Страница 23 из 67
- Что он ещё рассказывал?
- Говорит, что не одна уже дочка у него, а четыре. Когда мы уходили, Джулия беременная была, и сейчас, говорит, уже в Италии ещё две прибавилось. В гости звал, про семью спрашивал. Гришей нашим интересовался, как, мол, поживает.
- Ты ему ещё не писал ничего?
- Нет, Лили, я с тобой хотел посоветоваться.
- Правильно хотел, – улыбнулась Лили. – В общем, так. Пиши пока без подробностей, вот, мол, женился, и дети есть. Пусть Гринграссам тоже будет сюрприз, когда мы туда поедем. И лучше к нам их сюда пригласи. Они, наверное, здесь ещё не были.
- А если туда поехать, в Италию?
- Я бы рада, так опять детей папе оставлять? Ладно Гриша, он летом опять в «Артек» поедет, а младшим-то ещё туда рано. Пусть лучше сам Альфред сюда приезжает, у нас тут летом иногда жара не хуже итальянской бывает.
- Ключевое слово «иногда», – хихикнул Сириус, и его жена засмеялась вслед за ним.
- Ну да, особенно когда дождь не льёт, или ветер с залива не дует, так ещё терпимо. Но ладно Альфред, там, о т к у д а мы, там и хуже погода бывает, а каково будет его семье, жене и дочерям?
- Напишу ему, а детали обговорим.
Великобритания, Хогвартс, 27 июня 1992 года
После отъезда первокурсников Альбус Дамблдор принялся подсчитывать убытки, принесённые школе свежим пополнением. И, надо сказать, поразмышлять ему было над чем.
Состав первого курса, где, по давнему плану, должен был учиться Гарри Поттер, вот уже десять лет считающийся безвестно пропавшим, был подобран директором как будто бы специально. Рональд Уизли, патологический лентяй и обжора, должен был прививать настоящему «герою пророчества» ненависть к учёбе – а ведь попал бы Гарри на Гриффиндор, никаких сомнений! – а Гермиона Грейнджер, зубрилка и зануда – внушать столь же сильный комплекс неполноценности, а по пути стучать ему, директору, или Минерве, как дятел об дерево.
Вот только план этот был хорош ровно до начала своего воплощения в жизнь, ибо ключевая фигура, то есть собственно Гарри Поттер, исчез без следа. Запасным «героем пророчества» был объявлен Невилл Лонгботтом, но тут помощь Уизли № 6 была бы и лишней – у Лонгботтома и своих талантов на этом поприще хватало.
Жалобы на «Золотое Трио», как именовали его подхалимы и которое служило источником насмешек и откровенного издевательства всей школы, летели на директорский стол десятками за месяц. Но Дамблдор ни одной из них не давал ход – герою пророчества надо было вырасти достойным своего статуса.
Вышибленные двери, исписанные похабными словами парты, нанесённые прямые и косвенные оскорбления и оттоптанные ноги – вот далеко не полный перечень геройских поступков, о которых директору излагали как ученики, так и преподаватели. Минерва МакГонагалл с горестью отмечала, что у Лонгботтома полностью отсутствует даже намёк на способности по её предмету. Филиус Флитвик констатировал столь же низкие способности по Чарам. Помона Спраут делала те же самые выводы относительно Травологии, а зельевар Слагхорн был и вовсе безутешен.
- Увы, Альбус, увы, – отмечал он на итоговом собрании педагогического состава. – Если бы Лонгботтом учился на моём факультете, он не сохранил бы своего ученического статуса даже до зимы. Я очень хорошо помню его родителей, бабушку и деда, но это ведь уму непостижимо, сколь непохожим на своих достойных предков вырос наследник столь славного некогда рода! Теперь же он может быть лишь его позором, и ему легче дойти пешком до Луны, чем получить приглашение в мой клуб!
- Ну же, Гораций, нельзя же судить столь бескомпромиссно. К мальчику нужно проявить снисхождение, ведь он круглый сирота.
- От опекуна, Альбус, тоже зависит многое. Будь его попечителем кто-нибудь из достойных семей, которых посчастливилось знать мне, они бы просто не допустили такого кошмара. Господа, ни на одном моём уроке студент Лонгботтом не выполнил ни одного моего задания! За тридцать два сдвоенных урока он лишь пять раз не допустил взрыва или расплавления котла, менее чем в половине случаев не покалечил своих напарников, а количеству перепутанных или неправильно положенных ингредиентов я уже давно потерял счёт! Уизли достиг точно таких же успехов. Как эти двое берутся сдавать СОВ? В старые времена их бы попросту не допустили до экзаменов! В общем, так, Альбус, Вы, конечно, можете делать что угодно, а по моему предмету Уизли и Лонгботтом не будут переведены на второй курс, пока не сдадут без ошибок хотя бы четверть от пройденного материала. Такого кошмара я не видел за все шестьдесят восемь лет, что здесь преподаю!
- Единственное, что нравится Уизли, это уроки полётов, – добавила преподавательница полётов на метле и по совместительству руководитель квиддичного кружка мадам Хуч. – Лонгботтом не преуспел даже в этом, школьные мётлы ломаются в щепки под одним его весом, я уже молчу о том, чтобы хоть как-то поднять их в воздух.
- Зато я в восторге! – проскрипел завхоз Филч. – Если так будет продолжаться, эти двое будут моими подсобными рабочими на всю оставшуюся жизнь! Присылайте мне их почаще!
В общем и в целом, итоги собрания Дамблдора не радовали, и Невилл, «дитя пророчества», был переведён на второй курс с очень большим скрипом и то кроме Зелий, по которым он оставался на второй год. Переубедить упрямого зельевара директору не удалось.
А ведь Дамблдор уже начал было расставлять фигуры для нового раунда игры, и философский камень, украденный когда-то Гриндевальдом у Николя Фламеля и доставшийся Дамблдору после скоропостижной кончины Гриндевальда, был доставлен в школу и помещён в Зеркале Морганы. Так он там и остался, ибо никто не смог его оттуда взять. Квиринус Квиррелл, который проявлял наибольшую активность, был обнаружен возле зеркала мёртвым с размозженным затылком. Полоса препятствий, которую сооружали все преподаватели, так и не понадобилась – никто из «Золотого Трио» не смог даже добраться до неё. А всё из-за Лонгботтома, застрявшего своим весьма широким седалищем в люке запретного коридора и поднявшего дикий свинячий визг такой силы, что прихромал мистер Филч и сходу вручил в плечи отработку по зачистке школьного сортира до конца года. Чисто так, для профилактики и в дополнение к уже имеющимся.
И это была лишь одна из мелких и незначительных неприятностей, преследовавших престарелого директора все последние годы. Впрочем, Альбус Дамблдор не был бы Альбусом Дамблдором, не имей он всегда при себе в рукаве несколько неучтённых тузов…
Италия, недалеко от Милана, 4 августа 1992 года
- Даже не верится, что мы снова вместе! – воскликнул Альфред Гринграсс, поднимая бокал вина «за встречу».
- А ещё более удивительно было увидеть здесь тебя, Лили, живую и здоровую, – поддержала Джулия, когда все уже выпили. – Тогда ведь распустили слух, что ты – самозванка, сговорившаяся с Сириусом.
- В общем-то, так оно и было, – усмехнулся обнимающий жену Бродяга. – А если серьёзно, то старику не были нужны ни я, ни Лили. Нас он видел только как помеху в обладании нашим сыном.
- Так что же было потом? Судя по тому, что у вас всё хорошо…
- Нам помог внезапно приехавший папа… то есть Моисей Поттер, – ответила Лили. – Он потом объявил меня своей дочерью, когда мы оформляли советские бумаги, привыкла уже за десять лет. Так вот, с его помощью мы и бежали.
- Бежали из Англии на немецком корабле, а потом поездом в СССР, где и сейчас проживаем, – добавил Сириус. – А имена у нас нынче такие потому, что когда мы оформляли советские паспорта, то и записались русскими, чтобы одному седобородому козлу было труднее нас искать.
- И всё-таки, как же у вас всё сложилось именно так? – снова спросила Джулия. – Я имею в виду…
- Моему сыну нужен был отец, – вздохнула Лили. – И кроме крёстного, кандидатов не было никаких. А Сириус был влюблён в меня ещё в школе, и доказал это делом, в отличие от Джеймса, резко охладевшего, стоило мне забеременеть. Поэтому, когда мы прибыли в Ленинград, всё так и решилось.