Свидетельства достоверности Библии

Миллар Бэрроуз пишет, что археология «может многое поведать нам о топографии военной кампании. Но она ничего нам не скажет о природе Бога» (Burrows, WMTS, 290).

В дополнение к прояснению смысла священных текстов археология подтвердила бесчисленное количество мест, которые критики ранее отвергали как необоснованные с исторической точки зрения или противоречащие уже известным фактам

Существует одно ограничение, с которым археологии приходится мириться: у нее не так уж много свидетельств. «Историки, изучающие древний мир, – пишет Эдвин Ямаучи, – используя археологические находки, часто не могли понять, сколь малым количеством свидетельств мы располагаем. Не будет преувеличением сказать, что доступные нам подтверждения представляют собой одну долю одной второй доли одной третьей доли одной четвертой доли одной пятой доли вероятных свидетельств» (Yamauchi, SSS, 9).

Джозеф Фри в книге «Археология и библейская история» рассуждает об археологии и ее отношении к Библии:

Мы уже говорили о том, что многочисленные библейские отрывки, долгое время приводившие комментаторов в недоумение, с готовностью раскрывают свое значение теперь, в свете новых археологических открытий. Другими словами, археология высвечивает текст писаний и, таким образом, вносит вклад в область библейской интерпретации и экзегезы. В дополнение к прояснению смысла священных текстов археология подтвердила бесчисленное количество мест, которые критики ранее отвергали как необоснованные с исторической точки зрения или противоречащие уже известным фактам (Free, АВН, 1).

Также следует понять, что археология полностью не опровергла доводов «радикальных критиков». Определенные предположения этих критиков не позволяют им видеть ситуацию в объективном свете. «Совершенно неверно утверждать, – недвусмысленно настаивает Бэрроуз, – что археологические открытия опровергли все критические теории. Еще более ошибочным представляется заявление о полном опровержении фундаментальности и методов современной научной критики» (Burrows, WMTS, 292).

Тем не менее, как вы увидите далее в данной главе, археология все же сумела доказать, что многие выводы радикальной критики несостоятельны, и подвергла сомнению то, что всегда называлось «верными результатами высокой критики». Таким образом, говоря об археологии, очень важно не только исследовать факты, но и разобраться в предположениях, которые можно сделать на основании обнаруженных фактов.

Например, комментируя очевидность долгого правления Соломона, в чем сомневались радикальные критики, Олбрайт пишет: «Мы еще раз убедились в том, что радикальных критиков прошлой половины столетия следует решительно поправить» (Albright, NLEHPC, 22).

Кое-кто может абсолютно необоснованно решить, что сторонники и противники сверхъестественного никогда не придут к консенсусу относительно результатов археологических исследований, ибо принадлежат к двум разным лагерям, – лишнее подтверждение тому, что люди склонны рассматривать археологические данные в свете своего миропонимания.

Джозеф Фри в книге «Археология и высокая критика» убедительно опровергает такие представления:

Выходит, что то или иное конкретное археологическое открытие означает для сторонника сверхъестественного одно, а для противника сверхъестественного – нечто совершенно другое. Поэтому археология может оказать на апологетику весьма незначительное влияние.

На самом деле это далеко не так. В качестве иллюстрации можно предложить следующий пример: в XIX веке библейская критика достаточно веско утверждала, что история не знает никакого Саргона, что хетты либо никогда не существовали, либо были малым и незначительным народом, а повествования о патриархах были написаны намного позже того периода, когда они жили на самом деле. Они могли доказывать, что семисвечник в скинии – понятие, относящееся к более позднему времени, что империя Давида не могла быть настолько обширной, как об этом говорит Библия, а Валтасара и в природе не было, и вообще в библейском повествовании полно вымысла и откровенных ошибок.

Археологические находки, с другой стороны, на основании фактического материала засвидетельствовали, что Саргон был реальной личностью и жил в роскошных дворцах в милях двенадцати к северу от Ниневии, что хетты не только существовали, но были сильным и влиятельным народом того времени. Исторический фон периода патриархов вполне согласуется с временем, указанным в Библии, семисвечник существовал еще в раннем железном веке, а крупный город, о котором упоминается в повествованиях об империи Давида, действительно находился далеко на севере. Валтасар тоже существовал и правил Вавилонией, и огромное множество других предполагаемых ошибок и противоречий на самом деле не являются ни ошибками, ни противоречиями.

Конечно, в ряде периферийных областей богословские предпочтения определенных личностей оказали влияние на интерпретацию отдельных фактов или археологических открытий. Но как в целом, так и, по большей части, в деталях и подробностях, факты остаются фактами, независимо от того, обнаружили их сторонники или противники сверхъестественного. Автор данной работы не знает ни одного противника сверхъестественного, который стал бы отрицать, что Саргон, хетты или Валтасар действительно существовали, и продолжал бы упорно называть все это вымыслом или легендой. По многим принципиальным вопросам честные ученые приходят к единому мнению, независимо от своих богословских вкусов. Однако в отношении некоторых тем либералы не принимают в расчет ни археологических, ни других свидетельств. Это касается, как мы думаем, документальной теологии, а также авторства, датировки и целостности библейских книг (Free, АНС, 30–31).

3Б. Интерпретация археологических данных

При исследовании археологических данных, связанных с христианством, существенную помощь могут оказать три следующих момента. Во-первых, значение находки можно определить с большей долей точности только из контекста. Ценность археологических свидетельств зависит от контекста датировки, места, материалов и стиля находки. Оценка данных зависит также от исходной предпосылки интерпретатора. Поэтому не всякое толкование свидетельств для христианства окажется положительным. Прежде чем интерпретировать полученные данные, важно убедиться, что исходные предположения ученых соответствуют действительности.

Во-вторых, археология – совершенно особый вид науки. Физики и химики могут проводить различные опыты, воссоздавая исследуемые ими процессы и наблюдая за ними снова и снова. Археологам это недоступно. Они могут только получить в свое распоряжение свидетельства, сохранившиеся со времен существования изучаемой ими цивилизации. Они исследуют не реалии настоящего времени, но уникальные и неповторимые находки, дошедшие до нас из прошлого. Поскольку воссоздать изучаемые общества они не в состоянии, их выводы невозможно подвергнуть такой же проверке, как выводы других наук. Археология пытается найти вероятные или возможные объяснения найденным ею свидетельствам. Она не создает законы, как это делает, например, физика. По этой причине ее выводы могут пересматриваться. Самой лучшей интерпретацией археолога можно назвать понятное объяснение всех имеющихся свидетельств.

В-третьих, археологические свидетельства фрагментарны. Они состоят всего лишь из крошечных материальных крупиц, имеющих отношение к когда-то происходившим событиям. А значит, обнаружение большего количества свидетельств может значительным образом изменить картину. Это тем более верно, когда выводы основывались на молчании – то есть отсутствии конкретных свидетельств. Во многих случаях критическое восприятие Библии полностью изменилось после археологических открытий.

С помощью стратиграфии, научного анализа и музейных исследований современные археологи могут с поразительной точностью воссоздавать повседневную жизнь древних народов