Страница 17 из 67
Да и вырос он самым обычным ленинградским пацаном. Точно так же, как и все, гонял по двору в футбол с тряпичным мячом в компании соседских мальчишек, нередко выбивая стёкла хорошим пасом. Точно так же пропадал летом на островах неподалёку, где ловил рыбу на самодельную удочку. Точно так же катался «зайцем» на трамвае по всей родимой Петроградской стороне и соседним районам. Точно так же было его не вытащить из Финского залива в погожий день, благо и ехать-то недалеко было, дедушкина дача в Комарово находилась, полчаса на электричке с Удельной или Финляндского вокзала – и там.
Играть на гитаре он научился с детства, ещё в школу не ходил. Да и мудрено было не научиться, имея папу-рокера, достаточно часто водившего сына в Рок-Клуб на Рубинштейна. И все папины друзья знали Гришку как облупленного, поэтому все их новые песни он заучивал наизусть едва ли не раньше, чем город узнавал о них на концертах и фестивалях. И это для всех они были всесоюзными знаменитостями Юрием Шевчуком, Виктором Цоем и Вячеславом Бутусовым, а для него всего-то-навсего дядей Юрой, дядей Витей и дядей Славой, хорошими папиными друзьями, наравне с ним учившими его, Гришку, уму-разуму.
О своих чародейских способностях он тоже узнал с детства, года четыре ему было. Это тогда он неожиданно для себя самого бродячую бешеную собаку, что на него было набросилась, под трамвай загнал. Вот, кажется, только рычит и капает пеной с клыков на глазах у перепуганной мамы, но какой-то момент – и побежала прочь, настиг её «ленинградский моторный шестьдесят восьмой [22]» сорокового маршрута, подмял, только из-под колёс хрустнуло. Дедушка, узнав, только в ладоши захлопал.
- Вот, внук весь в нас пошёл, тоже чародеем будет! – воскликнул он тогда.
Тогда-то мама и рассказала Грише сказку о далёком чародейском острове, где водятся пауки с головой седобородого старца, и горе тому, кто попал к ним в паутину. А папа только головой кивал, и советовал не верить старым пердунам с манией величия, которые маскируются под добреньких, а на деле пытаются держать всех под колпаком, и считают собственные бредовые идеи истиной в последней инстанции для всех окружающих.
Сравнивал Гриша создавшийся у него образ со знакомыми стариками – батюшкой Пафнутием из Спаса-на-Крови или с муллой Ахмедом из Соборной мечети – и не находил ничего общего. Эти-то были своими, домашними, что ли, мухи не обидели за всю свою жизнь и учили всех тому же – доброте и любви к ближнему своему. Если он, конечно, ближний по духу тебе, а не пытается твоими руками для самого себя благ достичь. Тот же нарисованный старик выглядел иным, холодным, жестоким, явно не от мира сего…
Но вот, обрывая ход его мыслей, прозвенел звонок, и учительница по имени Надежда Николаевна повела первый «А» класс, куда записали Гришу, в кабинет на первый урок. А над двором из старенького магнитофона гремела песня «Учат в школе, учат в школе, учат в школе…»
Великобритания, Лондон, 18 октября 1987 года
- Как же вы смогли так опростоволоситься? – спросил Дамблдор у своего собеседника, в глазах которого, казалось, навеки застыл ужас.
- Честное слово, я не знаю, да? – Эдуард Амвросиевич Шеварднадзе, последний уцелевший из «горбачёвской клики», избежавший ареста и суда, был белее снега и трясся, словно в ознобе. – Никто ничего не знал, просто в один прекрасный момент всех наших начали БРАТЬ. Самого Михаила с заседания в Кремле увезли прямо в КГБ. Я всё понял, когда пропала связь с Бакатиным, и кинулся в британское посольство, мне было легко получить туда допуск как замминистра иностранных дел. Там мне посол и сказал, что всё кончено, наше дело раскрыто, а по всей Москве идут аресты. Об участи Михаила и всех остальных я узнал, уже находясь здесь. Отношение к иностранцам в стране резко поменялось, Машеров объявил всё посольство персона нон грата и приказал убираться из страны в двадцать четыре часа с момента получения ноты, мы даже вещей не успели собрать…
- А знаете ли Вы, мой дорогой Эдуард, что наш Премьер-министр получил ноту с требованием о Вашей выдаче? – оскалился Дамблдор, ничуточки не совравший. Нота о выдаче беглого врага народа Шеварднадзе действительно была.
- Э, генацвале, всё скажу, всё подпишу, только не выдавайте! – затрясся в новом приступе Шеварднадзе.
- Тогда станьте нам полезным, – ответил Дамблдор. – Напишите всё, что Вы считаете нужным сказать о том, как в России притесняют свободу слова, как давят оппозицию и как расправляются с инакомыслящими. В конце концов, Вы сами недавно прошли через это же, поэтому не мне указывать Вам, как и о чём конкретно Вы должны написать.
- Спасибо, дорогой! – беглец затряс руку старика. – Всё напишу, только бы здесь оставили.
- Не подведите меня, Эдуард, иначе мы дадим ноте ход…
Великобритания, Лондон, 7 августа 1988 года
- И чья эта была идея, привлечь этого русского ренегата к антироссийской пропаганде? – Корнелиус Фадж, недавно избранный Министр магии Великобритании, в упор смотрел на Дамблдора.
- Вообще-то моя, Корнелиус. Эдуард – последний из русской оппозиции, кто остался на свободе, и я решил, что он может быть нам полезен.
- Вот, полюбуйтесь, к чему привело Ваше заступничество! Охрана особняка, где укрывался этот ваш господин Шам… Шем… Ах да, Ше-вар-над-зе, – не сразу смог выговорить Фадж непривычную для него кавказскую фамилию. – Расстреляна в упор, а ведь там были и маггловские авроры, и три отряда наших! Самого же жильца особняка нашли повешенным на люстре с табличкой на груди «СОБАКЕ – СОБАЧЬЯ СМЕРТЬ!»
- Куда ведут следы?
- Никаких следов, что характерно. Посланные по следу служебные собаки начисто лишаются нюха, маггловский автомобиль, на котором приехали убийцы, найден в море недалеко от берега.
- Проклятые русские, это они всё подстроили! Это они! – затряс кулаками Дамблдор. – Это они снова разрушили все мои планы!
- Дамблдор, я бы всё-таки попросил Вас вести себя потише, всё же я выше Вас по положению, – прервал его Фадж. – И, пожалуйста, если у Вас есть, что нам сказать по существу, то есть с предъявлением доказательств, то говорите, если такие найдутся, а с голословными обвинениями больше не подходите. Когда я принимал дела, господин Скримджер рассказал мне, как крупно Ваши советы подставили его перед моей предшественницей, едва ли не ввергнув Британию в войну с континентом по совершенно пустому поводу. Повторения этих же событий я категорически не хочу. Наше положение в мире за эти семь лет стало ещё хуже. В Сингапуре и Гонконге нашим базам удаётся удержать натиск бесчисленных орд косоглазых дикарей только благодаря флотским арсеналам, но бесконечно долго так не продлится, и магглы всерьёз рассматривают вопрос об эвакуации баз.
- Они всерьёз не надеются удержать Азию?
- Азия, Дамблдор, для нас потеряна давно и окончательно, да Вы и сами это знаете. Когда нам после войны пришлось уходить из Индии и Китая, передача власти местным князькам привела только к огромной крови. Каждый возомнил себя самым главным, макаку Чан Кай Ши тут же пристрелили свои же охранники, и все эти индийские раджи и китайские мандарины тут же с огромным удовольствием принялись резать друг друга. Теперь от самой границы Ирана и до Жёлтого моря кипит война всех против всех, и для белого человека нахождение на улицах индийских или китайских городов равносильно долгой и мучительной смерти. За пределами наших баз единственное место в том регионе, где ещё есть какой-то закон и порядок, это Германская Восточная Азия со столицей в Циндао. Манчжурия не в счёт, это регион за стеной и там нет никаких китайцев ещё с тех самых пор, как туда вернулись русские.
- Неужели там утратили уважение к нам?
- Очнитесь, Дамблдор, с тех пор прошло сорок лет, там выросло уже два поколения магглов, ничего не видевшее, кроме бесконечной войны! А мы, веками нёсшие туда Бремя Белого Человека, сами же и расписались перед ними в своей беспомощности, когда оттуда уходили! Ни одна уважающая себя держава теперь не захочет соваться в те края, потому что для замирения местного сброда придётся перебить всех!