Игры мудрецов

– Хорошо, держи меня в курсе. Отбой. – Наилий, наконец, откладывает гарнитуру и оборачивается ко мне: – Извини, весь день ушел на переговоры и это еще не конец.

– Проблемы?

– Да, – после колебаний признается генерал, – конфликт королевской династии с лиеннами превращается в партизанскую войну. Со всеми прелестями в виде террора, уничтожения связи и дорог, вбросами, дезинформацией. Король Таунд во всем обвиняет нас. Не добили противника, отпустили в леса, теперь не только мы несем потери, но и гражданское население гибнет. Группы лиеннов мелкие и шустрые, как комары, налетают, кусают и обратно. Из космоса массово не ударишь, территорию толком не зачистишь – эриданам там еще жить, а ловить их по лесам с бронетехникой, как из пушки палить по воробьям. И, главное, я никак не могу понять, кто их поддерживает внутри планеты?

Выговорившись, Наилий замолкает. Расстегивает верхние липучки на форменной рубашке и закатывает рукава до локтей. Вместо комбинезона домашние штаны, но даже в них генерал умудряется выглядеть официально. Словно до сих пор в штабе.

– Через две недели у эридан военный совет, я должен быть там, – сообщает генерал, – если мы сейчас не разберемся с твоим пророчеством, то отложим вопрос до моего возвращения. А я не хочу оставлять тебя одну в такой обстановке.

Дает мне выбор, несмотря на то, что говорил Публию. Понимаю, что пока еще можно все перенести или отменить. Еще раз взвешиваю решение и говорю:

– Я попросила капитана Назо указать отравление причиной смерти. Несчастный случай или смертельная болезнь будут выглядеть слишком внезапно и неправдоподобно, а суицид для мудреца почти норма. Тем более есть веский повод. Если я не становлюсь тройкой, то теряю смысл жизни.

Наилий думает, кусая губы. Привык, что смысл жизни женщины – быть рядом с мужчиной. Рожать детей и следить за домом. Да, мудрец исчезнет, а любовница генерала останется. Но пока у меня еще есть шанс реализоваться, я буду держаться за него изо всех сил.

– Суицид и должен быть внезапным и быстрым. На эмоциях, – поясняю я. – Через две недели острота пропадет, поэтому церемония нужна сейчас.

– Как скажешь, – сдержанно кивает генерал, – тело будет готово завтра. К вечеру я объявлю о твоей смерти.

Сколько не повторяй, а привыкнуть невозможно. Закрываю глаза и вытираю мокрые ладони о платье, а генерал не дает мне упиваться болью, возвращая из мыслей о вечном в реальность:

– Я долго думал, где тебя спрятать. Скажи, ты хочешь навестить Аттию?

Загораюсь от радости и тут же гасну. В секторе девятой армии я пропущу не только церемонию, но и все, что будет после нее. Жаль, нельзя самой стать бесплотным духом и кружить над головами мудрецов и правителей, пока они будут стоять возле моего саркофага.

– Наилий, я хочу остаться с тобой. Так я хотя бы по твоим рассказам буду знать, что происходит.

Генерал хмурится еще сильнее, а я не могу понять, что чувствует. Пытаюсь угадать, не пользуясь способностями мудреца. С любимым мужчиной хочется просто жить, а не перебирать привязки после каждой фразы. Бездна, как же это сложно!

– Есть и другой вариант, – холодно говорит Наилий, – виликусы.

Обидно, что я сама не догадалась. Вот кто своей незаметности подобен бесплотным духам. Тихие уборщики, молчаливые садовники – виликусы везде и никто не обращает на них внимания.

– Надену форму, на лицо приклею силиконовую маску…

– Не нужно силиконовую, – перебивает Наилий, – обычный подшлемник с прорезями для глаз. Такие маски много кто носит. По разным причинам. Например, спецгруппы службы безопасности. Засекреченные бойцы, кому даже дома запрещено показывать лицо. Я бы сделал тебя таким «спецом», но у них мощная подготовка, самозванца сразу вычислят. Рэм придумает другую легенду, чтобы обосновать маску на лице виликуса. А голос можно изменить медицинским препаратом. Выпьешь таблетку, вызывающую отек голосовых связок, и захрипишь. На несколько дней обмана такой маскировки хватит.

– Хорошая идея, – улыбаюсь я, – или тебя что-то смущает?

– Смущает. Тебе действительно придется работать виликусом и жить на втором этаже особняка.

Уборкой меня не испугать. Пока жила с матерью чистила, мыла и подметала дом с того момента, как себя помню.

– Я готова…

– Я не готов спать без тебя, – дергается генерал, хлопнув ладонью по столу. От громкого звука я вжимаюсь в спинку кресла и проглатываю окончание фразы. – Извини, – просит Наилий и трет пальцами глаза, – тяжелый день. Нарядим тебя виликусом. Так мы сможем видеться хотя бы изредка. Дэлия, ложись спать, а мне еще нужно сделать два звонка.

Генерал давит гнев, и я не успеваю его прочувствовать. Но чтобы не было второй вспышки, Наилия сейчас лучше не беспокоить разговорами. Обсудили уже все, достаточно. Поднимаюсь из кресла и иду к нему, чтобы поцеловать. Сажусь на колени, чувствуя, как сильно взвинчен.

– Я буду ждать тебя в спальне, – тихо говорю и касаюсь его губ поцелуем.

Глупо бояться уснуть в разных кроватях, но именно это, похоже, мы сейчас оба чувствуем. Мне тоже холодно и неуютно без него на огромном ложе, но я должна привыкнуть. Еще будут командировки и мои поездки к Аттии, его учения, неожиданные сборы. Но главное в разлуках то, что они не вечны.

Глава 5.

Умерла…

Утром Флавий рассказывает, что военный центр, где содержали мудрецов, закрыли, а единичек перевели в психиатрические клиники. Решаем разделиться на пары и ехать сегодня, но сталкиваемся с неожиданной проблемой. Личный автомобиль Флавию, как капитану, положен, но он ни разу не сидел за рулем. Лейтенанты точно так же, как рядовые, по сектору перемещаются на служебных машинах. Новоявленный капитан обязательно научится, но курсы вождения не проходят мгновенно, нужно время. Я водить тоже не умею, только летать на катере. Однако подарок Наилия одноместный и лежать на Эмпате или Флавии, как на генерале, нельзя. Я не объясню Его Превосходству, какая служебная необходимость заставила меня упасть в объятия другого мужчины. А Поэтесса просто не выдержит мой вес. Последний шанс не идти пешком – городской автобус.

Мудрецы сообща различат среди единичек потенциальных двоек, а капитана Прима мне нужно обучать. Анкеты все еще нет, но при личной беседе она и не нужна. Бывший либрарий рисует маршруты движения на карте, помечает остановки автобуса, распечатывает и отдает один лист мудрецам, а второй оставляет себе. Из штаба выходим вчетвером. Эмпат галантно подает Поэтессе руку и ведет ее к остановке. Нам с Флавием нужно на другую.

Погода жаркая, плитка тротуара перегрета летними лучами светила, а на мне длинное серое платье и уже надоевший шарф. Не упасть бы в обморок от теплового удара. Горячий воздух колышется, окутывая маревом ноги вечно спешащих по своим делам горожан. Металлические заклепки на сумочках дарисс разбрызгивают блики по серому бетону зданий, а стаи живущих в городе птиц умудряются перекрикивать шум оживленной автострады. В пробках теряют терпение обдуваемые автомобильными кондиционерами офицеры и важные гражданские специалисты.

Автобус, к сожалению, не умеет летать над городом, как катер. Зато двухъярусное транспортное средство шириной в две полосы едет над автомобилями, пропуская их через себя, как через тоннель. Пассажиры сидят на втором ярусе, а устойчивость конструкции обеспечивает монорельс со стороны тротуара и ряды колес со стороны разделительной полосы. Инженеры утверждают, что он скользит над пробкой, а мне он напоминает гусеницу, проглатывающую машины и выпускающую их из хвоста.

Уже на платформе перед посадкой я вспоминаю про стоимость поездки.

– Флавий, – испуганно хватаю капитана за рукав форменного комбинезона, – я забыла спросить мудрецов, есть ли у них деньги на проезд.

Хоть мы больше не военная тайна и даже не пациенты психиатрической клиники, а возвращаемся к нормальной жизни долго. Наилий сделал мне счет в банке три дня назад, но кто позаботился об Эмпате с Поэтессой?