Страница 82 из 99
Перед сумерками, выбрав подходящий момент, он подозвал к себе Флетчера и, взяв под руку, отвел его, словно прогуливаясь, к деревянному мостику, переброшенному через небольшой овраг. Здесь, оглядевшись вокруг, он достал пачку денег, развернул их, разделил на две равные части и, ни слова не говоря, вручил половину Флетчеру. Трясущимися руками тот пересчитал банкноты.
- Пять сотен! - воскликнул он. - Додж, это чертовски любезно с твоей стороны, учитывая то, что дело оказалось не очень...
- Нечего учитывать, - прервал его Дьюан. - Я не ссылаюсь на свои дела, удачные или неудачные. Ты мне здорово помог. Я разделил с тобой выручку. Если после этого мы не станем друзьями, то выходит, что здесь ни деньги, ни порядочные поступки ничего не стоят!
Флетчер был покорен.
Оба проводили теперь большую часть времени вместе. Дьюан сочинил краткую историю о себе, которая удовлетворила любопытство Флетчера, хоть и вызвала с его стороны насмешки и подтрунивания над скромностью Дьюана. Ибо Флетчер не скрывал своей уверенности в том, что его новый приятель - птица высокого полета. Нелль и Поггин, и, наконец, сам Чизельдайн смогут скоро убедиться в этом, - разглагольствовал он. Додж обладает солидным авторитетом. И, несомненно, он не преминет им воспользоваться. В случае с Неллем он выкинул ловкий номер. Но никому на свете, даже самому хозяину, не удавалось повлиять на Поггина. Поггин - обычно холодный и невозмутимый, как глыба льда, - временами взрывается, и тогда все вокруг превращается в ад. Но Поггин любит лошадей. Ничего и никого другого он так не любит, как лошадей. Его можно прибрать к рукам с помощью такого вороного коня, как Пуля. Чизельдайна, видимо, уже покорили монументальное спокойствие и хладнокровие Доджа, иначе он сразу бы его пристрелил.
Мало помалу в течение нескольких последующих дней Дьюан выпытал у него все подробности, которые стремился узнать, и которые намертво запечатлелись в его памяти. Секретное убежище Чизельдайна располагалось на дальнем склоне горы Орд, в глубокой долине, окруженной неприступными скалами. Обычно он приезжал туда перед намечавшимся делом, чтобы встретиться со своими помощниками и обсудить детали предстоящей операции. Затем, когда те осуществляли задуманное, он преспокойно грелся на солнышке у всех на виду в одном из принадлежавших ему поместий. В настоящее время он также находится в своем секретом логове, готовясь к самой крупной афере из всех предпринимавшихся им до сих пор. Это было ограбление банка; но где именно Флетчера пока не известили.
Впоследствии, когда Дьюан разузнал от подружившегося с ним бандита все детали, касавшиеся настоящего, он принялся собирать цифры, факты и точные даты событий, происходивших в разных местах за десятилетний срок пребывания Флетчера вместе с Чизельдайном. И тут ему открылась мрачная история кровавого режима, столь невероятная в своей бесстыдной и наглой дерзости, столь ужасающая в своем откровенном и циничном беззаконии, столь явно свидетельствующая о распространении преступных сил и захвате ими целой территории от Пекос до Рио-Гранде, что Дьюан был ошеломлен. По сравнению с Чизельдайном из Большой Излучины, с этим скотоводом, скототорговцем, скотопромышленником, землевладельцем, все самые страшные бандиты, известные Дьюану, казались просто мелкими жуликами. Сила и могущество этого человека поражали Дьюана; удивительная верность и преданность ему были просто невероятны; сложная замысловатая система внутренних связей его преступной организации также была поразительной. Но когда Дьюан пришел в себя от временного потрясения, прежнее непреодолимое, страстное стремление к убийству поглотило его целиком. Оно яростно бушевало в его душе, и его невозможно было преодолеть. Если бы кровавый Поггин, если бы бездушный Нелль с холодными глазами и мертвым лицом находились сейчас здесь, в Орде! Но их не было, и Дьюан с течением времени постепенно приобрел то, что как он надеялся, было козырной картой в его собственной колоде.
Глава 22
И вновь бездеятельность и напряжение стали угнетать душу Дьюана. Словно гончий пес на привязи, почуявший свежей след, он стремился одним рывком достичь той цели, к которой влекли его все его помыслы. Он почти не находил себе места. Что-то звало его туда, за обрывистые дикие склоны горы Орд. Но пока Флетчер оставался в Орде, дожидаясь либо Нелля, либо Поггина, либо их распоряжений, Дьюан понимал, что его игра опять заключается в терпеливом ожидании.
Но однажды появились признаки того, что долгое и томительное спокойствие в Орде наконец-то будет нарушено. Сюда прибыл незнакомый Дьюану гонец с секретным поручением, имевшим отношение к Флетчеру. Когда он уехал. Флетчер впал в задумчивость и пристрастился к длительным одиноким прогулкам. Он даже пить стал реже, что само по себе составляло резкий контраст с его прежними привычками. Гонец приехал снова. Какое бы известие он ни привез, оно произвело на Флетчера потрясающее впечатление. Дьюан присутствовал в таверне, когда прибыл гонец, и видел, как тот прошептал что-то на ухо бандиту, но не слышал слов. Флетчер побледнел от злости или от страха возможно, от того и другого - и разразился проклятиями, точно бешеный. Гонец, худощавый, темнолицый, изнуренный долгой верховой ездой парень, чем-то напоминавший Дьюану Гатри, покинул таверну, даже не прикоснувшись к выпивке, и уехал в западном направлении. Это западное направление притягивало и озадачивало Дьюана в той же степени, что и южное, где находились отдаленные склоны горы Орд. Куда подевались Нелль и Поггин? По всей видимости, в горном убежище вместе с предводителем их не было. После отъезда гонца Флетчер замкнулся в себе, становясь все более молчаливым и хмурым. Дьюан заметил в нем частые и резкие перемены настроения, что заставило его серьезно задуматься. Флетчер становился опасным. Было очевидно, что остальные беглецы от закона побаиваются его, стараясь не попадаться ему на пути. Дьюан оставил его в покое, но продолжал пристально следить за ним.
Примерно через час после отъезда гонца, не позднее, Флетчер видимо пришел к какому-то решению и крикнул, чтобы ему привели лошадь. Затем он ушел в свою хижину и вскоре вернулся. На взгляд Дьюана бандит приготовился и к длительной поездке, и к серьезной драке. Он приказал своим людям держаться сообща, дожидаясь его возвращения, и вскочил в седло.