Страница 23 из 25
Таким образом, как бы мы ни смотрели на постоянное психопатическое состояние обвиняемой, хотя бы мы даже видели здесь болезнь лишь физическую, а не психическую, с легальной точки зрения это есть болезнь, приводящая к умоисступлению, ибо было уже показано, что припадки, равнозначащие с умоисступлением, бывали у Губаревой задолго до совершившегося в ночь на 30-е августа 1881 г., по крайней мере, за год до этого числа стали особенно частыми, затем наблюдались и после 30-го августа 1881 г., во время испытания обвиняемой как в городском приюте, так и в больнице св. Николая Чудотворца.
Однако, с точки зрения науки, обыкновенное душевное состояние Губаревой есть не просто болезнь, приводящая в умоисступление, но и само по себе есть болезнь психическая. Но так как в пределах этого состояния свобода действования у обвиняемой не вполне исключена, а лишь в более или менее значительной степени ограничена, то можно сказать, что в легальном смысле это состояние есть не полное сумасшествие, но лишь полусумасшествие. Хотя выражение «полусумасшествие» в законе не встречается (впрочем, слабоумие = полубезумию), однако смыслу закона оно ничуть не противно, раз уголовная наказуемость преступления имеет свои ступени. Но разумеется, в пределах этого обыкновенного состояния обвиняемой свобода действования последней в разное время бывает ограничена в неодинаковой мере. По мере того как душевное состояние г-жи Губаревой удаляется от ее состояния полного спокойствия, способность свободного самоопределения в действовании обвиняемой более и более ограничивается и, наконец, при наступлении тех острых транзиторных состояний Губаревой, которые в сущности суть не что иное, как умоисступление, – совершенно уничтожается.
Остается лишь один вопрос: не находилась ли обвиняемая Губарева в ночь с 29-го на 30-е августа 1881 года в одном из тех припадков умоисступления, которые у нее, как теперь уже точно доказано, случаются? Однако ясно, что разрешение поставленного вопроса, по обстоятельствам этого недостаточно выясненного дела, должно представить совершенно одинаковые затруднения как для гг. экспертов, так и для гг. судей. Что касается до меня, то я не скажу: из следственного дела не видно, чтобы Губарева в ночь на 30-е августа была в припадке умоисступления; я, напротив, выражусь так: из дела не видно, чтобы обвиняемая не была в эту ночь в одном из тех припадков умоисступления, которые у нее, как уже точно доказано, бывают; и доказано это независимо от того обстоятельства, что она страдает весьма определенной болезнью, способною приводить к таковым припадкам. Разумеется, это условное заключение; но в этом деле эксперту и нельзя дать другого заключения, кроме условного, ибо поступить эксперту в этом случае иначе – значит, по моему мнению, выйти из сферы своей компетентности и самовольно присвоить себе роль судьи. Окончательное решение вопроса: не находилась ли Губарева в ночь на 30-е августа в состоянии умоисступления, принадлежит присяжным заседателям.
25-го января 1883 г. дело дочери титулярного советника Юлии Губаревой и крестьянина Пахома Чудина, обвиняемых в разбое, слушалось в С.-Петербургском окружном суде с участием присяжных заседателей. Я находился в числе свидетелей, вызванных защитою. Ход разбирательства известен публике по газетный отчетам, поэтому здесь достаточно сказать об этом несколько слов. Эксперты д-ра Майдель и Фрей остались при своем прежнем мнении, что г-жа Губарева, несомненно, обладая психопатическим темпераментом, тем не менее, не может считаться ни безумною, ни сумасшедшею; причем из дела не видно также, чтобы она находилась во время совершения преступного деяния в припадке умоисступления. Эксперт д-р Чечотт, ввиду обстоятельств, выясненных судебным следствием, несколько изменил свое прежнее мнение, сказав следующее: если из дела не видно, чтобы подсудимая во время совершения преступного деяния была в припадке умоисступления, то не видно также, чтобы она, будучи весьма склонною впадать в умоисступление, не была в то время в таком припадке. Эксперт д-р Смольский подтвердил взгляд предварительной экспертизы на научный факт существования и значения прирожденно превратного полового влечения. Эксперт д-р Чиж заявил, что теперь, после выясненного на судебном следствии, ему «более чем возможно утверждать, что г-жа Губарева была в ночь на 30-е августа в болезненном душевном состоянии». Эксперт проф. Мержеевский, признавая, что следствие не дало твердой точки опоры для суждения о психическом состоянии подсудимой в ночь совершения преступного деяния, признал г-жу Губареву постоянно находящеюся в болезненном состоянии, причем дал блестящий клинический очерк дегенеративных психозов. Защитник г. Спасович в своей художественной речи доказывал постоянное болезненное расстройство душевной деятельности у подсудимой и просил суд, чтобы вопрос относительно вменения был поставлен присяжным заседателям не по 96-й ст. Улож. о наказ., а по ст. 95-й; суд, однако, не нашел нужным удовлетворить эту просьбу защиты. Присяжные заседатели своим первоначальным вердиктом не нашли в преступном деянии подсудимых открытого нападения, однако признали их виновными в похищении; девица Губарева признана была находившеюся в ночь на 30-е августа 1881 г. в припадке умоисступления. Председатель ствовавший усмотрел в ответе присяжных заседателей «неточность», ибо отвергнув в деянии подсудимых существенные признаки грабежа и разбоя, ответ присяжных заседателей лишал суд возможности подвести учиненное подсудимыми похищение под одну из наказуемых законом категорий похищенья чужой собственности (разбой, грабеж, кража и мошенничество). Будучи вторично удалены в комнату совещания, присяжные заседатели вынесли другой вердикт, которым обвинение признавалось недоказанным, вследствие чего оба подсудимые были освобождены. Однако дело оказывается неконченным; вследствие ходатайства г. прокурора перед кассационным Сенатом оно снова обращено в окружной суд для вторичного разбирательства. Признав возможность судебного приговора по первому вердикту присяжных заседателей, 3-е отделение уголовного кассационного департамента не только отменило решение присяжных заседателей и приговор суда, но и сделало замечание С.-Петербургскому окружному суду «в составе присутствия по настоящему делу» – «за явно неправильное действие»42. С апреля месяца г-жа Губарева и Чудин снова находятся под стражею. Остается ждать результата вторичного судебного разбирательства, при другом составе присяжных заседателей и, вероятно, также при другом составе присутствия коронного суда.
1. Прим изд. – Вторичное судебное разбирательство дела девицы Юлии Губаревой и крестьянина Чудина происходило 28 ноября 1883 г. Заключения гг. экспертов ни в чем существенном не отличались от высказанного ими 25 января 1883 г. Свидетельские показания также ничего нового к освещению дела не прибавили; только показаниями Пахома Чудина возбуждалось некоторое сомнение в том, что с ним 29 августа 1881 г. на Лахту ездила действительно Юлия Губарева, а не какая-то другая, неизвестная женщина. Присяжные Юлию Губареву оправдали.
2. Прим. изд. – Д-р И.М. Сабашников в своем предисловии к русскому изданию «Клинических лекций по душевным болезням» Thomas’a S. Clouston’a (СПб., 1885) говорит: нет ничего легче, как разбить чью-либо классификацию, и ничего труднее, как составить свою собственную.
Принимая во внимание необходимость изменения нашей официальной классификации душевных болезней, нельзя не указать здесь на прекрасную классификацию д-ра Кандинского, предложенную им в 1882 г. и принятую в настоящее время в больнице св. Николая в С.-Петербурге.
Вот она:
I. Hallucinationes (hallucinationes ebriosae и друг. sine alienationae).
II. Melancholia (sine delirio – hypochondriaca – delirica simples – attonita s. katatonica – transitoria – alcoholica).
III. Mania (Simplex s. exaltativa – furibunda – transitoria – gravis alcoholica).
IV. Ideophrenia (hallurinatoria acuta – katatonica – chronica simplex – hallucinatoria chronica – cum delirio depressive – cum delirio mixto (сюда между прочим относится и Ideophrenia alcoholica) – cum delirio initialiter expansivo).