Страница 21 из 25
Я готов согласиться, что на психопатическое состояние г-жи Губаревой без большой ошибки можно смотреть как на одну из форм истерического психического страдания. Так и взглянул на дело врач, заведующий городским приютом для душевнобольных, который, подобно мне, имел возможность наблюдать г-жу Губареву в течение нескольких месяцев и, кроме того, был достаточно ознакомлен с результатами предварительного следствия по ее делу.
Напомню, что у нас в официальных сферах еще в 30-х годах было известно, что истерия принадлежит к числу болезней, в которых бывают бред и умоисступление. В правилах, Высочайше утвержденных в день 18-го февраля 1835 года, относительно освидетельствования тех, кои в припадках сумасшествия учинили смертоубийство или посягнули на жизнь другого или собственную, в пункте 1-м сказано: «болезни, в коих случается бред и умоисступление и кои потому сходствуют с самим сумасшествием, суть: воспалительная, нервная, желчная, гнилая, родильная и белая горячки; воспаление мозга и его оболочек; рожа на лицо; истерика и ипохондрия; падучая болезнь и проч».
Что касается до истерики, то она бывает разная. В своей простой форме истерия, подобно эпилепсии, есть нервная болезнь, характеризующаяся известного рода судорожными припадками, причем резких расстройств в психической сфере не замечается. Но весьма часто встречается истерия, осложненная психическим расстройством, так называемая psychohysteria. Истерическое психическое расстройство, как прекрасно описано в известном учебнике Крафта-Эбинга, равно как и в специальном новейшем труде Леграна-дю-Солля, бывает различно, как по степени, так и по характеру. Вместе с названными авторами можно различать три степени или три рода психической истерии: а) Истерический невроз постепенно осложняется множеством расстройств в элементарных психических функциях; результатом этого получается общее изменение психической личности, болезненность характера, неустойчивость всего внутреннего равновесия, короче – если не все, то многие из тех уклонений от нормы, которые изучены нами на г-же Губаревой в ее постоянном состоянии. С легальной точки зрения это не есть полное сумасшествие или полное безумие, ибо нельзя сказать, чтобы в пределах такого постоянного состояния больная женщина была вполне лишена способности свободного волеопределения, но можно выразиться, что таковое состояние есть, с легальной точки зрения, полусумасшествие или полубезумие; именно так смотрят на дело большинство западных авторитетов по судебной медицине, и этот взгляд отразился и в некоторых из западных законодательств, особенно в новейшем австрийском, устанавливающем для подобных состояний целую систему смягчающих обстоятельств, которыми, по указанию экспертов, т. е. смотря по тому, куда ближе данный случай, к полному здоровью или к полному душевному расстройству, ответственность преступницы изменяется, так что ее вина, как говорит проф. Крафт-Эбинг, иногда сводится до minimuma. b) Вторую форму психоистерии составляют кратковременные острые приступы настоящего сумасшествия с характером преходящей мании или, еще чаще, преходящие приступы бреда. с) Наконец, третья форма психоистерии есть постоянное, хроническое истерическое сумасшествие. Если перед судом доказана вторая или третья из упомянутых форм психоистерии, то вменение, понятно, не имеет места; если же преступница страдает лишь первой формой психоистерии, то (но крайней мере в Австрии) ответственность преступницы является условною, т. е. она больше или меньше, может быть даже сведена до minimuma, – все зависит здесь от особенностей данного конкретного случая, так как относительно вменяемости тут не может быть никакого общего правила.
Возвращаясь к г-же Губаревой, мы видим, что у нее существует: 1) постоянное психопатическое состояние, соответственно вышеуказанной первой форме психоистерии, и 2) припадочные или транзиторные состояния, соответственные транзиторным приступам истерического помешательства. Однако в моем представленном суду письменном медицинском мнении я не назвал данный случай психоистерией, а только указал, что истерия здесь предполагается сама собой, как частное явление в том прогрессирующем дегенеративно-психопатическом состоянии, которое констатировано у Губаревой в его непрерывном развитии с первых лет ее жизни. Я потому не подвел постоянное психопатическое состояние Губаревой под первую форму психоистерии, что, во-первых, у обвиняемой оказалось частных аномалий в психической сфере больше, чем полагается при первой форме психоистерии, и, во-вторых, вся болезнь развивалась здесь под влиянием других этиологических моментов; так, истерия большею частью зависит от неправильностей в половой сфере женщины и начинается обыкновенно не раньше наступления периода полового развития; у Губаревой же многие уклонения от нормы замечаются уже с первого времени ее жизни, и именно это обстоятельство заставляет полагать, что этиологическими моментами здесь были или психопатическая наследственность, или болезненные влияния, действовавшие на головной мозг обвиняемой в первое время ее жизни и потому нарушившие правильный ход всего ее психического развития. Исследование показало, что в данном случае действовали оба эти этиологические момента.
По совокупности признаков, обнаруженных исследованием, я должен отнести психопатическое состояние г-жи Губаревой к той форме хронического душевного страдания, которое прекрасно изучено французскими психиатрами Морелем и Леграном-дю-Соллем еще в 60-х годах под названием «душевная дегенерация» или «наследственное душевное страдание»36.
Современные немецкие психиатры в своих новейших трудах называют подобные состояния общим названием «конституциональная психопатия», «конституциональное дегенеративно-психопатическое состояние» (psychische Degeneration, psychische Entartung) и различают здесь несколько разновидностей. Учение о дегенеративных душевных страданиях и описание различных частных форм последних находится во всех новейших руководствах по психиатрии и по судебной психопатологии, и уже одно это обстоятельство показывает, что здесь мы имеем психопатологические формы, твердо установленные, с клинической точки зрения вполне определенные… 37
Если бы я вздумал описывать те признаки, которыми характеризуются, по науке, наследственно-дегенеративные психопатические состояния, то мне пришлось бы снова перечислить все те уклонения от нормы, которые наблюдением обнаружены в психическом состоянии г-жи Губаревой. Не вдаваясь в клиническое описание душевного вырождения38, я остановлюсь только на двух весьма важных признаках дегенерации, одном – анатомическом, другом функциональном, которые обнаружены мною в случае Губаревой; они имеют тем большее значение, что встречаются сравнительно в немногих случаях наследственно-дегенеративных психозов, именно только в тех, в которых психопатическое состояние бывает наиболее резко выраженным.
Представляемый обвиняемою анатомический признак дегенерации (anatomisches Degenerationszeichen) есть неправильность размеров и конфигурации черепа. Все черепные размеры у Губаревой заметно больше средней для женщины нормы, и это обстоятельство, особенно же в связи с анамнестическими сведениями, показывающими, что обвиняемая в детстве своем страдала мозговыми припадками, дает нам право заключить, что у Юлии Губаревой в первые годы ее жизни была головная водянка (hydrocephalus chronicus). Неправильная конфигурация черепа и неровности, прощупываемые на его поверхности (они замечены не мною одним, но также и д-ром Чижом), суть такого рода, что они могут быть не чем иным, как следствием английской болезни, перенесенной Губаревой в раннем детстве, т. е. следствием неправильного хода процесса окостенения в костях черепа в первое время жизни обвиняемой. Оба указанных момента, hydrocephalus chronicus и rhachitis cranii, разумеется, тесно связаны между собою, и оба они важны в том отношении, что они, препятствуя правильному росту головного мозга, не могли не отразиться пагубно на всем ходе психического развития Губаревой. Вместе с психопатической наследственностью эти моменты и суть главные виновники в том, что обвиняемая стала тем нравственно и умственно аномальным субъектом, каким она является в настоящее время.