Бокал звезд

Изо рта поднимался пар, а сквозь пар виднелось кое-что еще. Какой-то зверек — припал к земле шагах в десяти и глядит сквозь траву.

Не в голове ли поселился этот зверек? Кряхтя, Хейз приподнялся на локте, подобрал комок земли и швырнул. Видение тут же исчезло.

Он похлопал себя по карманам в тщетной надежде отыскать бутылку. Поднял взгляд — зверюшка на том же месте. Сидит, смотрит.

— Кыш! — прохрипел он, зажмурившись. Открыл глаза — никуда не делась.

На вид вроде собаки, но толком не разглядеть. Похоже, не мерещится. Он привел себя в сидячее положение и обшарил карманы. Там обнаружился бумажник — пустой, карточка Телетеатральной Гильдии — аннулированная, паспорт, полная горсть мелочи, а еще — плитка твердого шоколада.

Отломил половинку, бросил зверю. Тот снова пропал, но тут же появился в полусотне шагов — чудеса… Посидел, посмотрел — опять исчез. Появился там, где был сначала, проглотил угощение.

Хейз протер глаза — не помогло. Зверюшка не уходила, поглядывая с голодным видом. Он протянул оставшуюся половинку шоколадки.

— Если хочешь, подойди и возьми.

Странный пес — а что-то собачье в нем определенно было — распластался на брюхе и стал медленно подползать. Тем временем за матерью-зарей с ее последней розовой свечой явился день, и его свет позволил разглядеть нового знакомого. Песик был размером с карликового пуделя. Шерсть густая, но совсем не курчавая, цвета утреннего тумана. Нескладные щенячьи лапы, тоскливый ищущий взгляд золотистых, слегка раскосых глаз. Так и есть — совсем еще щенок. Длинноватая мордочка заканчивалась комично вздернутым носом, а уши-оборвыши свисали, как пара старых тряпок вроде тех, которыми в барах протирают столы. Но самым примечательным был довольно пышный хвост с белой кисточкой. Он не вилял, а вращался — сначала по часовой стрелке, потом обратно, закручиваясь и раскручиваясь, подобно заводной пружине. Посреди лба сияла белая отметина в форме звезды.

Псина явно оголодала, а может, все дело в щенячьем аппетите, но остаток угощения мигом исчез в ее пасти, и глаза жадно уставились в ожидании добавки. Хейс недоверчиво ощупал лохматое тряпичное ухо.

— Ну, хоть не мерещишься… Но если настоящая, почему исчезаешь?

Хейз поморщился, держась за голову. Ладно, это потом, сейчас есть вопросы поважнее. Например, что это за место? А еще — зачем он здесь?

Он помнил, что наугад выбрал планету и купил билет в Большом Восточном космопорту. Смутно помнил посадку в подпространственный лайнер и столь же смутно — бесконечную болтовню в баре, порой с другими пассажирами, но большей частью с самим собой. Вот и все, что осталось в памяти. Тогда он и дошел до точки, где не было ни боли, ни воспоминаний, там и достиг высот никогда не наступающего завтра и показал Вселенной язык.

Но вот завтра наступило, и те высоты остались безнадежно позади.

Хейз заставил себя встать. Голова разламывалась, тело было куском глины на негнущихся ходулях. Ни шапки, ни пальто, рубашка и брюки — в грязи. Он повернулся в ту сторону, откуда, вероятно, пришел. Невдалеке виднелось что-то вроде дороги, и вскоре он брел по ней к погруженной в туман кучке домов, означавших присутствие людей.

Сзади раздалось тихое поскуливание. Он обернулся. Собачка замерла, не сводя с него тоскливых глаз.

— Ну и что ты мне скажешь? — вздохнул Хейз. — Идем, Тряпка, так и быть, накормлю. Смотри только, больше не исчезай.

— Р-р-афф! — ответил пес и завертел хвостом. Хейс дал ему с собой поравняться, потрепал за ухом и двинулся дальше.

Он взмок от пота, пока доплелся до первых домов, и в то же время дрожал от холода, а добравшись до делового центра, уже едва дышал от боли в груди.

Городок еще не пробудился, но такие незатейливые фасады и грубые деревянные тротуары могли принадлежать лишь галактическому захолустью. Впрочем, колоний в дальнем космосе насчитывались тысячи, и это могла быть любая из них. Ничего не проясняла и вывеска над входом единственной гостиницы: «ПОСЛЕДНИМ ИЗ МОГИКАН».

Хейз направился к двери, собачка бежала трусцой по пятам. Не заперто, но в холле — никого. Он огляделся. Может, и бывал здесь раньше, но память ускользала.

Он шагнул из холла в бар. Ну уж здесь хоть что-то должно показаться знакомым. Однако просторный зал с деревянными балками на потолке и старомодной мебелью вызывал лишь смутные воспоминания. Да, побывал здесь недавно, но никаких подробностей не осталось.

Он уселся за ближайший столик. Явно смущенный незнакомой обстановкой, пес нырнул под стол и свернулся клубочком в ногах. Обстановка в зале была аскетичная, под стать безлюдью. Высокие окна смотрели на улицу; от центральной балки к балкончику на стене напротив стойки тянулась нелепая лохматая веревка, похожая на лиану; в глубине дверь — вероятно, на кухню.

Хейз постучал по столу. Должен же хоть кто-нибудь уже проснуться!

Он не ошибся. Из кухни решительно шагнула рослая блондинка с волосами до плеч. Широкие бедра, красивые ноги. Голубые глаза сверкнули гневом.

— Что это вы расселись, мистер? Завтрак не раньше полдевятого! — Она вдруг осеклась, затем медленно подошла к столику. Гнев в глазах угас.

— Простите, мистер Хейз, я вас не узнала.

Благодаря высоким скулам и манере зачесывать волосы ее щекастое лицо казалось тоньше. На вид лет под тридцать или чуть больше, примерно ровесница. Однако Хейз понятия не имел, кто она такая.

— Мы встречались? — спросил он.

— Нет, я видела вас по телевизору. Вчера, когда вошли, тут же признала. — Девушка на миг потупилась. Платье до колен с цветочным узором закрывало плечи, и золотистые волосы падали на разноцветные лепестки как утренний свет. — Скажем так, я одна из ваших многочисленных поклонниц.

— Кто-нибудь еще меня узнал?

— Вряд ли. Боюсь, до планеты Чернозем ваши записи пока не дошли.

Чернозем? Стало быть, Процион-16. Кой черт его сюда занес?

— Что-то у меня туман в голове… Я не упоминал, случайно, как оказался здесь?

— Я слышала, как вы сказали бармену, что прилетели аэробусом из Звездопорта, а до этого — с Земли. Не припоминаете, мистер Хейз?

— И долго я здесь ошивался?

— Почти до закрытия. Я хотела с вами поговорить, но постеснялась. Потом оглянулась, а вас уже нет. Вашей сумки и пальто в коридоре не нашла и решила, что вы отправились ночевать в другое место.

— Так и вышло, — поморщился Хейз. — Хотя сначала, похоже, планировал всего лишь прогуляться под звездами.

Собака высунула голову из-под стола. Девушка отпрянула.

— Где вы ухитрились раздобыть пропадайку, мистер Хейз? Я думала, их навсегда отпугнули обратно в холмы.

— Кого?

— Так их прозвали поселенцы. Пропадай умеет телепортироваться. То пропадает, то появляется.

— Тогда понятно, — сказал Хейз, — а то сперва я решил, что померещилось. Да вот увязался… голодный, небось. У вас не найдется для него чего-нибудь?

— Конечно, найдется. Должно быть, вы ему понравились, мистер Хейз. Обычно при виде человека он перескакивает куда подальше. Вернее, оно. Пропадай двуполые, размножаются партеногенезом.

В ее глазах вдруг мелькнуло беспокойство.

— Вы весь дрожите, мистер Хейз. Включить отопление?

— Не надо… Лучше принесите тройной виски.

Половину он проглотил сразу, и все тело будто взорвалось дрожью. Комната едва не перевернулась вверх тормашками, но он вовремя ее остановил, схватившись обеими руками за край стола. Заметил, что девушка склонилась над ним.

— Вам плохо, мистер Хейз?

— Сейчас будет хорошо. — Он проглотил остаток виски. — Кстати, как тебя зовут?

— Мойра. Мойра Блэр.

— Принеси-ка мне, Мойра, еще один тройной.

В голубых глазах девушки мелькнуло беспокойство.

— А вам не…

— Нет. — Хейз покачал головой. — Неси.

Она принесла виски, затем скрылась на кухне. Через пару минут вернулась и поставила на пол тарелку с мясными обрезками, на которые пес жадно накинулся.