы отвечу. Тай, пожалуйста, я из последних сил уговариваю себя быть хорошим и забыть о пристройке для садового инвентаря. – Уголок его рта приподнялся, а брови сложились смущенным домиком. – Где мы с Мариком в юности деревенских девок… хм.

Действительно, хм. Я смущенно почесала кончик носа. Пожалуй, я не настолько готова совершать глупости, чтобы совершать их в сарайчике для девок и инвентаря… Или настолько? Ох… В горле пересохло. Я сглотнула и прокашлялась. До чертиков хотелось в сарайчик...

– Тогда ты тащи нашего пьяницу, а я предупрежу тут всех и переоденусь…

Не буду рассказывать о том, какое выражение лица было у тети Мариам, когда я ввалилась к ней в комнату уже без сапог и дождевика, но все еще в грязи и в засосах, совершенно пьяная от счастья и с алкотестером наперевес. Не знаю, что она подумала, когда увидела Марка. Тот был ненамного чище меня, без засосов, но зато с жуткими царапинами на лице.

Но спрашивать о чем-либо и отговаривать умудренная опытом женщина не стала. Потребовала, чтобы мы подышали в трубочку, подмигнула мне, погрозила пальцем Марку и пожелала счастливого пути.

… По пустой ночной трассе машина не ехала, летела. А я сидела в мантии профессора Макгонагалл и в пижаме, смотрела в ночь за окном, двумя руками сжимала волшебную палочку и думала о том, что чудеса все-таки случаются не только в книгах про волшебников…

И самое удивительное, не чувствовала совершенно никакой неловкости. Рядом с Марком было удивительно уютно молчать, будто мы друг друга полжизни знали.Возможно время смущаться и сожалеть, наступит позже… Утром. Через неделю. Через десять дней…

– Приехали. – Марк заложил вираж, въезжая во дворик нашего дома и с такой скоростью вытащил меня из машины, что я моргнуть не успела.

– Погоди…

– Не могу. – Он заткнул мне рот своим языком и приподнял, пока я не повисла на нем на манер обезьянки. – Держись.

И я держалась. Пока он нес нас на четвертый этаж, пока, ругаясь, тыкал ключом в замок, пока путался в ботинках и сталкивал вниз с одной ноги другою джинсы. Одежда испуганно трещала под нашими руками, а губы не желали отклеиваться друг от друга. Тела не желали. Мы друг в друга вросли, проникли сквозь поры, сквозь легкие в кипящую кровь, сходя с ума и сводя с ума один другого.

… Прохладная простыня под спиной, разведенные колени дрожат в ожидании, а бедра танцуют нетерпеливо навстречу горячей тяжести мужского тела.

… Проникновение желанное и острое.

… И стоны пылкие и болезненно-хриплые от наслаждения.

... Рывки ритмичные и глубокие, так правильно заполняющие пустоту внутри тела… Хватаешься руками за скользкие от пота плечи, целуешь напряженную шею и пятками, пятками вдавливаешь в себя еще глубже, еще сильнее…

– Еще!!

Стыд не проснулся во мне даже когда все закончилось, и мы лежали, тяжело дыша и не в силах поднять веки даже для того, чтобы посмотреть друг на друга. Максимум, на что хватило Марка, это подтянуть меня к себе под бок, накрыть своей лапищей мою грудь и сверху набросить одеяло. Я же, медленно скатываясь в сон, с оглушающей внезапностью осознала, что никогда в жизни, кажется, не чувствовала себя настолько… целой. Настолько полностью и безоговорочно влюбленной. А ведь я никогда не верила в любовь с первого взгляда...

– Смерть проклятым медведям! – дурным голосом заорал у меня кто-то над ухом, вырывая из неги, и я испуганно дернулась, но бесстрашный супермен лишь коснулся губами моего виска, шепнув сонно:

– Спи. Это Кешка. Мой попугай.

Я улыбнулась и заворочалась, устраивая голову на руке у Марка.

– За что же он так мишек?

Зевнул и лениво приоткрыл один глаз.

– Глупая. Не мишки, а «Медведи» – главные соперники клуба, в котором я играл почти всю свою карьеру.

Спрашивать было страшно и, наверное, даже неправильно. Мы знакомы-то меньше суток… Боже, мама меня убьет, если узнает! Но я все равно спросила:

– А теперь не играешь?

От удивления он даже спать расхотел. Поднял голову и посмотрел мне в глаза тяжелым взглядом.

– Тай, ты серьезно? Я Марк Леопольдов. Тот самый. Думал, ты догадалась. Если не утром, то уж точно после того, как я Марика привез… – Я задумчиво кивнула. – Ты что же, никогда обо мне не слышала?

– Я в спорте как-то не очень разбираюсь, – стыдливо призналась я. – Это проблема?

– Еще какая! – я в мгновение ока оказалась под ним. И сразу же почувствовала прикосновение губ к крайне чувствительному местечку на шее (возможно оно было таким чувствительным только потому, что именно Марк его трогал). – От мысли, что ты сейчас была со мной, а не с Марком Леопольдовым, у меня жуткий стояк. Пошли в душ. Вместе.

Странная фраза? Пожалуй, да. Но у меня свело все узлом внизу живота и спать как-то сразу расхотелось… Подумаешь! У каждого свои тараканы в голове. Мои вон вообще тридцать восемь лет с линейкой бегали по жизни, правильность поступков вымеряли, а потом капитулировали в двадцать четыре часа перед суперменом местного разлива...

О том, кем на самом деле был этот супермен и как много он сделал для отечественного спорта и для нашего города в частности, я узнала лишь два месяца спустя, когда накануне Нового года Марк пригласил меня на открытие детской хоккейной школы. Собственной школы, если кто-то не понял. А я долго, клянусь, несколько часов, смеялась и не верила, думала он меня разыгрывает. Разве стал бы чемпион мира, победитель олимпиады и не самый бедный в стране человек жить в старенькой хрущовке, без штата слуг, но зато с говорящим попугаем? Ерунда!

Он снисходительно улыбался, а потом посадил меня в машину и увез с праздника в пригородный коттеджный поселок.

– Я просто хату снимал, пока здесь отделочные работы велись, – шепнул, перенося меня через порог остро пахнущего свежим деревом и краской дома.

– Да? – Сердце предательски заныло, и я перепугалась, так сильно перепугалась, что аж слезы на глаза навернулись. – Хату? А раньше почему не сказал?

– Хотел сюрприз сделать… Тай, ты плакать что ли собралась?

Хороший сюрприз. Только я-то к нему каким боком? Раньше мы жили на расстоянии трех шагов друг от друга, а теперь… Я всхлипнула.

– Нет.

– Я вижу. – Марк нахмурился. – И решительно ничего не понимаю. – Я всхлипнула еще раз. – Тайка, прекращай реветь и скажи мне уже внятно, пойдешь за меня замуж или нет?

Резко, будто пистолет из кобуры, он выхватил из кармана колечко и, не дожидаясь ответа, навинтил мне его на безымянный палец правой руки. И уже после этого улыбнулся и выдохнул. А я наоборот набрала полную грудь воздуха. От слез мир перед глазами расплывался, а голова кружилась от пугливого счастья.

– Ты не шутишь?

– Какие уж тут шутки! – вспылил супермен. – Да я в тебя влюбился, как пацан, с первого взгляда. Спать не мог, все думал, кто же ты на самом деле, лесбиянка или поклонница группового секса.

– Груп… – мне от возмущения даже плакать расхотелось, а Марк развел руками.

– Ну, я же не знал, что Вибратор – это кот! Извелся весь, пока ваш с Лизкой разговор не подслушал...

Ох… Я почувствовала, что краснею и опустила глаза, потихонечку рассматривая колечко. С ума сойти! Вот тебе и семь раз отмерь...

– Тай, ну не мучай. У меня от страха поджилки трясутся… – Подтолкнул пальцем мой подбородок вверх, и я растворилась в синеве его глаз. – Давай уже, озвучь свой положительный ответ и мы опробуем кровать в спальне. Ее только утром привезли…