Соль для вкуса

Ох, я совсем забыла про Маньку.

— А куда тогда собирался идти? Искать меня по всему городу? — недоверчиво предположила я.

— Нет. — резко произнёс брюнет, но потом, переведя взгляд в сторону, мягко добавил. — Сам не знаю… Просто хотел выйти на улицу…

— Значит, я могу идти? — несмело спросила у притихшего парня.

— Иди… — едва расслышала в ответ.

Ушла в комнату. В подвешенном состоянии переоделась, умылась, почистила зубы и легла в постель. Навалилась такая дикая усталость, что не хотелось даже двигаться. Но внутренне себя уговорила ещё на один рывок. Включила телефон и позвонила Матвеевой. Подруга и правда заходила. Мой телефон был недоступен, и она начала беспокоиться, дошла ли я вообще до дома.

Короткими фразами рассказала ей про сегодняшнюю эпопею. Под конец, договорились с ней, что утром на учёбу поедем вместе. Завела будильник, откинула телефон подальше и уставилась в потолок. Только начала прикрывать веки, как послышался тихий стук в дверь.

Прислушалась к внутреннему голосу. Страха не было, как и азарта. Одна лишь утомлённость скачками настроения.

— Открыто. — сказала я, не меняя положения и продолжая «с упоением» рассматривать потолок.

Слух уловил несколько тяжёлых шагов и тут же около меня прогнулся матрац.

Несколько минут ничего не происходило, и мы лежали в полной тишине. Боковым зрением улавливала, что Фролов заинтересованно изучает мой профиль. Из последних сил борясь с сонливостью, я выжидательно затаила дыхание.

— Родители сегодня звонили… — нарушил безмолвие Пётр.

— Ммм…

— Передавали привет.

— Хорошо.

Снова молчание и неуверенное дыхание рядом.

— Лиз… — наконец, подползаем к сути.

Поворачиваюсь на бок и в упор смотрю на нерешительного брюнета.

— Меня частенько заносит… — начал он.

— Я заметила. — фыркнула.

Между тёмных бровей пролегла морщинка и мне безумно захотелось до неё дотронуться. Разгладить пальцем.

— Я звонил врачу.

Удивлённо приподняла уже свои брови.

— Да. — слегка усмехнулся Пётр. — Мне назначили на завтра восстановление зуба…

Чуть заметно улыбнулась в знак одобрения.

— Поедешь со мной? — умоляющий взгляд Петюни не мог не затронуть меня. Вспомнилось каким беззащитным он был в больнице и в голове я уже держала согласие помочь ему снова. Но мне не давал покоя один вопрос:

— А почему ты Карину не попросишь?

— Я прошу тебя… — потерянно произнёс брюнет.

— Почему? — надавила я.

Фролов казался таким обиженным и смущённым, что невольно вызвал у меня улыбку. А потом внезапно представилась картина, где Петюне «реставрируют» его зуб, а рядом стоит в панике «трубкозуб» и трясётся от страха, воочию наблюдая эту жуткую «перспективу», что ждёт её в будущем.

Прикусила губу, чтобы не рассмеяться.

— Потому что я хочу тебя… — прохрипел Пётр, смотря куда-то сквозь меня. Но заметив моё озабоченное выражение лица, тут же быстро закончил фразу. — …видеть рядом и знать, что ты мучаешься от угрызений совести.

Почесала затылок и усмехнулась:

— У меня нет совести.

— Так поедешь? — уточнил чернявый.

— У меня завтра учёба.

— А у меня работа. Заеду в институт после пар. — ничуть не задумываясь, отчеканил парень.

— Я ещё не согласилась. — зевнула я и укрылась поплотнее одеялом.

Веки нещадно слипались.

С мыслью, что Петюня мне всё равно не даст спокойно уснуть, закрыла глаза.

— Соглашайся… — тихий шёпот около уха отозвался щекоткой и я, немного поворочавшись, желая отогнать беспокоящие ощущения, сонно пробормотала:

— Ладно… Завтра я вся твоя…

Под близкое негромкое дыхание Петра, убаюкивающее не хуже, чем «белый шум» и мягкие прикосновения к волосам, которые мне скорее всего почудились, я улетела в потрясающий мир сновидений, где есть только радость, спокойствие и лёгкость. Сегодня мне это очень нужно.

Глава 16

ПЕТЮНЯ.

Голова кругом. Прежде, чем успеваю подумать, стучу в её дверь и замираю в ожидании. Каждая секунда воспринимается часом. Задерживаю дыхание и прислушиваюсь к тишине в её комнате. Может уснула? Пока размышляю над тем, чтобы дать ей отдохнуть и уйти, слышу приглушённый голос. Едва различаю слово: «Открыто». Хватаюсь за дверную ручку и без промедления захожу, пока не передумала.

Свет выключен, горит только торшер у кровати, играя тенями на стене. Лиза лежит и будто специально игнорирует. Смотрит в одну точку, не реагируя на моё приближение. Не могу уловить её настроение. На первый взгляд заметно, что напряжена, но присмотревшись, замечаю, что она в полнейшей прострации. Но, лучше уж так, чем снова видеть её слёзы. Проглатываю облегчённый вздох.

Ложусь рядом. Ноль реакции. Пытаюсь выловить в голове хоть одну стоящую мысль, чтобы начать разговор. Чувствую себя полным кретином. Хочу сказать ей, что не хотел обижать, но слова застревают на кончике языка. Никогда не умел извиняться. Что говорить? Что я му*ак? Перегнул палку? Что? Что меня трясёт только от одной мысли, что она смотрит на него, а не на меня?

В этом полумраке она кажется самым светлым образом. Волосы разметались на подушке и отливают «белым» золотом. Интересно, они до сих пор пахнут моим шампунем? Одёргиваю себя. Стараюсь держать дистанцию, чтобы не спугнуть. Хоть и безумно хочется обхватить её руками, прижать к себе и не выпускать. Последнее время стал замечать, что желание сдавить ей шею утихает, а вот сжать её всю и закрыть от всяких придурков, увеличивается с каждым днём.

Лиза всегда была хрупкой, хоть и пытается казаться сильной. Ещё до знакомства с ней, по рассказам отца было понятно, что девчонка настолько простодушна, что боишься лишний раз тронуть, боишься навредить и испортить внутреннюю целостность. Но вот её прямолинейность, неумение держать язык за зубами и полное отсутствие инстинкта самосохранения доводят до «белого каления». Забавное сочетание в себе крайностей. Внутри тёплая, но с ледяными краями. У каждой медали две стороны. Вот и в малявке живут две личности. Одна неизмеримо любит мир и восхищается им, другая же постоянно на чеку, ждёт удара из вне и готова к войне. Я же односторонний в этом плане и всю жизнь придерживался второй линии поведения. С детства доверял только себе. Приучен «крутиться», чтобы чего-то достичь. Жизнь научила быть жёстким. Судьба частенько подбрасывала мне сюрпризы, стараясь научить воспринимать внешний мир во всех его красках и проявлениях. После того как родная мать предпочла мне, родному ребёнку, нового мужика и процветающую жизнь за границей, отзывчивость и интерес к жизням других мне стали совершенно чужды.

А потом ещё и отец по той же схеме пошёл и этим добил окончательно, поселив во мне глубокое равнодушие ко всему вокруг. Пока однажды, на моём пороге не появилась малявка.

Полуголая и с затуманенным взглядом.

Её белая как молоко кожа была покрыта мурашками от холода, и она выглядела такой завораживающей, что мне пришлось уговаривать себя не пялиться.

Когда она начала нести какой-то бред про соль, подумал, что сидит на дозе. Не переношу всего этого дерьма с наркотой, поэтому брезгливо поморщился и свалил от греха подальше.

Когда оказалось, что это странное создание является дочерью моей будущей мачехи, то выпал в осадок. Только наркоманки мне не хватало. Картинка не складывалась. Со слов отца, девушка должна быть, милейшей, хоть и немного чудаковатой. На деле вышло, что девчонка просто маленький монстр в обличии невинного ангела.

Вот и сейчас я смотрю на её лицо и молча восхищаюсь девичьей красотой. Нежная белоснежная кожа, пухлые губы и глаза… никогда не видел такого цвета… кристальный… сочетание серебра и прозрачности… с неотразимым алмазным блеском… Стоило мне взглянуть в эти глаза один раз, и я тут же попался в ловушку. Пленён и очарован. Безвозвратно.

Судорожно придумываю хоть что-то путное, но её игнорирование ещё больше сбивает с толку. Не выдерживаю и говорю первое, что приходит на ум. Пусть хоть посмотрит на меня. Безразличие душит.