Без взаимности (ЛП)

— Знаю. Как Калеб, — перебивает меня Томас и своим лбом прислоняется к моему. — Как раз хотел тебе напомнить и об этом. Я не Калеб.

— Боже, пожалуйста, остановить. Прошу тебя.

На его губах играет улыбка — такая же холодная, как зима, что царит вокруг. Он отпускает меня, но я чувствую разочарование, хотя просила именно об этом. Сунув большие пальцы под резинку колготок, Томас стягивает их, и от новой порции холода у меня снова перехватывает дыхание.

— Калеб ничего такого не стал бы делать, правда? — потянув за резинку, чтобы та врезалась в кожу над моими коленями, интересуется Томас. — Скажи ты всего одно слово, он тут же остановился бы. Но я не он. Кто я, Лейла? Назови мое имя.

— Томас, — с дрожью в голосе говорю я, в то время как он кружит горячими ладонями по задней стороне моих бедер. От его прикосновений мое замерзшее тело начинает оттаивать. Холод больше не имеет ни значения, ни власти надо мной.

— Да… — с заметным удовольствием хрипло говорит Томас, от чего у меня перехватывает дыхание. — Я не остановлюсь, даже если ты будешь молить. Заставлю раздеться на морозе, поставлю на колени прямо на землю и буду трахать, до тех пор пока не заполню тебя собой до краев. И знаешь, почему, Лейла? — словно загипнотизированная его голосом, я мотаю головой. — Потому что ты сама этого хочешь. И, напуганная до смерти, ты пришла сюда именно для этого. Ты ведь хочешь, чтобы я оттрахал тебя у себя на заднем дворе. Хочешь, чтобы я с силой вколачивался в тебя сзади, а ты будешь кричать так громко, что разбудишь соседей. А знаешь, что произойдет потом?

— Ч-что? — я вздрагиваю всем телом, когда руки Томаса спускаются к моим ягодицам и сжимают их.

— Сонные и сердитые, они откроют окна и захотят вызвать копов, но потом увидят тебя. А ты будешь стоять на земле на четвереньках и, принимая мой член, визжать. На лице гримаса, по щекам текут слезы… — замолчав, Томас прижимается лицом к моей шее и стонет, возбудившись от собственных фантазий. — И эти люди ничего с собой не смогут поделать. В ритме твоих стонов они дадут волю рукам, а когда ты кончишь, кончат и они — прямо в штаны. А как иначе, Лейла? Увидев тебя на земле, голой и корчащейся, они просто не смогут сдержаться.

Его слова шокируют так сильно, что мне кажется, я сейчас умру. Я словно муха, попавшая в его паутину эротичных слов и образов, и все, на что сейчас способна, это безвольно застонать. Почти ощутить на себе чужие взгляды, о которых он фантазировал. И почувствовать желание устроить для них шоу.

— Тебе нравится, да? Нравится быть всеми желанной, — кажется, Томас, как и я, растворился в происходящем.

— Да-а-а-а… — шепотом отвечаю я, представляя непристойные изображения, что он нарисовал своими словами. Томас настоящий мастер слова, с воображением настолько разнузданным, что я не хочу, чтобы он останавливался.

— Произнеси мое имя еще раз.

— Томас.

Когда я открываю глаза, чтобы взглянуть на него, на губах у Томаса расцветает полуулыбка, от которой я хочу его еще больше. Он раздвигает мои ноги шире, и резинка колготок больно впивается в ноги.

— Подними юбку, — шепотом говорит он, не отрывая губ от бешено пульсирующей вены на моей шее, затем проводит по ней языком и запускает тем самым электрические волны мне в низ живота.

Массируя широкими ладонями мои ягодицы, Томас словно вливает свое тепло в мое замерзшее тело, и я, совершенно не задумываясь, делаю, как он сказал. Передав ему контроль над своим телом. Задираю клетчатую юбку и выставляю напоказ нижнее белье. Кончиком пальца Томас проводит по шву моих белых хлопковых трусиков, и со стоном я запрокидываю голову, прижавшись затылком к шершавой коре дерева.

— Такая влажная, — прикусив кожу у основания моей шеи, Томас успокаивает боль поглаживанием языка. — Попроси, чтобы я разрешил тебе пососать мой член, — шепотом говорит он, потом опять кусает и проводит языком. Несколько раз скользнув пальцами по мокрой ткани, Томас запускает их внутрь, окуная в мою влагу, но ни разу не прикасаясь к клитору. Так скоро облегчения мне явно не видать.

— Ну давай же, Лейла. Попроси.

Острое желание, пронизывающее его слова, передается и мне. А я сделаю для него что угодно. Забыв о своем удовлетворении, я буду сосать его член, чтобы языком ощутить, как он пульсирует.

— Пожалуйста, Томас. Я хочу тебе отсосать. Можно? — в его прищуренных глаза мелькает вспышка желания, но он ничего не говорит в ответ. Знаю, Томас хочет, чтобы я постаралась и попросила еще. — Прошу тебя. Я так этого хочу. Умоляю. Я хочу… ощутить его вкус.

Томас скрипит зубами еще сильнее — такого я еще никогда у него не видела, — и стискивает мою задницу так сильно, что я не могу сдержать вскрик.

Я облизываю губы.

— Пожалуйста, Томас. Дай мне почувствовать его во рту.

Переместив руки мне на плечи, он толкает меня вниз. Боль, которую я ощущаю, когда коленями ударяюсь о землю, чересчур сильная. Видимо, это все из-за ободранной кожи после падения. А теперь мне предстоит еще больше повредить рану, пока буду сосать его член… Но ничего. Я сделаю для него что угодно.

— Ну раз уж ты так вежливо просишь… — от его гортанного голоса между ног становится еще более мокро.

И в этот миг я забываю о своем возбуждении, потому что перед моим лицом появляется его член. Томас приспустил штаны, чтобы достать эту огромную… штуковину. Мать вашу. Мать вашу! Неудивительно, что вчера мне было так больно. Он длинный, тяжелый и крупный, и… я могла бы перечислить еще больше эпитетов, если бы знала.

Посередине его лиловой головки есть бороздка, и по ней я могу провести языком, если захочу. Всю длину обвивают вены, а у основания кожа на стволе чуть темнее. Ого, какие большие яйца. Неожиданно. Это нормально, что они такие?

Я спешно пытаюсь вспомнить все порно-ролики, какие смотрела, и члены, которые там видела, но тщетно.

— Напугались, мисс Робинсон?

Поднимаю голову и бросаю взгляд на его кривую ухмылку. Вот же говнюк. Хочу высказать все, что думаю, о его насмешках, но принимаю решение промолчать, потому что из пор Томаса сейчас словно сочится похоть, это так заметно. Плечи напряжены. Дыхание сбивчивое. Он крепко схватил меня за волосы. Я нужна ему.

— Такой большой, — совершенно искренне говорю я, словно он сам не знает, и прикасаюсь к упругой головке кончиком пальца, от чего член дергается. — Не уверена даже, поместится ли он у меня во рту.

В ответ на мои тихие слова его хватка в моих волосах усиливается, и Томас делает глубокий вдох.

— Тогда мы будем пытаться, пока не поместится, — он тянет за волосы, запрокидывает мою голову назад, от чего напрягаются мышцы шеи, и проводит головкой по моим губам.

Я приоткрываю рот, чтобы пососать самую верхушку, и тут же издаю стон от его вкуса — солоноватого с легкой сладостью, мужественного и терпкого. А кожа такая нежная и мягкая. Я боюсь нечаянно прикусить. О, а еще он такой горячий, что все мысли про зиму и холодный ветер тут же испаряются.

Облизывая головку и погружая кончик языка в бороздку, я пробую ее вкус и текстуру. Нависая надо мной, Томас громко стонет и обеими руками держит мои волосы в плену. Внезапно чувствую соленый вкус и от неожиданности останавливаюсь.

Это предэякулят. Ну конечно.

По венчику головки стекает капля, которую я тут же ловлю языком.

— Бля-я-я… — хрипит Томас.

Я снова погружаю в рот головку, но теперь на этом не останавливаюсь и беру член глубже, пока он не оказывается зажат между нёбом и языком.

— Черт, — снова ругается Томас, и я встречаюсь с ним взглядом. В его глазах ревет пламя. Он так смотрит на меня, словно собирается оттрахать до потери пульса. Чтобы вознаградить его за такой взгляд, я провожу языком по нижней стороне члена, давая понять, что Томас может делать со мной что угодно.

Мышцы его живота сокращаются, но когда я протягиваю руку, чтобы нырнуть под толстовку, он качает головой.

— Нет-нет. И задери повыше юбку. Хочу видеть, как будут дрожать твои бедра от силы моих толчков.